нсформации в изменения, затрагивающие личностные смыслы.
Анализ механизмов перцептивно ориентированного тренинга невозможен без соответствующей конкретизации и детализации. Такого стиля мы пытались придерживаться в приведенной выше части изложения. Существует, однако, еще один уровень понимания обсуждаемого предмета, который вырисовывается, когда в многообразии конкретных деталей механизма удается увидеть проявления более общих и, вообще говоря, более глубоких начал. Просматривая особенности и факторы интенсификации подачи и восприятия обратной связи в тренинге, повышения ее адекватности и информативности, нетрудно заметить, что за переплетением различных конкретностей стоит небольшое число весьма общих и фундаментальных по своей роли элементов. Назовем эти элементы, а также соответствующий им уровень механизмов тренинга базисными, в противоположность уже рассмотренному уровню, который можно назвать феноменологическим. Такими элементами, в частности, являются:
– осваиваемое участниками тренинга в процессе занятий (встреч) субъект-субъектное общение как некоторая фундаментальная реальность группового процесса;
– отсутствующие в различных изолированных диадных отношениях, но в полной мере реализующиеся в тренинге возможности группового потенциала психологического воздействия;
– резко активизированная эмоциональная атмосфера, сплавленная с высоким уровнем задействования интеллектуальных аспектов групповой работы.
Реализация группового потенциала в тренинге проявляет себя в эффектах инициирующего примера и группового давления, в психологической поддержке группы как фактора интенсификации подачи, восприятия обратной связи и роста ее адекватности, в различных случаях использования группового фонда обратной связи, в эффекте объемного зеркала, в действии совпадения мнений как фактора возрастания убедительности обратной связи и т. п.
Активизация эмоциональной сферы проявляется, с одной стороны, в многочисленных формах поддерживающего, терапевтизирующего влияния климата группы, а с другой – в росте психологического напряжения, весьма характерного для группового процесса в тренинге и составляющего важную предпосылку продуктивного усвоения обратной связи.
Но, по-видимому, особо значимую роль следует отвести первому из упомянутых выше базисных элементов перцептивно ориентированного тренинга. Действительно, легко видеть, что значительная часть аспектов тренинга, называвшихся ранее в качестве факторов интенсификации подачи или восприятия обратной связи, в качестве источников повышения ее адекватности или информативности, по существу оказывается проявлением различных граней субъект-субъектного общения участников группы. Одни из этих аспектов фигурировали в виде эффектов тренинга, развивающихся уже в процессе занятий, оказывающих на них соответствующее действие и поэтому причисляемых к элементам механизма тренинга. Другие вводились как характеристики специфического климата тренинга, особой атмосферы групповых занятий. Наконец, третьи фигурировали в качестве элементов техники обратной связи. Однако в той мере, в какой все эти аспекты проявляли себя в рамках тренинга, все они впервые возникали, а затем существовали и реально функционировали в группе именно как грани ее субъект-субъектного общения.
Таковы, в частности, установка на активность в общении и гуманистическая установка на партнера, которые мы называли в качестве факторов интенсификации подачи обратной связи и повышения ее адекватности. Напомним, что взаимная активность и гуманистическая позиция партнеров принадлежат к числу основных составляющих субъект-субъектного общения. Таковы же и различные проявления обобщенного диагностического эффекта, заключающиеся в отходе от цен-трированности на себе, в росте психологической значимости партнера, в способности встать на его точку зрения и усомниться в своей собственной. Все эти позиции были названы в числе факторов, способствующих интенсификации восприятия обратной связи, и все они являются также характеристиками самого субъект-субъектного общения. Таковы же, наконец, ситуации с климатом психологической поддержки, атмосферой бескорыстия, доверительности, доброжелательности общения, с различными приемами смягчения негативных оценок в обратной связи. Все эти моменты либо непосредственно выражают соответствующие принципы субъект-субъектного общения, либо являются их конкретизирующим продолжением. Таким образом, субъект-субъектное общение лежит в основе обратной связи перцептивно ориентированного тренинга, и специфика последней в большой степени заключается именно в том, что она функционирует в контексте субъект-субъектного общения.
5.6. Практика психологической коррекционной работы в современной западной гуманистической психологии
В разработке проблем психологического воздействия в западной психологии можно выделить две принципиально разные тенденции. Одна из них наиболее четко представлена в бихевиористской ориентации, а другая связана прежде всего с концепцией гуманистической психологии. Бихевиористская программа воздействия, исторически одна из первых, – это, по определению ее сторонников, программа «модификации поведения». В рамках единой методологии существует множество разновидностей технологии модификации в соответствии с различными оттенками бихевиоризма, ортодоксального либо модифицированного [41] .
