В работах А.Н. Леонтьева и его последователей понятие смысловой системы, личностного смысла развернуто в целостную концепцию. Она включает в себя идею эмоциональной регуляции деятельности человека, которая «сходна с регуляцией когнитивной, но, в отличие от нее, характеризуется не согласованием операционально-психической стороны деятельности с объективными условиями решаемой задачи, а приведением общей направленности и динамики поведения в соответствие с личностным смыслом проблемной ситуации, с тем значением, которое она имеет для удовлетворения потребностей субъекта, для реализации его ценностных установок и ориентаций» ( там же , с. 61).
Наконец, из концепции личностного смысла вытекает и определяющая позиция относительно психологического воздействия, которое не может сводиться к простому усвоению человеком определенных знаний и умений, которое с необходимостью предполагает развитие соответствующего опыта эмоционального отношения человека к окружающему и которое может достигаться интеллектуальными средствами ( Василюк , 1984).
Как уже отмечалось, проблемы воздействия в отечественной психологии осваиваются в основном не в сфере теории, а в различных областях практических приложений психологии. Последнее особенно справедливо относительно эмоциональных аспектов воздействия. Глубокое осмысление указанных вопросов мы находим, в частности, в педагогической системе В.А. Сухомлинского, созвучной в ряде существенных моментов практике перцептивно ориентированного тренинга.
Если отвлечься от распределения ролей на воспитателя и воспитанника, учителя и ученика, естественных в контексте В.А. Сухомлинского и не характерных для тренинга (в тренинге все участники по существу равны, одновременно выступая по отношению к друг другу и в роли воспитателей, и в роли воспитуемых), то очень многое из открытого, сформулированного и апробированного В.А. Сухомлинским можно было бы без изменений повторить применительно к социально-психологическому тренингу. Мы не станем сейчас конкретно иллюстрировать это утверждение, чтобы не предварять последующего изложения, а лишь перечислим наиболее существенные общие моменты. Впоследствии их нетрудно будет ассоциировать с описанием соответствующих аспектов задач, процедуры, эффектов и механизмов обсуждаемой разновидности тренинга. Эти моменты таковы:
а) и система В.А. Сухомлинского, и практика перцептивно ориентированного тренинга делают отчетливый акцент на освоении эмоциональных аспектов общения-воздействия;
б) и в том и в другом случае роль эмоций ассоциируется одновременно и с целями и со средствами воздействия;
в) и в том и в другом случае подчеркивается принципиальная важность умений тонко чувствовать эмоциональные состояния партнера по общению;
г) и там и здесь акцентируется значимость обращенности к другому как предпосылка воздействия на самого себя;
д) и в том и в другом случае особое значение придается эмоциональной атмосфере доверия, проистекающего из «открытости сердца», из готовности открыть себя партнеру;
е) и там и здесь не только мышление направляется на совершенствование эмоциональной сферы, но и сами эмоции рассматриваются как средство, меняющее мысль;
ж) наконец, и в том и в другом случае эмоциональный климат воздействия оказывается отражением и порождением субъект-субъектного контакта, составляющего изначальную основу как системы В.А. Сухомлинского, так и обсуждаемого здесь перцептивно ориентированного тренинга.
5.2.5. Связь метода психологического воздействия с теоретической объяснительной концепцией
Логика научного анализа и сложившаяся в психологии традиция предполагают соотнесение используемых в практике методов психологического воздействия с соответствующей общей теоретико-методологической объяснительной схемой. Такая задача возникает и относительно рассматриваемого в настоящей работе перцептивно ориентированного социально-психологического тренинга. Естественно, в частности, проанализировать взаимоотношение этой разновидности тренинга с такой базисной концептуальной схемой советской психологии, какой является теория деятельности.
Созданная Л.С. Выготским, А.Н. Леонтьевым, А.Р. Лурия и их последователями общепсихологическая теория деятельности рассматривает социально значимую предметную деятельность как базовую, исходную детерминанту психических образований. Применительно к социально-психологической реальности и, в частности, к проблемам малых групп и коллективов, эти принципы были продолжены и развиты А.В. Петровским в его стратометрической концепции групповой активности.
Принцип деятельностной детерминации психических, и в том числе социально-психологических, образований предполагает (но, конечно, не сводится к ней) идею органической связи всей совокупности социально-психологических характеристик группы, а также средств психологического воздействия на них с реальной деятельностью. Посмотрим, каким образом обстоит дело с этой связью в случае перцептивно ориентированного тренинга.
