— В твоих словах есть доля истины, Кловер.
— Нет, не доля. Позвольте говорить откровенно, сэр. Клянусь вам: все, чего я хочу в жизни, — это работа, такая, какую мне дал Хенли Тауновер, а потом отобрал. Теперь все пропало.
— Не уверен, что все пропало. Дело в том, что мой хороший друг купил долю фабрики, так что не думаю, что она закроется. Я готов поручиться за тебя перед судьей.
— Правда, сэр? — Кловер подалась к нему и, немного смутившись, взяла его за руку, глядя в глаза. Потом, покраснев, отвернулась и сказала: — Мне стыдно просить об этом, сэр, но у меня за душой всего три шиллинга, а теперь на фабрике долго не будет работы. Не могли бы вы одолжить мне два фунта для тетушки Гоуэр и меня, чтобы мы могли прожить? Вы добрый человек, сэр, и единственный мой друг.
— Нет, милая, — трактирщик опустил руку в карман. — Я тоже твой друг. Вот тебе два соверена, и передай мои наилучшие пожелания своей тетушке Гоуэр. Будете в наших краях, заходите, накормлю вас обеих, — он смахнул слезу и вернулся к своему котлу с бобами.
Сент-Ив нашел в кармане пять фунтов и дал их девушке, хотя и не без некоторых сомнений. Как бы там ни было, если он ей откажет, то, вполне возможно, возьмет грех на душу. В худшем случае полученные благодаря его щедрости деньги девица потратит на ерунду, но ведь тогда их получит продавец.
Двое мужчин проводили взглядами выбежавшую из трактира девушку. Бежит она к тетушке или не к тетушке — это в данный момент не очень занимало Сент-Ива. Шагая к тюрьме, чтобы вручить признание «бумажной куклы» Кловер констеблю Фиску, он задумался о том, что скажет Элис, часто упрекавшая мужа в сентиментальной галантности.
ГЛАВА 27НРАВСТВЕННЫЙ ВОПРОС
Сент-Ив вновь оказался в тихой гавани родного дома, в спальне; тучи уже рассеялись, лето вернулось на правильный курс, а опасные скалы и мели остались позади.
— Расскажи, что происходило сегодня утром, — попросил он Элис, — раз уж выпала наконец спокойная минутка.
— Что тебе рассказать… Когда я отмывала лицо Ларкин от крови, она обхватила меня руками, будто я ее родная мать, — сказала Элис. — Я даже несколько расчувствовалась, хотя этим своим окровавленным ртом, по крайней мере зубами, она недавно пыталась отгрызть кому-то ухо. Думаю, девочка вскормлена тиграми.
— По словам Гилберта, она тебя прямо-таки боготворит, если не сказать сильнее. С Финном та же история и, само собой, с Клео и Эдди. Дети, знаешь ли, опасны — у них отличное чутье на людей. Но не отвлекайся, ты говорила о том, что видела на реке какую-то старую лодку.
— Да, — ответила Элис, — странное дело. Мы все вместе сидели на той полянке с наветренной от сыромятни стороны — перед тем как ты приехал, трактирщик из «Малден-Армс» принес нам корзину с едой. Вдруг из леса чуть выше по реке, где на берег была вытащена лодка, выбежала девушка. Я не обратила бы внимания, но Ларкин вскочила и заявила, что девушка собирается украсть их лодку.
— Их лодку? — Сент-Ив поправил за спиной подушки. — Откуда у Ларкин взялась лодка?
— Как выяснилось, Ларкин и Финн позаимствовали чью-то старую лодку, чтобы перебраться через реку, спеша освободить меня из темницы. Собирались вернуть ее на обратном пути.
— А-а, — протянул Сент-Ив, — позаимствованная лодка совсем другое дело, нежели краденая. Но можно задать этот нравственный вопрос викарию Хэмпсону при встрече. Это выше моей компетенции, — снаружи слышался шум дождя и ветра, а с первого этажа, где якобы спали дети, временами доносились приглушенные голоса. Удивительно, как много всего им нужно обсудить!
