— Да никак не отслеживаем! — весело объяснил капитан. — Если паспорт левый или паленый — у нас в компьютере выскакивает отметочка. Если чистый — проходит как нож сквозь масло. Вот и вся техника.
— Погоди! — сообразил вдруг Кортиков. — А в вашем компьютере фотографии имеются?
— Имеются, — кивнул капитан. — Те, что вклеены в паспорт при получении. А толку-то? Вчера в Испанию, например, было восемь чартеров. Там тысячи две человек было, если не все три. Их всех проверять — суток не хватит.
— Придется проверить! — не терпящим возражения голосом заявил Барковский и нервно оглянулся. — Где же ваш Логинов? И Силищев?
Капитан усмехнулся и отрезал:
— Если мне будет указание сверху — проверим. А так — извиняйте!
Взгляд Барковского заполыхал.
— Ты, этот, капитан, забываесся! Но этот вопрос я подниму в другом месте. А пока что выполняй мое указание — начальника САБ. Надо установить личность пассажира, вылетевшего в… — Барковский замялся, — в Испанию или Францию.
Пограничник, ни слова не говоря, повернулся на каблуках и подсел к громадному компьютеру.
— Давайте вашу фотографию! — мрачно буркнул он, зацокав пальцами по клавишам.
… Через три часа взмыленный капитан устало откинулся на спинку вертящегося кресла.
— Не было никакого Игнатова. Ничего похожего… Вы точно уверены, что он улетел через наш аэропорт?
Барковский вопросительно взглянул на Кортикова. Тот скривил губы и отрицательно покачал головой.
Похоже, снова полный облом! Похоже, придется возвращаться в Москву ни с чем. А Урусов снова будет разоряться…
Он уже собрался уходить, но на всякий случай спросил:
— А не мог Игнатов вылететь через другой какой терминал?
— Через Ша-один? — усмехнулся утомленный от трехчасового сидения за компьютером капитан. — Ну разве что в Ригу. Или в Бишкек.
— Погоди! — ? просиял Барковский. — А через цэ-дэ-а он разве не мог? Ну-ка ты, мужик, свяжись с тамошним погранотрядом и уточни!
Капитан пожал плечами и снял трубку с телефонного аппарата без кнопок.
— Алла! Это Гуськов. Скажи, на неделе у вас не было рейсов в Испанию или Францию? Да ну?!! — он чуть не подпрыгнул в своем кресле. — Вот спасибо. Слушай, сейчас к тебе подъедет Виталий Семеныч с одним человеком… Они все объяснят. Окажи им содействие. — Капитан положил трубку и вяло улыбнулся. — Вам повезло. Был позавчера спецрейс в Барселону. Семья из трех человек.
Кортиков воспрял духом.
— Как туда можно добраться?
— Я вас доберу! — оживился Барковский. — В моей машине поедем. Это недалеко — на первом терминале.
И впрямь — через пятнадцать минут Алексей Васильевич в сопровождении вездесущего Барковского уже сидел за стойкой бара в зале Центра деловой авиации и демонстрировал быстроглазой барменше Алле фотографию Варяга.
— Ну да, — узнала его Алла. — Точно он. С женой и дочкой. Их еще какой-то высокий дядька провожал. Пожилой.
Но относительно пожилого дядьки Кортикову никаких инструкций дано не было, и он пропустил замечание барменши мимо ушей.
— А случайно фамилию его вы не запомнили? — спросил он и тут же понял, что сморозил глупость.
— Так я клиентам отпускаю виски и кофе не по паспорту, а так… За наличные, — насмешливо отреагировала Алла.
Кортиков устремил на нее потяжелевший взгляд, но ничего не сказал.
— Еще кто-нибудь позавчера с вами работал?
— Да. Наш менеджер по продажам. Дима. Вон он у витрины с парфюмерией стоит.
Алексей Васильевич двинулся было к высокому, худому как жердь пареньку, но Барковский опередил его.
— Э, ты, мужик, подь сюда! — Он поманил Диму пальцем. И, обращаясь к Кортикову, добавил: — Дима Покос. Менеджер.
Кортиков хмуро кивнул.
— Вам знаком этот человек? — Фотография взлетела перед глазами Покоса. — Он позавчера у вас тут вылетал в Барселону.
— Натюрлих! — на полном серьезе ответил менеджер и, щелкнув каблуками, вытянулся по стойке «смирно», выставив вперед острый подбородок.
«Ну что, блин, за шуты гороховые! — подумал подполковник. — Что этот Бермудский, что эта барменша, что этот Покос…»
— А ничего особенного в нем не заметил? — почему-то спросил Александр Васильевич, не слишком надеясь получить внятный ответ. И ошибся.
— Заметил. Позади него двое клиентов выбирали подарочную коробку конфет — все не могли выбрать, то ли «Крейсер «Варяг», то ли сундучок Коркунова брать. Так он на «Варяга» сразу дернулся — напрягся весь, резко оглянулся… Точно его током ударило.
— Да? — изумился Кортиков. — Так, может, ты и фамилию его заметил?
— Яволь! Натюрлих! — Дима Покос щелкнул каблуками. — Сучков. Кажется, Сергей Петрович…
— И откуда же это тебе известно?
— А я ему паспорт вернул с погранконтроля… Ну и ненароком заметил фамилию…
«Вот это удача так удача! — восхищенно думал подполковник Кортиков. — Что ж, теперь можно докладывать Женьке Урусову о выполненном задании». Кортиков повеселел и хлопнул менеджера по плечу:
— На слово «Варяг», говоришь, дернулся? И фамилию в паспорте подглядел? Ишь ты какой глазастый и ушастый. Ты случаем не менеджер в штатском? Не у Виталия ли Семеныча внештатно подрабатываешь? — И Алексей Васильевич хитро подмигнул осклабившемуся Барковскому.
