Однако опыт повседневного общения показывает, что довольно типична позиция отклика как окрика. Чаще мы суровые оценщики и судьи и гораздо реже выражаем готовность поддержать – добрым словом или жестом, внимательным слушанием, стремлением вникнуть и понять. Последнее отнюдь еще не означает согласия. Речь идет о том, чтобы понять и уже затем строить возражения, если они возникли. Увы, нередко наши возражения предшествуют пониманию. Вряд ли можно ожидать продуктивного развития отношений в этом случае.
В качестве рекомендации здесь уместно пожелание не сводить к судейской позиции первичное отношение к партнеру, скорее, следует прислушаться к нему, что именно он сообщает. Подобная ориентация связана с отказом от своего рода «боксерской стойки» в общении. Она типична для ситуаций, когда основная забота собеседников – хорошо выглядеть в глазах других, прежде всего и во что бы то ни стало отстоять собственную правоту, отгородившись от иных мнений.
Пристальное внимание этой стороне общения уделял в своем творчестве В.А. Сухомлинский. Среди важнейших духовных потребностей, о необходимости развития которых пишет В.А. Сухомлинский, на первое место он ставит устремленность к человеку, потребность в человеке: «Одна из тонких граней педагогического мастерства – творить в своем питомце потребность в человеке, создавать утонченную человеческую способность дорожить другим человеком, готовить маленького гражданина к тому, чтобы он умел быть верным другом человеку… Поменьше трескучих фраз о любви к человеку вообще, побольше конкретных дел, сердечного участия в жизни, в творении радостей – вот что должно стать правилом нравственного воспитания».
По убеждению В.А. Сухомлинского, необходимо, «чтобы уже в детстве каждый человек вкладывал свои силы в другого человека, отдавал богатства своего сердца другому, познавал умом и сердцем (а потому и глубоко переживал, принимал близко к сердцу) тончайшие движения души другого человека…». «Меня всегда беспокоило, – пишет В.А. Сухомлинский, – умеет ли мой воспитанник, встретившись с человеком, почувствовать , что у того неспокойно на сердце, что тот переживает глубоко затаенное горе? Умеет ли подросток прочитать в людских глазах горе, отчаяние?»
Вводя воспитанников в мир тонких человеческих взаимоотношений, В.А. Сухомлинский добивался того, чтобы «каждый подросток сам встретил человека, который потребует помощи, сочувствия». Никакие коллективные мероприятия не могут, по его мнению, заменить этого глубокого индивидуального движения человеческой души.
Исследователи, активно изучающие психологию юности (И.С. Кон, А.В. Мудрик), отмечают, что в этот период сильнее по сравнению с предыдущими возрастными этапами проявляется потребность в уединении. Именно в уединении проигрываются роли, недоступные в реальной жизни, развивается контакт с воображаемыми, идеальными и идеализируемыми партнерами, а также с собственным «Я».
Опасность, иногда подстерегающая на пути увлечения уединением, – это одиночество, когда человек обнаруживает, что нет у него товарищей, нет верного друга, любимой, круга единомышленников. Подобная утрата значимых привязанностей связана с глубоким психологическим дискомфортом. Вот как об этом пишет, например, один из читателей в «Комсомольскую правду»: «Одиночество! Это – горькая вещь. Хуже этого, наверное, нет ничего».
У В.А. Сухомлинского мы, по существу, находим глубокое психологическое обоснование средств предотвращения, избежания тяжелой ситуации одиночества: «Самый верный путь навсегда оградить от одиночества – это научить соучастию души и мысли в судьбе ближнего». Неоднократно, как лейтмотив, повторяется мысль о том, что человек «овладевает азбукой коллективизма только тогда, когда он отдает свое сердце другим людям… Каким бы маленьким ни был ребенок, он должен кого-то поддерживать, о ком-то заботиться, чью-то судьбу переживать». По мнению В.А. Сухомлинского, без способности дорожить человеком не может быть и речи об идейной жизни личности и коллектива.
В одном из опросов, который проводился среди старшеклассников, мы встретились со следующим мнением: «Если ты одинок, это не значит, что ты неполноценен. Неполноценность – это неумение принести пользу обществу». Вероятно, автор этого высказывания к настоящему моменту еще не смог проложить свой путь к людям, вступить с ними в отношения, которые приносили бы удовлетворение. И он ищет для себя утешение, своего рода оправдание, на наш взгляд, на неверном пути.
Представляется, что за этим мнением стоит позиция определенной недооценки значимости отношений между людьми, мысль о возможности, развивая свою активность на благо обществу, обособиться от людей, от контактов с ними. А разве приносить пользу обществу – это не все равно, что приносить пользу людям? И в плане поставленной цели, и в плане любых выбираемых средств ее достижения сегодня вряд ли можно представить себе даже в воображении ситуацию полного одиночества и продуктивного одиночества. Задача состоит в том, чтобы искать формы сотрудничества, которые помогают служить обществу (то есть людям) и в то же время приносят чувство наполненности и глубокого удовлетворения. Задача самоутверждения вне общения бессмысленна: именно с помощью окружающих нас людей и от них мы получаем подтверждение нашей значимости.
