Полина убегала, она не могла смотреть на Ролана, но спина продолжала гореть под чьим-то страшным взглядом. Кто смотрел на него? Что, если злые духи в кровожадном желании поглотить очередную жертву. Ролан поспешил соскочить на землю и поспешил за Полиной. Она ни в чем не виновна, и это главное, а убийство пусть раскрывает официальное следствие. Если оно еще не раскрыто…
Глава 14
Бездна шумела, морскими волнами билась о прибрежные камни, соленые брызги поднимались до самого камня, на вершине которого стояла Полина. Промокший насквозь подол платья тянул ее вниз, ноги скользили по камню, еще немного, и она полетит вниз. А вокруг парили в хороводе злые духи, темные силуэты которых кружили перед глазами. Они парили по воздуху с такой же легкостью, с какой ходили по земле, с каждым оборотом хоровод кружился все быстрей. То и дело бесформенные лица призраков принимали знакомые очертания. То красная морда Маркушина мелькнет перед глазами, то злобная физиономия Столярова с волосами Маркушиной. Шанин-младший, Шанин-старший, Говядин, сторож, Асатуров. Увидела Полина и Максима, он смеялся, глядя на нее, и приманивал к себе правой рукой, пальцем левой тыкая себе под ноги, под которыми зияла бездна.
Чем быстрей кружились духи, тем слабее держалась на ногах Полина. Еще немного, и все.
Бесплотные тени разом обрели знакомые формы. Столяров одной рукой обнял свою Марину, а другой толкнул ее мужа, Маркушин с воем сгинул в бездне. Марина запрыгнула на своего любовника, как старая гоголевская ведьма на бурсака, вырвала его из хоровода вверх, а затем вместе с ним ухнула вниз. Говядин толкнул своего дружка, его самого ударил Шанин-старший, все трое исчезли. Асатуров схватил сторожа и вместе с ним растворился в галдящей темноте. Остался только Максим, он бросился на Полину, столкнул ее со скалы, она кувырком полетела вниз. Только тогда появился Ролан, он хотел ее поймать, удержать, но не успел. Она падала вниз, а он пикировал сверху, пытаясь дотянуться до нее. Полина проснулась, когда до столкновения с землей оставалось совсем чуть-чуть. Максим перестал хохотать, Ролан исчез, вместо ярких звезд в ночном небе светились встроенные в белый потолок лампочки. Вернее, отсвечивали на солнце.
— Пора уезжать, — глянув на часы, пробормотала Полина.
Восемь часов шестнадцать минут. Двадцать восьмое июня. Через двое суток, три часа и сорок четыре минуты ей нужно будет освободить номер. Подписку о невыезде Асатуров с нее так и не взял, так что в дорогу она могла отправиться уже сегодня. Хватит с нее всей этой чертовщины. А Ролана Борисовича она потерять не боялась, она из Серпухова, он — из Тулы, всего каких-то сто километров пути. Или он к ней, или она к нему. Если, конечно, их отношения ничто не разрушит. Пока все очень серьезно, он ухаживает за ней как настоящий джентльмен, с цветами, но пока без постели. А куда спешить, если у них все серьезно. А если нет, то и не нужно…
Полина заставила себя подняться. Ролан вот-вот подойдет, они вместе пойдут на завтрак, затем на пляж, днем он купит ей мороженого, вечером они выпьют шампанского. Может, и не надо никуда уезжать. Тем более что чертовщина на пляж не распространяется, там пока без происшествий. Да и в горах все спокойно. С тех пор как погиб Столяров, больше никаких случаев. Кроме сумасшествия.
Полина оделась, вышла на балкон, глянула на белую скалу и поднесла указательный палец к виску. Шанин-старший уже на камне с утра пораньше, стоит, ждет, когда появится убийца. Сегодня пятый день как продолжается его бессменная вахта — в состоянии форменного помешательства.
Крутить пальцем у виска Полина не стала. Неизвестно, как бы она сама повела себя, если бы на месте Алика оказался ее сын. Сплюнув три раза через плечо, она вернулась в номер.
Ролан не заставил себя ждать. Освеженный, выбритый, нарядный, белая футболка, светлые брюки, бледно-бежевые туфли.
— Ты прямо как старший Шанин, — улыбнулась она, закрывая дверь в номер.
— Стоит уже. — Ролан кивнул в сторону белой скалы.
— Он мне сегодня снился.
— А я?
— Ты меня спасал. Когда я со скалы падала… Не знаю, успел ты меня за руку схватить или нет.
Останавливаясь перед лифтом, Ролан мягко взял Полину за руку и нежно посмотрел в глаза.
— Успел.
— И Максим успел.
Максим уехал, в его номере уже живут совершенно другие люди. Девятьсот тридцать седьмой люкс пока еще пустует, хотя Маркушина сдала его позавчера. А ведь Асатуров настойчиво рекомендовал ей оставаться на месте… Марина — женщина своенравная, именно поэтому Ролан отказался от визита к ней. Отправил к Асатурову Голдина с его показаниями, сами там пусть разбираются. А следователь в отставке пусть отдыхает. Тем более что есть с кем.
— Что успел? — сквозь зубы спросил Ролан. — Спасти?
— Толкнуть. Он меня со скалы скинул.
Подъехал лифт, вместе с другими отдыхающими они зашли в кабину. Разговор продолжился уже в столовой.
