Когда они минули перекресток, Сэм отвлекся и уставился на другую сторону улицы.
– Сэм!
– Что?
– Люцифер? – тихо поинтересовался Дин.
Если остролист работал, силы о́ни не могли атаковать Сэма несвоевременным визитом Люцифера. Но ясное дело, разум Сэма мог сыграть с ним злую шутку совершенно самостоятельно.
– Нет, – отозвался Сэм. – Вон из того минивэна выглядывает девушка-азиатка. Не наша ли блогер?
– Может быть, – согласился Дин. – Она и вправду держит руку на пульсе странностей.
МакКлэри подъехал ко входу в одном из внедорожников. На его правом предплечье белел свежий гипс. Водители внедорожников открыли задние двери и вывели оттуда двух немецких овчарок на поводках.
Когда Винчестеры, Бобби и Рой добрались до тротуара, полицейский закричал:
– Туда нельзя!
– Спокойно, Бекер! – окликнул МакКлэри. – Они со мной. – Он понизил голос и обратился к Бобби: – Все хуже, чем мы думали. Там настоящая бойня. Подробности не скажу, радиосвязь постоянно обрывается, но… этот… о́ни. Он там не один.
– Правильно, – подтвердил Дин. – Теперь к папаше присоединились Майк, Робби и Чип.
– Что я пропустил? – недоуменно спросил МакКлэри.
– Они вернулся за своими тремя сыновьями, – объяснил Сэм. – Полукровки.
Они поспешили в вестибюль. У дверей в зал ждали полицейские с овчарками. Еще шестеро разделились – по трое на каждую дверь – и с довольно нервным видом сжимали оружие. Внимание МакКлэри привлек молоденький полицейский с дробовиком.
– Вайнмиллер, там нельзя стрелять из дробовика!
– Так точно, сэр, – проговорил младший патрульный и развернулся к выходу.
– Вайнмиллер! Зайди сзади. Передай Лаудену, что мы входим через шестьдесят секунд.
– Постой. – Бобби протянул ему веточку остролиста. – Положи в карман. – И добавил: – Это приказ, – когда патрульный бросил на него недоверчивый взгляд.
МакКлэри кивнул в подтверждение и, едва Вайнмиллер убежал, развернулся к Бобби:
– Я, по идее, должен с бумажками возиться, но такое пропустить не могу, что бы там шеф ни говорил.
– А где шеф? – поинтересовался Бобби.
– Вызывает спецназ из местного отделения ФБР в Филли. И убеждает майора заставить губернатора позвонить в Нацгвардию. Думаю, скоро будет здесь. Мы вызываем всех, кого только можно. Ситуация критическая. – МакКлэри протянул Бобби пистолет. – Заряжен бронебойными пулями. Мой тоже, но с левой руки я разве что в упор стрелять рискну. Пробьют незащищенную цель, так что смотри, куда стреляешь. С рикошетами засада.
Бобби кивнул и полез в сумку за остролистом:
– Прикажи своим людям взять с собой вот это. Может, остановит невезение. Возможно, радиосвязь восстановится.
– У тебя там кроличьи лапки? Четырехлистный клевер? Подковы?
– Не помешает, – сказал Дин. – Лучше перестраховаться.
– Может, они хотя бы выиграют нам немного времени найти его слабое место, – добавил Сэм.
– А если слабое место, – предположил МакКлэри, – его сыновья?
Пока он, не слушая жалоб, раздавал полицейским остролист, Дин посмотрел на брата, и тот кивнул:
– Неплохая идея.
– Рой, ты со мной. – Дин направился к двери справа. – Агент Уиллис, идите с С… Томом.
Они заранее все обсудили в машине. Бобби продолжал хромать и морщиться при каждом шаге, а у Роя осталась только одна кисть, и он не просто так бросил охоту. Они оба были слишком упрямы, чтобы сидеть сложа руки, но чувствовали слишком большую ответственность друг перед другом, чтобы объединиться в команду.
МакКлэри сверился с часами:
– Заходим!
Полицейские с собаками вошли первыми, за ними все остальные, а МакКлэри, Винчестеры и Бобби с Роем замыкали колонну.
Сумико пригнулась, чтобы ее не было видно в окнах, когда подъехавшая полиция оцепила перекресток. Она продолжала надеяться и молиться, что Райан выберется из театра невредимым. Но никто не покинул здание, и она боялась, что ограбление превратилось в захват заложников. Когда дверь в театр открылась, Сумико услышала выстрелы и крики и попыталась не позволить воображению разыграться окончательно.
Она представляла Райана вместе с заложниками, злодеем, который напал на его мать, и двумя несовершеннолетними преступниками. Ужасная семейка негодяев, а Райан позволил им втянуть себя в их делишки. Теперь она ничего не могла поделать. Райан завяз слишком глубоко.
Когда прибыли еще несколько человек, уже не в полицейской униформе, Сумико отстраненно подумала, не было ли среди них того, кто с ней связался.
Она винила себя за то, что оттолкнула Райана дурацкой ссорой, когда он больше всего в ней нуждался. Он не смог в одиночку справиться с мыслью, что отец лгал ему всю жизнь. Сумико впала в отчаяние.
Кто-то постучал костяшками в стекло.
У нее чуть сердце в пятки не ушло.
В лицо ударил луч фонарика:
– Здесь нельзя оставаться, мисс. Уезжайте!
