И., 21 год, студентка , – это опыт общения с людьми, общения открытого, искреннего, истинно человеческого.
Ю., 26 лет, психолог. Группа тренинга – особая и, наверное, трудно описываемая словами реальность, отодвинутая временем в прошлое, но так и не слившаяся пока с ним. Она хранит историю знакомства, радости, огорчений. В ней мы – открывали себя другим и других для себя, сочувствовали, ожесточались в спорах и учились принимать других такими, какими они были.
А., 21 год, студентка . Хоть это, может, и самонадеянно, но мне кажется, что после тренинга я стала лучше чувствовать других и в силу этого стала лучшим собеседником, вернее, лучшим слушателем. Правда, иногда мне кажется, что я растворяюсь в других. И еще – мне очень хочется опять в группу. Не потому, что там я откровенна (я считаю, что я откровенна и проста в общении – и это тоже, наверное, эффект группы), а потому, что хочется коллективной, взаимной откровенности.
Мы видим, таким образом, что источником восприятия общения как эмоционально притягательной реальности, как самостоятельной ценности, по существу, оказывается та его составляющая, которая характеризовалась ранее в качестве субъект-субъектного общения. Последнее является такой же органической частью реального общения, как и субъект-объектная компонента, и тренинг, конечно, ни в коей мере не изобретает субъект-субъектного общения. Однако тренинг дает возможность пережить и почувствовать его в концентрированной форме, поскольку именно оно составляет стержень групповой работы.
Сформулировать свои впечатления от группы, – пишет, в частности, А., 50 лет, преподаватель , – не так-то просто. Вероятно потому, что полученный опыт прежде всего эмоциональный. Как человек, я получил мощный заряд эмоционального общения. Не могу сказать, что такое общение открыло для меня какую-то совершенно новую область человеческого существования. Но дело в концентрации такого общения.
Можно, по-видимому, говорить об определенном гипертрофировании в тренинге субъект-субъектной составляющей общения, способном порождать у участников ощущение некоторой искусственности. Однако, как показывают самоотчеты, это гипертрофирование, изначально заложенное в конструкцию тренинга, одновременно осознается участниками также и в своей главной, позитивной, функциональной роли. Вот характерный в этом отношении фрагмент.
О., 21 год, студентка. Новый мир чистого, а вернее, глубинного общения просто зачаровывал, хотя в группе и раздавались голоса, что нам не хватает дела. Мне кажется, что дело часто заслоняет собой этот уровень общения. Когда люди в деле, они часто не видят друг друга – все глаза устремлены вперед и соприкасаться могут только плечи. Здесь же мы смотрим и смотримся друг в друга. А для проявления себя во имя других часто вполне достаточно той призмы, какой являются групповые ситуации, – преломляясь в них, хорошо высвечиваются те грани «Я», которые группу интересуют.
Важно отметить, что рождающееся или обостряющееся в тренинге восприятие общения как ценности не ограничивается рамками группы, но и переносится в реальную послетренинговую жизнь. Это может происходить в виде усиления общей потребности в социальной включенности, как мы это видим, например, в следующем фрагменте.
В., 26 лет, психолог. Сейчас, когда акценты в восприятии других людей у меня начинают потихонечку смещаться в сторону эмоционального полюса, возникает желание жить полнее, что влечет за собой стремление сотрудничать с другими. После тренинга у меня начала формироваться потребность быть членом какой-либо группы. До сих пор я никогда не был достаточно полно включен в групповую деятельность. Еще в школе, когда весь класс был разбит на группировки, я как-то ухитрялся входить во все и не быть нигде, умел ладить со всеми, но не имел глубоких отношений ни с кем.
Чаще, однако, активизируемое тренингом осознание общения как самостоятельной ценности реализуется в виде усиливающихся интенций к общению именно глубинному, неформальному, субъект-субъектному.
Ожидаемых мной изменений в поведении и общении, – пишет, например, Е., 30 лет, преподаватель , – пока не произошло, внешне нет никаких сдвигов. Закреплявшиеся годами стереотипы ломать нелегко и, главное, почему-то не хочется. Но мне кажется, я стал заметно выше ценить неформальную сторону общения. Группа позволила утвердиться во мнении, что мне в жизни остро не хватает именно этого, а не тех формальных благ, к которым я в последние годы стремился. Конечно, я это чувствовал и до группы, но группа показала мне это предельно ясно, со всех сторон, как на ладошке.