— Максим тебе снился? — глядя куда-то в сторону, спросил Ролан.
— Ты что, ревнуешь? — Полина улыбнулась и качнула головой, давая понять, что для ревности нет причин.
— Нет… Просто сидит где-то внутри заноза. — Ролан провел пальцами по своей груди.
— Честно скажу, Максим мне понравился. Но я разочаровалась в нем еще до того, как он уехал. Какой-то он ненастоящий.
— Почему?
— Я, когда его впервые увидела, он меня даже не заметил. Как на пустое место посмотрел. Как будто я даже рядом стоять с ним недостойна.
— Первое впечатление бывает обманчивым.
— Можно и этим объяснить. То, что Максим ко мне потом воспылал. Но как-то не очень горячо…
— Негорячо воспылал? — краешком губ улыбнулся Ролан.
— Во всяком случае, не сгорал. Я с ним — хорошо, я без него — и не надо. А в ту ночь, когда Шанин погиб, он таких глупостей наговорил, как будто хотел, чтобы я его послала. А когда вы меня в отель из участка везли, тоже чушь городил, капризничал… Зачем? Разве он в жизни такой?… Может, и такой… — пожала плечами Полина. — Когда строил из себя, не такой, а когда не хотел… А может, и нарочно расклеился. Чтобы я в нем разочаровалась… — постукивая вилкой по тарелке, неторопливо говорила Полина.
То кивнет, соглашаясь со своими наблюдениями, то качнет головой. Она старалась не думать о Максиме, гнала из головы мысли о нем, даже не пыталась раскладывать их по полочкам, зато сейчас дала волю своим суждениям.
— Дело уже было сделано, — кивнул Ролан. — Можно и расклеиться.
— Нуда, дел натворили…
— Столяров был уже мертв, когда мы забрали тебя из отделения. А в ночь, когда Шанина убили… Ты была в эту ночь с Максимом?
— Нет… Но и Максим не выходил из своего номера… Во всяком случае, в общий коридор.
— Он мог через окно — на балкон к пожарной лестнице.
— Мог. Я даже окно к нему в номер открыла.
— Ты видела его в номере?
— Нет.
— Тогда почему ты сказала, что Максим был в номере?
— Потому что я так подумала… — разволновалась Полина.
Она и сама задавалась таким же вопросом, но не хотела искать на него ответ. Да, грешна, да хотела свалить все на Столярова и поскорее забыть все как страшный сон. Не так уж и важно, кто убил, главное, она сама ни в чем не виновата.
— Работал телевизор… — Она сама понимала, насколько нелепо выглядел этот ее аргумент.
— А телевизор не мог работать в пустом номере?
— Я подумала, что телевизор смотрит не только Максим, в номере с ним могла быть Маркушина… Он ведь клеился к ней.
Ну, еще до меня.
— Клеился?
— Маркушина сказала, что мужчина он интересный, но с ним не хотелось. Да и Столяров подъехал, не могла она и с ним, и с Максимом…
— Но он клеился?
— А Маркушина не дала, — усмехнулась Полина.
— Муж ее дал. В морду хотел дать.
— Максим-то увернулся…
— А обида осталась, — продолжил Ролан.
— А еще я видела ссадину на его лице, — сказала Полина. — И на руке… Видела в тот день, когда погиб Маркушин… Створки лифта закрывались, он придержал их рукой, я тогда подумала, что так он делал и раньше, потому и царапина… А ссадина на лице? Вряд ли он открывал лифт головой.
— И колючка на джинсах, — вспомнил Ролан. — Куда делась твоя шляпа, когда ты убегала от Маркушина?
— Улетела в кусты.
— А кусты колючие.
— Максим доставал мою шляпу?
— И надевал ее на голову… Помнишь, Говядин нашел твою шляпу, зачем Максим надел ее себе на голову?
— На шляпе могли остаться его волосы.
— Или просто потожировые выделения. А так никаких вопросов, мы же видели, как он надевал шляпу. Как будто игрался… Он мужчина серьезный, но иногда заигрывался, и неспроста…
— Неспроста, — кивнула Полина.
— Он должен был уничтожить шляпу, но ее, возможно, снова сдуло ветром. И унесло в пролом… А на следующий день после того, как мы ее нашли, в той же пещере появились часы Столярова. В тот же день нашелся и сам Столяров. В неудобной позе. Но в удобной для Асатурова… В удобной для всех версии… Вся вина легла на Столярова, тебя освободили, а Максим с легкой душой отправился домой…
— Но зачем ему убивать Шанина?
— Не знаю, но в момент убийства он мог находиться у белой скалы. Говядин его там видел…
— Говядин его видел?! — Для Полины это стало новостью.
— Был такой старый фильм «Приключения принца Флоризеля». Так вот, там для опознания предъявляют портрет Клетчатого, выполненный в стиле Пикассо. Явная абракадабра из прямых линий, треугольников и ромбов, но свидетель Клетчатого все-таки опознал. Потому что было в этом портрете неуловимое, можно даже сказать неосознанное сходство. А еще была сцена, в которой мы допрашивали Говядина. Говоря о женщине в платье, он странно смотрел на Максима. Странно и неосознанно. Как будто видел его, но не мог понять где. А видеть он мог его в платье. Максим астенического телосложения, роста чуть выше среднего, в платье и в парике его можно было принять за стройную женщину. Столярова нет, а его да…