Поверхностное знакомство с работой группы тренинга может создать впечатление ее оторванности от социально значимых практических проблем. Разумеется, группа не представляет собой аналога производственного коллектива в обычном смысле слова, и активность, которая в ней непосредственно реализуется, – подача членами группы друг другу обратных связей по поводу ситуаций текущего группового общения, соответствующих игровых ситуаций или результатов использования различных психологических методов и приемов, может показаться несведущему весьма далекой от реальных практических проблем. Подобное поверхностное впечатление и служит, на наш взгляд, источником встречающегося иногда мнения, что практика социально-психологического тренинга оторвана от содержания реальной социально значимой деятельности, что она направлена на достижение чисто индивидуальных интересов и потребностей личности в основном из области интимных отношений с окружающими, преследуя несущественные косметические цели в развитии межличностных отношений.
В действительности, однако, все обстоит принципиально иначе. Для иллюстрации настоящего положения дел обратимся к конкретному примеру из практики тренинга. Предлагаемый фрагмент воспроизводит часть восьмой по счету встречи группы, когда участники уже успели составить друг о друге определенное представление. В соответствии с нормами группового общения в тренинге все они обращаются друг к другу по именам. Обсуждение в данном случае концентрируется на одном из участников – Леониде. (Какие-либо дополнительные конкретные сведения об участниках группы в данном случае не потребуются.)
Андрей. У меня такое ощущение, Леня, что в жизни ты играешь такую же роль пассивного наблюдателя, как в нашей группе. Понимаешь? То есть вряд ли ты вступаешь в реальные отношения с окружающими людьми. Я не прав?
Леня. Да, могу сказать, что в жизни веду себя довольно пассивно. Иногда по разным случаям бывают исключения, но в основном действительно веду себя пассивно.
Саша . По-моему, у Лени это проблема. Тебе, Леня, человек как будто бы не интересен, если даже ты и видишь его. Скучающий этот вид, никакого эмоционального отражения на тебе. Сейчас я тебя уже в процессе занятий узнал немного; что ты сам добрый где-то, уже понятно. А вот если бы я с тобой встретился первый раз, мне, по-видимому, совершенно не захотелось бы с тобой контакта. Тебе понятно, что я говорю?
Леня. Понятно.
Володя. Вот на сегодняшнем занятии все как-то здороваются, когда приходят, говорят друг с другом. А ты придешь, ни с кем не поздороваешься и проходишь сразу в сторонку.
Сережа. Я хотел бы добавить, это связано со словами Володи. Я не могу согласиться, что ты, Леня, совсем уж замкнут в себе. Нет, но у тебя какой-то низкий уровень эмоционального общения, что ли. Вот у меня в группе с тобой довольно ровные отношения, мне кажется, что ровные, но не дальше; дальше, по-моему, ты не хочешь или не можешь.
Леня . Как понять «не дальше»?
Сережа. Ну, ты не становишься, например, более теплым или холодным по ситуации, а абсолютно ровные отношения. Эта ровность – ограниченность какая-то, отстраненность; расстояние между тобой и человеком все время ощущается.
Володя . У меня сейчас такое чувство, что то, что мы сейчас говорим, ему не интересно.
Леня. Нет, все как раз интересно и важно. Я считаю, что все это мне очень важно.
Далее следует ряд вопросов Лени к участникам группы, которые подтверждают его интерес.
Сережа. Леня, вопрос можно? То, что мы обсуждаем сейчас, связано как-то с твоими проблемами? Твой интерес к тому, как воспринимают твою отстраненность, с чем связан? Почему это тебя интересует?
Леня. Это связано с моими профессиональными интересами, ну и, конечно, с отношениями с людьми. Вы вообще-то не знаете, что моя будущая профессия – следователь военной прокуратуры. В зависимости от того, как себя ведет следователь, он своим поведением влияет на лицо, допрос которого проводит или с которым он проводит другое следственное действие. Если я буду вести себя, как я вообще привык, с такой манерой дистанции, ровного отношения, то скорее всего я не добьюсь успеха.
Саша. И что же ты хочешь?
Леня. Хочу, чтобы группа мне сказала, как она меня воспринимает, почему она меня так воспринимает, чтобы перестроить свое поведение с людьми. Кто еще хочет высказать мне свое отношение?
Андрей . Вот Лера хочет что-то добавить.
Лера. Я еще хочу добавить, что ты, Леня, понимаешь, своей манерой можешь раздражать или не раздражать, но в основном все-таки ты оставляешь людей равнодушными. Это, понимаешь, самое страшное.
Володя. И вот доверия у меня лично ты не вызываешь. Побеседовать с тобой можно, а вот чтобы раскрыться перед тобой, то, пожалуй, нет. Мне кажется, что у тебя умение вызвать доверие людей является проблемой.