При этом, правда, сторонники «гуманистической психологии», подобно многим другим гуманистически настроенным интеллектуалам на Западе, склонны разделять типичную либерально-буржуазную точку зрения, согласно которой «шизоидный человек – это естественный продукт технологического человека» ( там же ), относя тем самым пороки современного буржуазного общества за счет научно-технической революции вообще, а не той ее специфической формы, которая имеет место в условиях этого общества. Тем не менее следует признать несомненный вклад сторонников рассматриваемого направления в раскрытие антигуманистической сущности современного капитализма. Разъединяющий людей характер общественных, и прежде всего экономических, отношений не может не продуцировать отчужденного от других и от себя одинокого человека. Внутренний мир именно этого человека, психологическая гамма его переживаний раскрыты и концептуализированы в работах психологов «гуманистической ориентации».
В представлениях «гуманистической психологии» о человеке мы находим и критический раздел, относящийся к процессам дегуманизации в современном буржуазном обществе, и портрет самоактуализирующейся «здоровой», «полностью функционирующей личности». Идеи, касающиеся межличностных отношений, обнаруживают аналогичную структуру. Собственно, в том и другом случае критика дается на основе соотнесения современного состояния личности и межличностных отношений с некоторым выработанным идеалом. «Способность оставаться в отношениях роста с немногими другими, не унижая существования друг друга, – вот что характеризует здоровую личность» ( Jourard , 1974, p. 221). Так выглядит идеал в сфере межличностных отношений – люди вступают в них, чтобы обогатить свое существование. В качестве важнейших характеристик «здоровых личностных отношений» отмечаются следующие:
1. Общаясь, два человека посредством самораскрытия вступают друг с другом в аутентичную коммуникацию.
2. Их требования друг к другу реалистичны, взаимно согласованы.
3. Они активно уважают, поддерживают стремление к росту и счастью друг друга.
4. Каждый оберегает свободу другого быть собой и не пытается контролировать его.
Ни одно начинающееся межличностное отношение не является таковым, но оно может этого достичь. Вступление людей в контакт обычно предполагает период взаимного исследования, которое может завершиться дружбой этих людей либо прекращением знакомства. Выдвижение реалистичных требований друг к другу предполагает наличие у каждого адекватного представления о том, на что действительно способен партнер. Единственный путь прийти к познанию друг друга – это путь взаимного самораскрытия. По мнению, например, Джурарда, именно познание в непрерывном диалоге субъективного мира друг друга отличает личностные отношения любви и дружбы от формальных ролевых отношений. Однако, как замечает автор, опыт глубоких отношений, «опыт свободы говорить другому о своих надеждах и страхах, радостях и огорчениях, планах на будущее и воспоминаниях о прошлом достаточно редкий» ( там же , p. 222).
«Межличностные отношения, кроме того, что являются богатым источником удовлетворения для участников, выступают также богатым источником проблем» ( там же , p. 231). Таковыми служат прежде всего конфликтные ситуации, возникающие, когда требования одного партнера не удовлетворяются другим. Без конфликта нет стимула к изменению. Рост личности рассматривается как последствие столкновения с конфликтами. Но только открытые конфликты могут разрешаться способами, содействующими росту. Скрытые или скрываемые конфликты обычно приводят к постепенному ухудшению отношений. Самораскрытие способствует росту личности и отношений именно потому, что обнаруживает точки напряжения, а следовательно, создает предпосылки для их устранения.
Интересно отметить, что забота о другом человеке, его благосостоянии, росте обосновывается в этой концептуальной схеме весьма эгоистическими соображениями – мы заинтересованы в счастье партнера, поскольку он наилучшим образом обогащает нашу жизнь, будучи сам зрелой личностью; заниматься счастьем другого – это значит заботиться в конце концов о собственном благополучии. В целом наиболее полно идеал межличностных отношений представлен, по мнению сторонников этой традиции, в отношениях любви – подобно тому, как способность любить есть решающий признак здоровой личности. «Отношение любви существует, когда личность ведет себя по отношению к объекту своей любви, обнаруживая, что знает, заботится, уважает и чувствует ответственность за другого. Если нет знания, заботы, уважения и ответственности, нет любви» ( там же , p. 244–245). В данном случае имеется в виду любовь в широком смысле слова – супружеская, родительская и т. д.
