Сформулирована некоторая иерархия задач, стоящих перед психологом, когда он находится в позиции оказывающего помощь. Главное – это помочь человеку в достижении психологической зрелости, под которой понимается прежде всего продвижение от внешней поддержки к самоподдержке, то есть к позиции клиента – помощника самому себе. Перлз полагает, что человек реализует лишь часть собственного потенциала. Важно открыть ему, что он может делать гораздо больше, чем думает, что может. Если он обнаружит, как препятствует самому себе в полной реализации собственного потенциала, это поможет найти пути к тому, чтобы жить более полной жизнью, реализуя собственные скрытые возможности.
По мнению Перлза, приводящий ко многим психологическим затруднениям конфликт развивается между стремлением человека открыто и полно выразить себя – свои потребности, чувства, желания – и социальным требованием оправдывать ожидания других. Оценки окружающих весьма значимы: человек стремится произвести благоприятное впечатление, оправдать ожидания и, таким образом, заполучить любовь и одобрение. Примеров указанного конфликта можно привести множество: пойти в выборе профессии навстречу ожиданиям родителей или собственному желанию, если они расходятся; то же в вопросе о выборе спутника жизни. Прилагая силы к достижению идеала, то есть сосредоточиваясь на том, каким должно быть, например, женщине, учителю и т. п., человек порой отходит или уходит вовсе от осуществления реального своего потенциала. В результате могут быть искажены, а то и утрачены настоящие желания, чувства, способности, то есть теряется контакт с самим собой. Все это человек может делать, не осознавая происходящее. Задача гештальттерапии – вернуть человеку связь с самим собой.
На пути личностного роста, или движения к зрелости, возможны сбои, когда слаженный ход саморегуляции оказывается нарушенным. Последнее характеризуется утратой самопроизвольности, радости бытия, творчества, чуткого осознания собственных внутренних состояний, чувства свободы и самостоятельности, широты диапазона эмоциональных проявлений, глубины эмпатии, готовности вступить в рискованный контакт с окружающим миром. В той или иной степени это случается с большинством. Основной способ достижения оптимального функционирования – осознание себя и окружающего мира. Речь идет об осознании своей активности в каждый отдельный момент и на всех уровнях – речи, тела, фантазий, сновидений и т. д. Таким образом, по Перлзу, можно понять, как возникают затруднения, и, не откладывая, прийти самому себе на помощь.
В ходе развития человек формирует различные способы избегания проблем, ухода от них. Важно помочь ему понять, что он избегает и как он это делает. Это значит помочь обнаружить собственную ложь, самообман, помочь прийти к тому, чтобы проявлять себя прямо, открыто, а не притворяться беспомощным, хныкать, осуждать и т. п. Итак, задача гештальттерапевта – помочь клиенту осознать себя и окружающий мир.
Существенно подчеркнуть, что с позиции Перлза, осознание не есть избавление от конфликтов вовсе. Представление о зрелой личности связано у него с достижением гармоничной интеграции разрозненных полярностей и дихотомий. Акцент делается на возрастание в результате терапевтической работы (индивидуальной или групповой) шансов достичь творческого компромисса между потребностями, возможностями человека и запросом, давлением окружения – именно благодаря осознанию того и другого. Перлз полагает, что иные терапевтические подходы делают порой неоправданно большой акцент на изменение, которое понимается как избавление от каких-то качеств, черт. Научиться принимать в себе противоположности, жить в гармонии с ними – принципиально важная форма совершенствования.
Каким образом, с помощью каких средств решается задача осознания, являющаяся центральной для рассматриваемого подхода? В отличие от традиционных терапевтических направлений, ставящих во главу угла обсуждение проблем, воспоминаний, размышления и пр., Перлз обращается к опыту переживания настоящего как центральному моменту психологического воздействия. Значимо не столько говорить о беспокоящих конфликтах, чувствах, сколько пережить их.
По мнению Перлза, поиск объяснений своему поведению, а люди неизменно к этому стремятся, способствует уходу от полного осознания собственного поведения. Вопросы «почему?» порождают лишь гладкие ответы, отговорки, защиту и иллюзию, что события можно объяснить единственной причиной. Более продуктивной может оказаться беседа с использованием вопросов: «Что Вы сейчас делаете?», «Что Вы чувствуете?», «Чего Вы хотите?», «Чего Вы избегаете?», «Каковы Ваши ожидания?».