С колотящимся сердцем Сумико завела машину и ехала вдоль обочины, пока не нашла ближайший поворот. Она не собиралась бросать Райана, но нужно было убрать автомобиль. Свернув на ближайшую улочку, она развернула машину и оставила ее у края тротуара, откуда были видны полицейские машины и фасад театра. Выбравшись из салона, Сумико направилась к углу улицы, продолжая наблюдать за происходящим на перекрестке. Тогда-то она и заметила мчащуюся на большой скорости машину, которую мотало по двум полосам. Машина так и не притормозила. Регулировщик едва успел отскочить и перекатился через капот полицейского автомобиля. Машина задела стоящие под углом автомобили и влетела в электрический столб. Из припаркованной скорой выскочили медики и бросились к водителю.
Сумико обхватила себя руками, гадая, что еще может пойти не так.
Все покатилось к черту через пять минут после того, как Дин вошел в зрительный зал. Он позволил себе замереть на мгновение, чтобы проникнуться неимоверной жестокостью резни: десятки изломанных тел, отрубленные конечности, кровь на всех поверхностях. Она стекала по стенам, спинкам стульев, опорным колоннам и настенным канделябрам. Выжившие жались друг к другу – крохотные островки жизни в океане смерти. В левом проходе стоял о́ни – рыжие растрепанные волосы и два рога цвета кости. Раскинув руки – тесак в одной и трость в другой, – он высматривал новых жертв. Чуть дальше, около пожарного хода, через который вломились люди МакКлэри, Дин заметил Райана, одного из трех подростков с фотографий в блоге. Райан сражался ножом и кричал «Нет!» на каждом выпаде. В правом проходе самый крупный из сыновей о́ни, Джесс, темными ногтями разорвал горло какому-то старику. Теперь у подростка тоже были рога, только вполовину меньше, чем у о́ни.
Полицейские спустили овчарок, и собаки, раскатисто рыча и вздыбив шерсть на загривках, бросились к о́ни. Когда демон развернулся навстречу новой угрозе, Дин надеялся увидеть в нечеловеческих глазах страх, но ничего подобного. Первую собаку о́ни пнул с такой силой, что она пролетела по воздуху и с визгом ударилась об окровавленную стену. Затем он поднял тесак и опустил на голову второй собаки. Та рухнула на пол и больше не двигалась.
– Не выгорела теория, – угрюмо заметил Дин.
– У нас с агентом Уиллисом бронебойные пули! – выкрикнул МакКлэри. – Стреляйте по сыновьям!
Сэм с парой полицейских направились по левому проходу к Райану. Бобби встал рядом с МакКлэри и прицелился в о́ни. Таким образом, Дину, Рою и оставшимся полицейским достался Джесс в правом проходе…
«Стоп! – подумал Дин. – А где третий?»
Перед ними с влажным шлепком тяжело упало распотрошенное тело мужчины лет шестидесяти. Сверху завопила женщина:
– Дальтон! Прекрати!
– Заткнись, никчемная сука!
– Балкон! – сказал Дин Рою.
Они взобрались вверх по ступеням и обнаружили за оградой балкона Дальтона. Он был весь в крови, одной рукой обхватил за шею пожилую женщину, приблизив к ее горлу полный острых зубов рот, а второй прижимал к ее животу окровавленный нож. Его рожки вытянулись сантиметров до трех, а середина лба странно набухла, и под кожей что-то двигалось.
– Он убил моего мужа прямо у меня на глазах и смеялся, – простонала женщина, – убив всех этих людей. Мой скверный внук…
– Я сказал тебе, заткнись!
Темные ногти Дальтона вонзились в мясистую шею, выступила кровь.
Рой вышел вперед, примирительно опустив руку с оружием.
– Дальтон, послушай меня, – начал он. – Ты не хочешь этого делать.
– А почему нет, черт побери? – отозвался Дальтон. – Учитывая, как эта сука всю жизнь со мной обращалась.
– У меня был сын. Он был немного старше тебя, когда умер, – Рой сделал еще один шаг вперед.
– Какого черта, Рой? – яростно прошептал Дин.
Рой не обратил на него внимания:
– Трудно растить мальчика, сынок. Родители бывают строгими, может быть, даже слишком строгими, но это не значит, что они не…
Снаружи друг за другом донеслись звуки врезающихся машин.
Дин почти ожидал, что в стену сейчас въедет цементовоз.
Дальтон полоснул ногтями по шее своей бабки, разорвав ей горло, и тело полетело через перила, разбрызгивая артериальную кровь.
– О, нет… – вымолвил Рой, вскидывая пистолет.
Не успел он выстрелить, как Дальтон бросился на него с ножом.
Когда лезвие опустилось, Дин выстрелил дважды. Обе пули ударили Дальтона в грудь, но кожу не пробили. Он только дернулся от двойного удара, и лезвие его ножа вошло в тело Роя.
Рой упал на колени – нож торчал у него из груди.
Дальтон с улыбкой поднял окровавленные руки и похвастался:
– Пули меня не берут, и даже нож мне не нужен, чтобы разорвать тебе глотку.
Набухшая плоть у него на лбу разошлась и – как Дин и подозревал – обнажила молочно-белый третий глаз. В тот же миг Дальтон кинулся на него, сверкнув черными когтями. Дин инстинктивно выстрелил в третий глаз. Из отверстия брызнула кровь, по переносице Дальтона потекла белая жидкость. Он закатил глаза и рухнул лицом вперед.