— Столяров? Меня?
— Он толкнул вас, вы толкнули Шанина. — Шелестов качнул головой, призывая Марину не соглашаться с его буйной фантазией.
— Какого еще Шанина?
— Молодой человек, который обидел Полину Полетаеву, — ответил Ролан. — У нее имелся мотив, она могла отомстить.
— Ну, мужу моему она отомстила.
— Вот видите, вы думаете, что это она!
— А кто ж еще?
— Но вам не верят, Столярова объявили в розыск… — начал Ролан.
— И вы решили подставить Полину, — закончил за него Шелестов.
Маркушина провела рукой по волосам, глядя на него разочарованно и с укором. Не думала она, что ее сосед такой же недалекий, как некоторые.
— Как мы могли ее подставить?
— Вы могли столкнуть Шанина со скалы. На глазах у свидетеля. Как будто это сделала Полина, — сказал Ролан.
И неожиданно для себя согласился с Маркушиной, когда она крутнула пальцем у виска.
Действительно, как нужно извернуться женщине, чтобы столкнуть Шанина — со страшной скалы, страшной ночью, когда от страха трясутся поджилки. Забраться на высокий, трехъярусный камень, затем с силой толкнуть человека, рискуя свалиться в пропасть с ним или даже без него. А где-то неподалеку находится Говядин, который может все видеть. И который может отомстить за своего друга… Похоже, Ролан поторопился с визитом к Маркушиной.
— Столкнуть какого-то Шанина со скалы?!. Ночью?!. Я что, похожа на идиотку?!
Ролан рассеянно глянул на Шелестова. В последний раз с таким конфузом он сталкивался в лейтенантском возрасте.
— И кто такой Шанин? — учуяв слабину в позициях Ролана, спросила Марина. — И откуда я знаю, что он обидел какую-то там суку?
— Ну, во-первых, не сука… — начал было Ролан.
— Как это не сука? — всплеснулась Маркушина. — А кто кобелями себя окружил, я, что ли?… Только не говорите, что вы ее выгораживаете за красивые глаза.
— Но Столяров вам все-таки вчера звонил? — с шатких позиций спросил Ролан, может, потому его голос прозвучал недостаточно твердо.
— И что?… Если Полетаева убила какого-то Шанина, значит, она убила и моего мужа?
— И кое-кто мог взять эту логику на вооружение.
— Асатуров правильно сделал, что арестовал эту дрянь!.. — ликующе воскликнула Маркушина.
— Полетаеву всего лишь задержали.
— Так, я звоню Асатурову!
— А он вам еще не звонил? — спросил Ролан.
Маркушина наклонила голову, исподлобья глядя на него. И вдруг резко вытянула руку, пальцем указывая на дверь.
— Вон!
Увы, но Ролан не имел права проигнорировать даже столь грубое требование. И покорно повернул к выходу, Шелестов потянулся за ним.
— А вы можете остаться, — сказала женщина, вопросительно глядя на него.
Она еще не знала, как к нему относиться, но уже не хотела оставаться без него. Мужчина он импозантный, симпатичный и, главное, такой же статусный, как и она. Это Ролан, по ее мнению, мужлан.
— Ну, хорошо.
Шелестов по-заговорщически подмигнул Ролану, но без особого энтузиазма. Впрочем, Ролан не обольщался на его счет. С чего бы это Шелестову принимать его сторону, когда он запросто мог сыграть и нашим и вашим?
Ролан вышел на общий балкон, в раздумье глянул на скальный утес, белеющая макушка которого прорезалась сквозь зелень деревьев. На зрение он вроде бы и не жаловался, но вряд ли смог бы разглядеть стоящего на камне человека. И шляпу на голове вряд ли бы заметил. Но Шелестов вооружен был биноклем. И наблюдать за камнем он мог из своего окна.
Окно в люкс Шелестова закрыто и зашторено. Но не зарешечено.
Все-таки можно было выбраться через него на балкон, а затем по пожарной лестнице спуститься вниз. И почему бы Ролану не сделать это? Хотя бы любопытства ради.
Лестница оказалось достаточно удобной, Ролан прошел весь путь до самой земли, ни разу не коснувшись перил. Только вот в некоторых местах ржавчина продралась сквозь старую краску. В одном таком месте Ролан и задел лестницу плечом, на светлом рукаве футболки осталось бурое пятно, впрочем, стряхнулась ржавчина достаточно легко и следа почти не осталось.
Он пересек широкую, но пустынную в послеобеденный час дорогу, ведущую к автостоянке и выездным воротам. И ступил в парковую зону с аллеями для прогулок, скамейками для отдыха. Жасмин, сирень, акации, липы, магнолии, инжир — кусты и деревья ухожены, окультурены. Зато сразу за железным забором начинался дикорастущий лес — низкорослый, но пышный, землю накрывало будто шатром, непроницаемым для солнечных лучей. Мрак под кронами деревьев обещал полное поглощение дикой природой. И Ролан не смог устоять перед искушением.
Забор он преодолел достаточно легко, спрыгнул прямо на тропинку, которая, петляя, уводила в глубину леса и вскоре запрыгала вниз под откос — прямо к руслу руки. Там Ролан вышел к знакомой тропке и встал перед вопросом. К белой скале идти или возвратиться в отель?
Ролан выбрал второе. Во-первых, он уже был сегодня у жертвенного камня. А во-вторых, он хотел поскорее узнать, о чем вдова Маркушина говорила со своим замечательным соседом.
