Сэм остался в доме, заново просматривая легенды в поисках того, что мог проглядеть раньше, либо того, что можно было интерпретировать по-другому. Заодно он заметил два обновления в школьном блоге. В первом посте содержалась информация относительно обрушившегося стадиона и имена нескольких жертв – ничего, что Сэм бы не знал или не испытал лично. Самый свежий пост привлек его внимание, потому что как-то не вписывался в общую тему. Три лица – все молодые люди, в рядок, почти как на фото для документов. Сэм просмотрел пост. Все трое родились в пределах одной недели, восемнадцать лет назад, у трех разных женщин, погибших родами.
«Странное совпадение, – подумал Сэм. – Хотя нет».
Сэм перебрал факты: сводные братья, разные матери, один отец. Зачаты приблизительно восемнадцать лет назад.
– Восемнадцать лет…
Сэм постучал ручкой по столу и вспомнил, что сказала им Ким Джейкобс относительно планов о́ни: «Не будет выбора, кроме как прийти к нему, отцу… О́ни должны утратить свое человеческое лицо».
– Дин! Бобби! – закричал Сэм.
Он встретил их у задней двери – с Роем и парой наполненных остролистом сумок.
– Он вернулся за семьей, – сказал Сэм.
– Постой. Что? – нахмурился Дин. – В городе семья о́ни?
Сэм объяснил свое предположение: они пришел в Лорел-Хилл восемнадцать лет назад, и три разные женщины забеременели от него.
– Подростки – полукровки. Должно быть, на семнадцатом году они вступили в пору зрелости. О́ни вернулся, чтобы забрать их или провести через трансформацию.
– Так это все же был о́ни, – проговорил Рой. – Проклятье.
– А что с похищенной женщиной? – спросил Дин. – Она должна стать его супругой?
– Ритуал демонических врат должен ее изменить, – ответил Сэм. – Похоже, человеческие женщины не переносят процесс рождения.
– Чудненько, – прокомментировал Дин. – О́ни, готовый завести семью.
– Чьи семейные ценности заключаются в вырезании людишек пачками, – угрюмо добавил Бобби.
У него зазвонил телефон.
– МакКлэри, – пояснил Бобби и ответил на звонок: – Да. Все чертовски болит. Как запястье? – несколько секунд он слушал. – А, черт… Нет, это, должно быть, он. Нет, пока никаких магических пуль, только остролист… И вышли пару отрядов К-9. Потом объясню.
– Где? – спросил Дин.
– Чеширский театр, – сказал Бобби. – Кажется, все плохо.
– Десять минут езды отсюда, – проговорил Рой. – Пять, если не обращать внимания на красный.
– Рой, – возразил Бобби, – это не твоя битва.
– Черта с два, – Рой взял ключи. – Надо было прикончить ублюдка восемнадцать лет назад.
Райан проигрывал борьбу с внутренним демоном.
О́ни провел их в театральный вестибюль. Орудуя тростью как смертельным сочетанием меча и биты, он расправился с отдыхающими там сотрудниками.
– Попадете внутрь, – наставлял он, – перегородите выходы. Не позвольте никому уйти.
– Чур, балкон мой, – с нездоровым весельем сказал Дальтон.
Двери на обеих сторонах вестибюля вели в зал, так что Тора велел Джессу и Дальтону войти справа, а сам схватил Райана за руку и потащил его к двери слева. Должно быть, о́ни чувствовал его неуверенность, потому что наклонился совсем близко к лицу Райана, оскалил острые зубы и проговорил:
– Силой своей крови я приказываю тебе. Никого не выпускай через пожарный выход.
Упоминание крови о́ни и воспоминание о ней на своих губах и языке подействовали, словно электрический разряд. Фраза будто запустила постгипнотическое внушение. Когда все разошлись, Райан метнулся к левому проходу и занял место у пожарного выхода.
Свет был выключен, так что сотни зрителей едва ли заметили их появление и расстановку. Большая часть актеров изображала на сцене крупную свадебную церемонию – близился конец первого акта.
Первые вопли послышались, когда Джесс запрыгнул на сцену и начал перерезать актерам глотки, одну за другой. Несколько людей попытались остановить его, но безуспешно. Зрители разом бросились к выходу, но там их поджидал о́ни со своей смертоносной тростью в одной руке и мясницким тесаком в другой. Когда люди попытались добраться до второй двери, ведущей в вестибюль, с балкона посыпались трупы – работа Дальтона, – ударяясь о спинки кресел и бордовое ковровое покрытие.
Расправившись с оркестром, Джесс, с жуткой непринужденностью кромсая налево и направо, пробрался сквозь толпу и встал у противоположной двери.
Райан до этого мгновения в немом шоке стоял у пожарного выхода, так и не замарав рук. Но он чувствовал, что внутри разгорается яростный огонь, и боялся того, что случится, едва кто-нибудь приблизится к нему. Нужду броситься на что-то – на кого-то – сдерживала тонкая-тонкая ниточка.
– Пожарный выход! – заорал плотный мужчина в заляпанном кровью темном костюме-тройке и по левому проходу повел с десяток людей в сторону Райана.
Мужчины были в костюмах и при галстуках, женщины – в нарядных вечерних платьях: сейчас вся эта одежда не вязалась с бойней, в которую превратился театр.