А., 32 года, инженер. Не могу сказать, что мне удалось после тренинга стать значительно более открытым, но для себя я по-настоящему прочувствовал возможность открываться кому-либо. Поэтому появилась поправка в личной философии. Не пытаться каждый раз прятать какие-то чувства навечно в излюбленный «сундучок затаенных сокровенностей», а искать тех, для которых содержимое сундучка было бы интересно.
Е., 34 года, преподаватель. Что мне дала группа? Прежде всего радость, которую я испытываю сейчас за то, что она была и я была в ней. Может быть, даже хорошо, что я не пишу по горячим следам, а все успело как-то сложиться и отстояться во времени. Несмотря на крайнюю физическую и моральную усталость (конец учебного года, переезд в новую квартиру), я очень часто вспоминаю и думаю о группе, и все это из сферы эмоциональных переживаний моей жизни. Группа вытянула из повседневности, и та повседневность, которая сейчас, качественно другая. Пытаюсь во внешнем, поверхностном и формальном общении нести некий положительный неформальный заряд по отношению к людям. Происходит постепенное и ответное воздействие.
Развитие гуманистической установки на партнера по общению
Характерный для тренинга эмоциональный климат субъект-субъектного общения – общения искреннего, открытого, основанного на взаимном принятии, взаимном проникновении, сопереживании, – вместе с предоставляемой группой возможностью глубже понять другого человека становятся важным импульсом развития гуманистической установки на партнера по общению.
Непосредственная и простейшая форма проявления указанного воздействия тренинга состоит в появляющемся чувстве теплоты, близости, дружеской расположенности участников группы друг к другу. Этот эффект очень часто представлен в самоотчетах, причем нередко отмечается, что он может наступать, приходя на смену первоначальному негативному чувству.
После окончания группы, – отмечает, например, К., 35 лет, завуч , – мы ходили вроде лунатиков. Впечатление сильнейшее: ощущение взаимопонимания, доверия и какой-то особенной теплоты к «своим». Я перешла даже жить в общежитие: хотелось общения с людьми (до этого по своей воле снимала «угол»).
Е., 36 лет, инженер . Глубже узнал людей, составляющих группу, могу лучше их понимать. Они предстали для меня в каком-то новом свете и, несомненно, стали гораздо ближе. Возникло ощущение, что теперь тесно связан с людьми из группы: я знаю многое о них, они знают многое обо мне, и это очень приятное ощущение.
Ю., 40 лет, преподаватель . Что меня поразило, так это возникающее очень теплое отношение ко всем участникам группы независимо от определенного непонимания и даже, может быть, антипатии вначале.
Т., 35 лет, инженер . Если в начале занятий у меня была антипатия к некоторым людям из группы, то по мере общения мнение изменилось: они оказались добрыми, отзывчивыми и приятными людьми.
Примечательно, что мысль, содержащаяся в двух последних фрагментах, тесно перекликается со следующим значимым фактом: процедура социометрического выбора, которая может использоваться в конце каждого занятия в группе, часто попросту не происходит на занятии заключительном, поскольку участники заявляют, что они выбирают всех. «В конце группы полюбила (полюбил) всех» – это довольно типичная фраза самоотчетов и еще более типичное настроение участников завершающегося тренинга.
Возникающее чувство взаимной близости, теплоты, симпатии – не единственное проявление развивающейся в тренинге гуманистической установки. Однако его можно было бы назвать специфически групповым проявлением в том смысле, что оно распространяется в своей непосредственной форме лишь на самих участников группы: «Я полюбила всех» – эта фраза относится лишь к партнерам по тренингу. Вместе с тем имеется целый слой различных проявлений гуманистической установки на другого, которые возникают по ходу тренинга и развиваются непосредственно по отношению к его участникам, но затем распространяются, выносятся за пределы группы, превращаясь в некоторый обобщенный эффект гуманистической установки. Если участники группы не могут сказать, например, что после тренинга они полюбили всех людей вообще, то они часто утверждают в своих самоотчетах, что в результате тренинга стали думать, что все люди интересны, что все они имеют хорошие стороны, что они многогранны и т. п. Вот характерные примеры суждений такого рода.
З., 35 лет, инженер. В группе общения у меня возник живой интерес к людям, я поняла, что каждый человек очень интересен, и этот интерес появляется, когда человек откровенен.
Е., 33 года, преподаватель. В группе почувствовала интересность всех людей, а не только того узкого круга, с которым обычно общаюсь.
С., 41 год, конструктор. Вначале для меня общение было захватывающе интересно. Просто я узнавал людей. Потом дело несколько затормозилось. Но главное я вынес, что любой человек может быть интересен. Причем внешне может быть самым непривлекательным. Нужно просто уметь видеть этот интерес, находить хорошие черты в человеке.