Мы остановились на отдельных теоретических моментах, существенных для выполнения нашей основной задачи, – анализа программы, средств воздействия, представленных в гуманистической психологии. Теперь становится понятной основная задача психологического вмешательства, формулируемая в русле этого подхода. «Гуманистическая психология может быть определена как попытка открыть человека и его ситуацию ему самому, чтобы он в большей мере осознавал всеми средствами, какие силы влияют на его опыт и, следовательно, его действия» ( там же , p. 359).С самого начала представители этой ориентации отмежевываются от бихевиористской традиции, манипуляторского подхода к воздействию на человека, поскольку такой подход стремится к контролю над человеком, разрушая его свободу. Манипулирование, по их мнению, предполагает недопустимое недоверие другой личности и даже презрение к ней. Этому противопоставляется принципиально другой подход. Интенция к каким-либо изменениям в себе провозглашается результатом только собственного выбора. «У нас нет власти изменить других, пока они сами не захотят измениться» ( Corey , 1978, p. 7). Конечно, изменение можно достичь, применив, например, угрозы или силу, но это изменение, как и в случае манипуляции, отмечают авторы, оплачивается ценой обиды и враждебности по отношению к человеку, «диктующему условия». «Властные родители или учитель редко принимают во внимание потребности и ценности другой личности. Поскольку последние нарушаются и не учитываются, провоцируется враждебность. Всякий раз, когда субъект становится менее зависимым от другого, он будет восставать, прекратит отношение либо обернет насилие на манипулятора его поведением» ( Jourard , 1974, p. 238–239). Манипуляции и контролю над другой личностью «гуманистическая психология» противопоставляет диалог: это и способ бытия аутентичных межличностных отношений, и средство их достижения.
Основная задача психологического воздействия, как ее представляют сторонники «гуманистической психологии», – это оказание помощи личности в достижении аутентичного существования. Наиболее существенным на этом пути оказывается расширение самосознания, то есть сферы осознания самого себя (self-awareness). Под расширением самосознания понимается увеличение способности человека к более полному опыту (experience) жизни, опыту переживания. Тем самым увеличивается потенциал выборов и повышается степень свободы личности. Открытие себя самого как особой реальности, значимой и достойной изучения, обращение в первую очередь к себе в поиске возможностей разрешения своих проблем – вот наиболее заслуживающие внимания акценты данного подхода. По выражению одного из авторов, задача психолога здесь состоит в том, чтобы помочь человеку «открыть дверь к самому себе», стать меньшим незнакомцем для себя самого. Этот опыт может сопровождаться радостью, огорчениями, борьбой, подавленностью, а чаще сочетанием этих и многих других состояний. Если продолжить пример с дверью, этот образ можно расширить, представив на месте одной множество дверей: открыв одну из них, человек испытает радость, а другую – огорчение и т. д.
Главное, постепенно он приходит к более глубокому осознанию себя: что он представлял собой раньше, каков он теперь и какого будущего себя он выбирает, исследовав открытые альтернативы с помощью психолога.
Важно подчеркнуть, что само решение расширить знание о себе тоже продукт самостоятельного выбора и выбор этот является фундаментальной предпосылкой «роста личности». На этом пути человек может увидеть способы, которыми он избегает «полного принятия своей свободы», например, не видя всех открывающихся ему альтернатив или не реализуя их выбор во избежание тревоги, ответственности и т. д.
Описывая картину условий существования, которая открывается человеку по мере роста его самопознания, «экзистенциально ориентированные психологи» сплошь и рядом наполняют ее феноменами, характеризующими человеческое существование именно в капиталистическом обществе, – одиночество и отделенность, изолированность от других людей, утрата автономии и реального опыта любви к другому человеку и т. п. Однако эти феномены неоправданно рассматриваются как исключительно психологически детерминированные образования; порождающий их социальный контекст практически никак не учитывается, и поэтому они оказываются некими универсальными абстрактными характеристиками, одинаково представленными в психике человека в любых социальных условиях. Таким образом, сложная проблема социальной детерминации психических образований просто обходится, по сути игнорируется, подменяется анализом всеобщих психических конструктов некоей абстрактной личности. Как подчеркивает Л.И. Анцыферова, «психологические механизмы, психологические стратегии и тактики образа жизни индивида отнюдь не являются имманентно присущими человеку. Они формируются, складываются и закрепляются в процессе индивидуальной жизнедеятельности, которая представляет собой индивидуальную форму реализации образа жизни людей в определенных конкретно-исторических условиях. С этой точки зрения постулируемая, например, Маслоу потребность в самоактуализации, в творчестве, потребность реализовать все свои потенции является продуктом социального отношения индивида к обществу, ответом индивида на требования общества. Однако не всякое общество требует от каждого индивида самоактуализации, обеспечивает для этого условия. Лишь социалистическое общество впервые выдвинуло в качестве социальной задачи положение о необходимости полной самоактуализации своих членов (от каждого по способностям) и создало возможности для его воплощения в жизнь» (