– Прочь с дороги, парень! – крикнул мужчина Райану.
«Стой на месте!»
Голос в голове прозвучал барабанной дробью.
Райан подобрался.
– Я… не могу, – проговорил он.
Часть его – Райан-человек – хотела броситься бежать и оказаться как можно дальше от театра. Но другая часть – темная волна, вздымающаяся на поверхности сознания – хотела драться… и убивать.
– Двигай! – заорал мужчина и бросился…
Прямо на острое лезвие, которое машинально вскинул Райан.
Когда на Райана навалилось тяжелое тело, он ощутил, что нож входит в плоть слишком легко. Темная кровь хлынула на сжатые пальцы. Райан толкнул мужчину, тот отшатнулся и свалился на пол.
– Ах ты сволочь! – женщина в изумрудном платье взмахнула руками, пытаясь вцепиться ногтями ему в лицо.
Защищаясь, Райан свободной рукой схватил ее за горло и – не успев себя остановить – сжал пальцы. Темные ногти вонзились ей в шею так же легко, как нож в грудь ее мужа. Кровь из артерии брызнула Райану в лицо. В это мгновение он понял, что проиграл.
Голову пронзило жгучей болью, когда изо лба наконец пробились рога. Райан скривился от боли, и заострившиеся зубы поцарапали нижнюю губу. В центре лба нарастала и спадала тупая боль. Райан-человек – если какая-то его часть все еще существовала – ударился в панику. Торжествующая темнота внутри пришла в движение и выплеснулась на всех, кто оказался рядом.
Следующие несколько минут утонули в тумане. Краткие всплески ясности освещали ужасающие сцены резни, а затем все снова затягивало пеленой ярости. Джесс порвал несколько шей ногтями, еще несколько – зубами. Жертвы Дальтона продолжали падать с балкона. В какое-то мгновение сотрудник попытался включить освещение, но тут до него добрался Джесс. Теперь зал погрузился в сумрак, будто свет так и не смог одолеть тьму.
Люди боялись приближаться к дверям. Крики сменились всхлипами, на полу и сиденьях стонали и корчились раненые. Кто-то пытался позвонить и позвать на помощь, но оказалось, что мобильные телефоны не работают.
Всех, кто очутился в пределах досягаемости, о́ни протыкал тростью или мощными взмахами окровавленного ножа отрубал руки и головы.
Больше сотни людей умирали или погибли к тому времени, как прибыли первые полицейские. Поначалу те застыли в полном шоке, но вскоре им пришлось оправиться, чтобы сражаться уже за свою жизнь. Они принялись стрелять в о́ни, кое-кто даже в упор, но не могли ранить его.
Пуля попала в Джесса. Он вскрикнул, отшатнулся на пару шагов и опустил взгляд на грудную клетку. Рассмеялся. Пуля пробила толстовку и футболку над сердцем, но скорее напугала, чем причинила вред. Джесс бросился на полицейского, воткнул ему нож в живот и рванул лезвие вверх.
Райан вспомнил, как о́ни обещал, что его кровь подарит сыновьям неуязвимость, по крайней мере на несколько часов. Он дернулся, когда пуля ударила его в предплечье. На месте удара осталось красное пятно и только. Пуля даже кожу не пробила. Еще несколько выстрелов – большая часть попаданий ощущалась не болезненней осиных укусов.
О́ни принялся за открывших огонь полицейских, убивая их одного за другим. Остальные неумышленно прикончили друг друга перекрестным огнем и рикошетами. Пистолеты давали осечки. Полицейские спотыкались или поскальзывались на крови и падали. Один отрубился, рухнув на спинку кресла. Некоторые пытались вызвать подкрепление, однако из раций доносились лишь писки и треск помех.
Райан понял, что все это – несчастные случаи, неловкость полицейских, неработающие мобильники и полицейские рации – вина о́ни. Райан-человек – потерявший право голоса и ускользающий в небытие – знал, что люди обречены. Никто в этом театре не переживет бойню.
Глава 31
С самого боулинг-клуба Дин держал стекла в машине опущенными, чтобы выветрился запах подпаленного сиденья. Пока не помогало.
Винчестеры услышали сирены задолго до того, как добрались до перекрестка, который перекрывали скорая и минимум семь полицейских автомобилей, припаркованных под странными углами посреди улицы. Световые балки на полицейских машинах окрашивали все вокруг в синий и красный. Один полицейский остался снаружи, чтобы направлять транспорт по другому маршруту и приказывать пешим зевакам покинуть территорию.
С другой стороны подъехали два черно-белых внедорожника с надписями «К-9» по бокам и принялись петлять между полицейскими машинами, чтобы приблизиться к входу.
– Думаю, дальше пешком, – сказал Дин встревоженному брату, сидящему рядом.
Он оставил машину у обочины, не доезжая до полицейских автомобилей. Бобби втиснул свою машину на ближайшее парковочное место позади «Монте-Карло». Вчетвером они бегом направились к театру. Бобби мчался впереди, двигаясь, словно магазинная тележка с неисправным колесом, и разыскивал взглядом МакКлэри, который мог отмазать их перед оставшимся на улице полицейским. Карманы их штанов были набиты листьями и ягодами остролиста, а Бобби прихватил с собой еще и бумажный пакет с ними, чтобы МакКлэри мог раздать веточки своим подчиненным.