Изучая духовный мир подростков-правонарушителей и преступников, В.А. Сухомлинский обнаружил, что у этих подростков, как правило, нет безгранично дорогих людей, которым они отдали бы частицу души, в которых видели бы, как в зеркале, свои душевные порывы. «И вот потому, что его не учили вкладывать свои духовные силы в другого человека, потому что он не научился понимать, чувствовать, оценивать самого себя, отдавая свои силы творению добра для другого человека, он в годы отрочества словно перестает замечать, что живет среди людей».
Одним из средств воспитательной работы в этом направлении «было много специально созданных, предусмотренных, “построенных” человеческих отношений, которые имели своей целью утвердить в душах воспитанников уважение к человеку как высшей ценности…».
Как считал В.А. Сухомлинский, чувствовать потребность друг в друге, быть связанным «узами добрых желаний» – весьма существенные моменты психологического облика человека нашего общества. «Это огромное духовное достояние, – писал он. – Мы (имеются в виду учителя. – Л.П .) горим и сгораем во имя того, чтобы соединять людей узами добрых желаний. Чтобы человеку хотелось жить оттого, что рядом с ним живут люди». Выступая сторонником культивирования доброты, сочувствия, жалости к человеку, выдающийся педагог интерпретировал эти качества особым образом: «Принижает человека только презрительная жалость. А когда, жалея, воспитанник жаждет помочь человеку, – такая жалость облагораживает. Нужно уметь жалеть человека». В системе В.А. Сухомлинского обосновывается именно позиция активной доброты, активного сочувствия, помогающей жалости: «Сочувствие, умение прочитать человеческую душу, понять, что рядом с тобой совершается зло, творится преступление, – все это превращается в слезы умиления, в голубиное воркование , если нет соучастия – соучастия мысли и сердца. Соучастие пробуждает активные силы борца, является прекрасным средством, предотвращающим равнодушие, а нередко и излечивающим, спасающим человека».
В творчестве В.А. Сухомлинского большое место отводится анализу коллектива как основной социальной среды, формирующей личность. Специально этому вопросу посвящена книга «Мудрая власть коллектива», имеющая подзаголовок «Методика воспитания коллектива». По мнению автора, «деятельность – это краеугольный камень коллектива, но построить коллектив нельзя, если этот камень – единственный». Отвечая на вопрос о том, какова главная сила, объединяющая людей в коллективе, он пишет: «Эта сила – забота человека о человеке. Ответственность человека за человека… Первые ручейки той могучей реки, которая называется коллективизмом, начинаются с отдачи духовных сил личности во имя радости и счастья других людей – членов своего коллектива». Чтобы практически достичь этого, необходимо учиться «чувствовать человека , познавать не только разумом, но и сердцем все, что происходит в его душе. Без этой способности не может быть и речи о богатстве коллективистских взаимоотношений, о духовной жизни коллектива».
Раскрывая воспитательный потенциал коллектива, В.А. Сухомлинский неоднократно подчеркивал, что «влиять на человека через коллектив нужно тонко и незаметно. И самое главное – так, чтобы человек видел самого себя, ответственно относился к самому себе . Если же я без конца буду повторять: “Ты, Иван, бездельник, из тебя ничего стоящего не выйдет”, – то Ивану уже не нужно никак относиться к себе, ему нужно только защищаться. И он всеми силами защищается…».
Чтобы воспитанники поставили в коллективе волнующие их сокровенные вопросы, раскрыли свою душу, недопустимы заорганизованность, запланированность, иначе говоря, формализм, искусственность, стремление «залезть» в душу человека. Иначе: польза может быть лишь тогда, когда воспитатель умеет тактично, незаметно подводить к высказыванию тех мыслей, которые волнуют конкретного человека, но еще не до конца им осмыслены… «Это целая книга педагогической мудрости, – пишет В.А. Сухомлинский, – как подготовить человека к тому, чтобы он обратился к коллективу со словами: “Скажите мне, друзья, в чем смысл нашей жизни, для чего я живу на свете, что произошло в мире оттого, что я пришел, будет ли мир таким и без меня или, может, я что-то принес в него своей жизнью, болями и волнениями, радостями и тревогами?”» Постановка подобных проблем в коллективе – свидетельство наивысшей ступени его духовного развития. «Воспитателю в эти ответственные минуты особенно важно быть самим собой, предстать перед воспитанниками мыслителем, товарищем и другом, живым человеком со своими взглядами, радостями, болями, сомнениями». В своих трудах В.А. Сухомлинский уделяет большое внимание поиску ответа на вопрос, как решать эту труднейшую для воспитания задачу.