В содержательном плане сущностью радикальных бихевиористских программ модификации при всем их различии является идея управления поведением человека по аналогии с управлением, например, химической реакцией. Благодаря предварительной диагностике психолог знает об исходных реакциях группы или отдельного человека, с которыми он проводит работу. Исходя из имеющегося у него эталона (представления о желаемом), он, манипулируя соответствующими факторами, продвигает реакцию человека либо группы к достижению этого эталона, точнее – приближает к нему. Как известно, наиболее рельефно такой подход представлен в «поведенческой технологии» Б. Скиннера. Однако в целом (не всегда в отрефлексированном виде) подобная методологическая и методическая стратегия распространена в психологии достаточно широко и подчас за пределами собственно бихевиористской позиции. Так, концепция «наивного» испытуемого, не ведающего о том, что он выступает таковым, является типично бихевиористской в указанном смысле.
Принципиально иначе осмысляется ситуация психологического воздействия в западной гуманистической психологии. Идет ли речь о взаимодействии психолога в диаде или о его работе с группой, здесь принципиально подчеркивается симметрия позиций взаимодействующих сторон. Ситуация психологического воздействия предстает как социально-психологическая, каковой по существу и является. Обе стороны оказываются активными, они соучаствуют в ситуации и друг в друге. Интенция человека к каким-либо изменениям в себе может быть результатом только его собственного выбора. Обратившийся к психологу за помощью выступает субъектом диагностирования собственных проблем и выработки определенного отношения к ним. Психолог лишь помогает ему занять подобную позицию.
Таким образом, гуманистическая психология берет на себя миссию «напомнить» психологу, что испытуемый – тоже человек. Манипуляции и контролю над другим она противопоставляет диалог с другой личностью как форму повседневных отношений, а также как форму отношения в практике консультирования и терапии. Предполагается, что реальная готовность психолога быть подлинным в выражении собственных негативных и позитивных чувств в большей мере, чем его знания или используемые техники, инициируют эффект.
Обычно в ситуации воздействия психолог исходит из оценки степени соответствия интересующей его группы или личности некоторому выработанному эталону, нормативу, и собственно воздействие ориентируется на достижение определенной степени приближения к этому эталону. Такой подход реализуется и в бихевиоризме, и в гуманистической психологии, где весьма обстоятельно разработано представление об эталонной психологически зрелой личности. Однако существенно под-черкнуть, что здесь конкретная личность, группа рассматриваются не только и не столько в соотнесении с внешним эталоном, сколько в плане диагностики их нереализуемых возможностей, и работа по воздействию – это работа преимущественно над развитием возможностей данного конкретного человека, данной конкретной группы.
Заслугой психологов этой ориентации является развитие наряду с индивидуальным консультированием различных форм интенсивного группового общения. Основной задачей подобных многообразных групп является продвижение участников в уровне осознания собственного опыта, которое выступает в качестве предпосылки, источника решения многих проблем.
Рассмотрим более подробно практику психологического воздействия, разработанную в русле западной гуманистической психологии, на примере одной из ее широко известных ветвей – гештальттерапии. Начало данному подходу положил Фредерик (Фриц) Перлз (1893–1970). Впервые сам термин «гештальттерапия» появился в названии его книги в 1951 г. Несмотря на терминологическую близость, подход Перлза мало что связывает с классической гештальтпсихологией. Гораздо большее влияние гештальттерапия испытала со стороны психоанализа. Собственно, начинал Перлз с попытки модифицировать теорию и практику психоанализа, что достаточно характерно для становления различных ответвлений гуманистической психологии.
В целом для подхода Перлза свойственно, с одной стороны, своеобразное преломление некоторых общих, стратегических принципов гуманистической психологии, а с другой – несомненны его оригинальность и самобытность в разработке практики психологического воздействия прежде всего. Объединяют этот подход с гуманистической ориентацией и основные исходные предпосылки, и понимание задач и принципов воздействия, а также используемые средства индивидуальной и групповой психологической коррекционной работы. Обращает на себя внимание, например, общий оптимистический пафос гештальттерапии, исходящей из представления о том, что люди в состоянии справиться со своими жизненными проблемами и затруднениями. Подобная убежденность вырастает из принятия идеи личной ответственности человека за то, что он делает и как.