Первоначально Перлз называл свой подход терапией сосредоточения. Он пытался обозначить переход от «интеллектуализирующего» анализа бессознательных процессов, обнаруживаемых в свободном общении, к помощи клиенту в сосредоточении на непосредственном опыте и поведении, на их осознании. Многие приемы гештальттерапии призваны обеспечить именно направленное осознание, в результате которого клиент сможет обнаружить в себе что-то новое. Обучаясь с помощью терапевта фокусировать сознание, он сталкивается с потребностями и чувствами, которых избегал, видит в своем поведении некоторые автоматизмы, позволяющие уходить от значимого, но болезненного опыта.
«Сосредоточение сознания» достигается посредством направления внимания клиента на то, что он делает и испытывает. Это могут быть жесты, позы, звук собственного голоса, используемые слова, внутренние телесные ощущения, дыхание, мысли, фантазии и многое другое. Искусство психолога-терапевта проявляется в соединении им позиций участника-наблюдателя и ведущего, способного обратить внимание клиента на значимые действия и помочь исследовать имеющийся опыт настолько подробно, насколько это возможно, с тем, чтобы обнаружить некоторые скрытые его пласты.
Научиться внимательному наблюдению-сосредоточению – первый и важнейший шаг в психологической работе на пути гештальттерапии. В ее рамках разработан целый ряд техник, приемов, способствующих расширению осознаваемого участниками опыта. В этом отношении, кстати, данный опыт отличается, например, от «центрированной на клиенте» терапии К. Роджерса. Общей, однако, остается основная направленность активности психолога-терапевта: он не советует и не объясняет, но обеспечивает развитие определенного опыта отношений в процессе реального группового или парного взаимодействия. Это опыт отношения «Я» и «Ты», «здесь и теперь», который предполагает непосредственность и отзывчивость, готовность открыто и естественно встретить проявления истинных чувств и т. п. Аутентичность терапевта, подлинность его проявлений – предпосылка развития аутентичности участника. Его собственный опыт – существенная составляющая процесса воздействия, поэтому он не просто носитель обратной связи (хотя это имеет место) или катализатор опыта, не имеющего к нему отношения. Упомянутые техники – всего лишь дополнение, а главным является отношение клиент – терапевт, которое и определяет природу эффекта.
Приведем некоторые из используемых в русле гештальттерапии средств психологической коррекционной работы. Например, организация направленного общения предполагает введение инструкции участникам высказываться, прямо обращаясь к своему собеседнику. В групповой работе вводится запрет на то, чтобы говорить о ком-то из присутствующих в третьем лице. На разнообразных способах ухода или ослабления контакта такого рода фиксируется внимание. Психолог может поделиться с клиентом своими наблюдениями за происходящим именно для того, чтобы привлечь его внимание. Он не делится выводами и заключениями о причинах наблюдаемого. Основная работа по обнаружению нового в себе, по его использованию – это дело клиента. Ему самому предоставляется возможность делать открытия под руководством психолога. Уже в этом отдельном, конкретном приеме просматривается лейтмотив стратегии работающего гештальттерапевта – заострить внимание клиента (участника группы) на том, что он делает в данный момент, чтобы помочь осознать, что он делает и как.
Помогая человеку вступить в более тесный контакт с собственным опытом, терапевт может попросить его усилить действие, которое он выполняет обычно, не придавая ему значения, или «задержать» переживаемое чувство, преувеличить его. Например, внимание обращается на легкое пожатие плечами. Психолог просит повторить, усилить это движение. Пока человек выполняет, его спрашивают, что он испытывает. Возможно, будет обнаружено подавленное чувство отчаяния, беспомощности или избегание участия и ответственности. При любом результате важно, что человек получает возможность как бы развернуть выраженные действия и чувства в более полно представленную и осознаваемую картину.
Для данного подхода вообще характерно подчеркивание роли невербальной коммуникации как подчас более реальной по сравнению с вербальной. Акцентируется значимость тех сведений, которые человек сообщает о себе на языке собственного тела. Внимание может быть обращено, например, на скрещенные руки, гримасы, улыбку, выражение глаз – их повторы могут интенсифицировать соответствующий эмоциональный контекст и делать более ясным скрытый внутренний смысл (помочь осознать, например, как человек смехом маскирует чувства гнева или боли).
Тот же прием преувеличения используется и в работе с вербальным материалом, в частности для исследования связи между речевым стилем и психологическим опытом человека. Перлз подчеркивал, например, значение использования личных местоимений как способа усиления чувства личной ответственности.
Как и в других вариантах гуманистической психологии, в данном подходе не придается особого, исключительного значения анализу прошлого опыта человека, оказавшегося в психологическом затруднении. Эта позиция существенно отличает рассматриваемый подход от предшествовавшей психоаналитической традиции. В психологической коррекции акцент перемещается на работу с теперешней ситуацией клиента, а не с ее истоками; основной реализуемый принцип – «здесь и теперь».