— Это еще почему? — удивился Дима Покос.
— Да чекистская у тебя наблюдалка — вот почему!
Менеджер по продажам смущенно улыбнулся и вдруг заторопился.
— Вы извините, у нас сейчас очень важные «випы» вылетают в Будапешт, так что я вас покину..
И его как ветром сдуло — в следующее мгновение он уже увивался вокруг трех мужчин в элегантных черных костюмах. Кортикову показалось, что один из них, плотный, коренастый брюнет с проседью на висках, слишком внимательно его изучает. Алексей Васильевич поднял бровь, как бы в немом недоумении, и ответил тяжелым взглядом исподлобья. Коренастый брюнет неспешно отвел глаза. Определенно подполковник где-то его видел — ему как бы вспомнилась эта крепкая посадка головы, эта могучая шея, эти седые виски… Но убей бог, он не мог вспомнить, где встречался с ним…
Тем временем троица «випов» в черном, увлекаемая куртуазным менеджером Димой Покосом, отправилась осматривать витрину злитных спиртных напитков и сигар. Кортиков увидел, что любопытный брюнет наклонился к своему спутнику, лысеющему шатену в очках без оправы, и что-то зашептал ему на ухо, еле заметно мотнув головой в сторону Кортикова. Плешивый быстро окинул подполковника взглядом и глубокомысленно кивнул. Третий пассажир-«вип» — высокий, статный здоровяк с чапаевскими усами — тоже бросил на него взгляд, но никаких эмоций не выказал. Алексею Васильевичу все это страшно не понравилось, но времени на осмысление странного поведения троицы в черном не было.
Он вышел из Центра деловой авиации, поблагодарил Барковского за содействие и попросил подбросить его обратно ко второму терминалу, где он оставил на стоянке свою «Волгу».
— А ты не обознался, Аркадий Ильич? — густым басом поинтересовался лысеющий шатен в очках без оправы, уютно расположившись в мягком кожаном кресле минилайнера, который двадцать пять минут назад взмыл в воздух и лег на курс до Будапешта.
— Нет, Петр Петрович, — уверенно заявил брюнет с седыми висками, обнюхивая пузатую рюмку с коньяком. — Да-а, «Хенесси-экс-о» — это серьезный напиток. Обожаю… Нет, Петр Петрович, не обознался. Я этого деятеля очень хорошо знаю. По Чечне. По первой кампании. Он там крепко подзалетел на нефтяных делишках… — Аркадий Ильич неторопливо влил коньяк себе в рот и блаженно зажмурился.
— А с чего это он в вип-зале околачивался? — лениво спросил, не отрывая взгляда от иллюминатора, третий пассажир — усатый здоровяк.
— Хрен его знает! — Аркадий Ильич поставил пустую рюмку на стол. — Похоже, чего-то он там вынюхивал.
— Надеюсь, не по нашему делу? — недобро усмехнулся усатый.
— Ну разве что он на товарища Сапрыкина тоже выезжает, но с другого фланга… — рассмеялся Петр Петрович и, аккуратно взяв бутылку коньяка в форме виноградной грозди, разлил янтарную жидкость по трем рюмкам. — Давай-ка, Феденька, за успех нашего будапештского предприятия.
— За успех нельзя пить! — возразил усатый Феденька.
— Вспомнил! — вдруг пробасил Аркадий Ильич и звонко ударил ладонью по столу, так что стоящие на нем тарелки й вазы с деликатесами жалобно забренчали. — Вспомнил! Кортиков его фамилия! Алексей Васильевич Кортиков. Я же на него телегу в Москву писал в девяносто шестом… А отмазывал его Урусов — тот еще прохиндей! Он теперь при чинах на Мытной сидит. Генералишка, как я слышал.
Все трое чокнулись и, ахая и вздыхая, вкусили очередную порцию «Хенесси».
— Да нет, навряд ли этот Кортиков по душу Сапрыкина намылился… — рассеянно пробормотал Аркадий Ильич, с опозданием отреагировав на реплику Петра Петровича. — А если даже и так, то Будапешт — город маленький, не потеряемся. Худо придется Кортикову, коли он нам поперек дороги удумает встать… Мы его «кортик» быстро поломаем.
— Да и другану его, Урусову, не поздоровится, я полагаю, — хмуро напророчествовал усатый и зевнул.
Глава 16
Заместитель Генерального прокурора Российской Федерации генерал-майор юстиции Светлана Александровна Сергеева наводила священный ужас на подчиненных. Когда эта невысокая худощавая женщина с копной черных как смоль волос, с пронзительным взглядом пары глаз, глядящих в упор сквозь стекла круглых очков, всегда в безукоризненно наглаженной форме и в черных лакированных туфлях на высоком каблуке шла но коридорам здания Генеральной прокуратуры и ее стремительный чеканный шаг гулким эхом отдавался по самым дальним закоулкам, обитатели кабинетов почитали за благо спрятаться поглубже в свои канцелярские норы, чтобы, не дай бог, не попасться ей под горячую руку. А рука у Светланы Александровны — когда она пребывала в дурном расположении духа — всегда была горяча и тяжела. Одна из легенд, ходивших о Сергеевой, уверяла, что как-то она швырнула тяжелой хрустальной пепельницей в самого Генерального — не в нынешнего, а в прошлого, изгнанного из прокуратуры с позором. Но по другим сведениям, орудием гнева Светланы Александровны был тяжелый телефонный аппарат правительственной связи — «вертушка», коим она — к счастью для Генерального — запулила в стену..