Шелестова он надеялся застать в номере, но столкнулся с ним в коридоре отеля на девятом этаже. Максим как раз выходил из люкса Маркушиной. А ведь Ролан потратил на свой крюк в «семь верст» не меньше часа.
Шелестов приложил руку к груди и закатил глаза, как будто намекая на знойный нрав развратной вдовушки. Которая могла стоять сейчас у двери и слышать их возможный разговор.
Шелестов повернул к своему номеру, но у самой двери остановился. И пальцем показал в сторону лифта. Они вышли в холл.
— Не пропустить ли нам по чарке ничего такого? — спросил Максим.
Не захотел он вести Ролана к себе в номер. Возможно, не терпел посторонних в своей личной зоне. А может быть, в номере у него лежал труп человека. Не самая фантастическая версия, и ее можно было бы воспринять всерьез, но Ролан вздохнул, отмахиваясь от нее. С Маркушиной он уже облажался…
— Пивка можно, — кивнул он.
От похмелья не осталось и следа, но кружка пива точно лишней не будет. Да и чебурек можно взять на закуску. Как-никак он остался без обеда.
— Маркушина с вискарика вчера начала, — усмехнулся Шелестов. — Пиво было уже потом.
— Когда потом?
— Столяров здесь где-то, он ей вчера позвонил, к морю ее позвал. Они там на дикий пляж ходили.
— Зачем?
— Ну, молодость вспомнили… — хмыкнул Шелестов. — А заодно проблемы обсосали. Столяров реально переживает, он же на самом деле мог убить Маркушина.
— А кто его убил?
— Да он и убил… — пожал плечами Максим. — Понятное дело, Маркушина так не думает. Она все на Полину валит…
— Может, она что-то знает?
— Да нет, если бы знала, сказала бы.
— Зачем она тебя оставила?
— Зачем?… — иронично усмехнулся Шелестов. — А мужчина ей нужен был… Пока только поговорить… Она же понимает, что вляпалась в историю, выходы ей нужны. А ты ее напрягаешь, с тобой она секретничать не хочет…
— Секретничают бабы, — поморщился Ролан. — Между собой.
Он не имел намерения оскорбить собеседника, но, глядя на его самодовольную физиономию, не смог удержаться от острого сравнения.
— Я не баба… — Максим понял его правильно, но невозмутимость сохранил, слегка сбрызнув ее кисловатой иронией. И, выдержав паузу, добавил: — Но к Марине не приставал. Потому что у меня Полина. И я должен ее вытащить… А что должен ты?
Шелестов качнул головой, выражая свое сомнение в чувствах Ролана. Как будто Полина ему и не нужна. Как будто ему все равно, будет она оправдана или нет?
— Я очень хорошо знаю, что я должен. — Ролан глянул на него предостерегающе.
Но Шелестов лишь усмехнулся, с легкостью оттолкнув этот его взгляд. Не боялся он Ролана и не воспринимал всерьез возможные подозрения в свой адрес, этот плод предвзятого к себе отношения. Ну не существует беспристрастия между соперниками в делах сердечных. Именно это и хотел сказать Максим. А у Ролана не возникло желания спорить с ним.
Они спустились на первый этаж, покинули здание отеля, под жаркими лучами солнца вышли к бассейну, свернули к бару.
— Марина одна вернулась, — как бы невзначай сказал Шелестов, небрежным кивком показав на морской пляж. — А Столяров там остался, у скалы… У подножия ночной скалы, — поправился он. — Ну, это если ей верить.
— А Шанина скинули до того, как она вернулась, или уже после?
Ролан качнул головой, отказывая Маркушиной в доверии.
— Ну вот, включился, — нравоучительно усмехнулся Шелестов. — А я думал, ты завис… Не знает Маркушина про Шанина. Вернее, не знала, пока ты не сказал…
Он подозвал бармена, кивком головы показал на импровизированный бочонок пива и так же молчаливым жестом заказал два бокала.
— Может, знает, может, не знает, — пожал плечами Ролан.
— Ты лучше спроси, когда они со Столяровым расстались?
— В районе полуночи Столяров был с Маркушиной, — кивнул Ролан.
— Это она так говорит, а как оно на самом деле было?… Если парочка в сговоре, то Маркушина как минимум ждала Столярова на берегу моря. А как максимум… Но как ее на чистую воду вывести? Если она врет…
— Ты что-то там про дикий пляж говорил, — напомнил Ролан.
— Ну, не в том смысле дикий… — усмехнулся Шелестов. — Вряд ли там в стиле ню загорают. А если вдруг, то ночью там точно никого не было. Хотя кто его знает… Может, Говядин их видел.
— Говядин?
— Мы же не знаем, как пацаны к белой скале вышли, может, через дикий пляж… Там Столяров их и срисовал.
— Зачем им на дикий пляж нужно было? — качнул головой Ролан.
Путь вдоль береговой линии выводил на русло реки, дальше, метров через триста-четыреста, — к подножию жертвенной скалы. Шанин и Говядин, если шли руслом реки, должны были свернуть раньше, чем увидели Маркушину и Столярова.
— А может, они решились по всему пляжу пройтись посмотреть, где падать будут. Ну, с парашютом. А Столяров им без парашюта предложил…
Ролан подумал о Говядине, но снова качнул головой. Не видел он пока смысла в очередном разговоре с ним на эту тему. Допустим, Говядин видел Маркушину в компании со своим любовником — и что? Не факт, что Столяров пошел за ним и его пока еще живым дружком. А если видел одну только Маркушину, что в том такого? Шанин в это время был еще жив и даже не собирался подниматься на жертвенный камень, а Столяров мог, например, купаться в море…