— Я считаю, нравственный вопрос можно опустить, — сказала Элис, — хотя, если удастся найти хозяина лодки, я бы возместила ему ущерб. Но вот что было дальше: Матушка Ласвелл узнала девушку — это оказалась Кловер Кантвелл собственной персоной. И как только прозвучало ее имя, Билл вскочил с яростным видом и бросился бы в погоню, если бы Матушка не вцепилась в его гамаши мертвой хваткой, словно терьер. Кловер к тому времени уже забралась в лодку, начинался отлив. Ларкин разошлась: она предлагала позаимствовать другую лодку, чтобы они с Финном догнали Кловер и передали в руки правосудия. При всем моем уважении к способностям Ларкин, я этого не позволила, и Матушка со мной согласилась. Мы обе устали, кроме того, не стоило лишний раз потакать Ларкин. Что до Кловер, то девица исхитрилась лечь и спрятаться под скамейками, и когда лодка почти по середине реки проходила мимо паромной переправы, она выглядела пустой.
— Она не могла знать, что Дэвис убит, — принялся разъяснять Сент-Ив, — и боялась, что он ее настигнет, а этот Дэвис был гораздо страшнее полиции. Скорее всего, решила, что покупка билета на поезд или дилижанс может стоить ей жизни. Пожалуй, даже кстати, что благодаря нам у нее появилась лодка для бегства.
— Не уверена, что это так уж кстати, хотя и понимаю, о чем ты.
Сент-Ив подумал о пятифунтовой ассигнации, данной им Кловер ради тетушки Гоуэр, — эти деньги сплыли в буквальном смысле слова. Пожалуй, не стоит рассказывать о них Элис.
— Думаешь, стоило сообщить констеблю Бруку, что Кловер сбежала? — спросила Элис.
— Не хочешь же ты, чтобы полиция устроила погоню за несчастной девушкой.
— В каком это смысле Кловер «несчастная девушка», Лэнгдон?
— Она ухаживала за своей вдовой тетушкой в Мейдстоуне, работала на фабрике в этих ужасных условиях, — он пожал плечами, словно это говорило само за себя.
— И прислуживала негодяю, которого непонятно как земля-то носит.
— В ее признании так и написано, и она подписала его по доброй воле. Все подробнейшим образом изложено — раскрыты все тайны.
— Если бы не признание, ей грозила бы виселица. Скажи-ка, ты поверил ее россказням или просто пожалел пригожую девицу?
Сент-Ив перевел взгляд на гобелен и задумался. Оттуда при свете свечей на него глядели блестящими глазками звезды.
— И то и другое. Мне показалось, что мир к ней несправедлив. Откуда мне знать, виновна она или нет, но я ничуть не сомневаюсь, что Хенли Тауновер убил бы ее, как и других, — мы знаем про четверых, кроме Пинка. Дэвиса я даже не считаю, этот не лучше своего хозяина; к тому же мы не знаем, куда пропал Дженкс — может, скрылся после убийства Пинка. Хенли Тауновера повесят, и никто не пожалеет, что он покинул этот мир. Так что меня не очень беспокоит, что Кловер удалось избежать уготованной ей участи, тем более что мне отвратительно, когда казнят женщин.
— Только женщин, но не мужчин?
— Да, в целом так, хотя, возможно, это и нелогично. Надо занести в список вопросов, чтобы задать викарию.
— Пусть так, — Элис пристально посмотрела на мужа и сказала: — Мне нравится, что ты такой сентиментальный в душе, Лэнгдон, но не хотелось бы думать, что Кловер Кантвелл тебя перехитрила.
— Перехитрила меня? — с притворным возмущением произнес Сент-Ив. — Никогда.
Общество гурманов[4]
Посвящается Вики
ГЛАВА 1ТИХИЙ УЖИН
На утесе над городком Бродстейрс, на почтительном расстоянии от моря, возвышался деревянный особняк в готическом стиле. Высокий, узкий, со стрельчатыми окнами и заостренными крышами, он стоял здесь за много лет до того, как Бродстейрс разросся вдоль меловых обрывов побережья Кента. Вязы и буки, поднявшиеся вокруг особняка за последнее столетие, почти полностью скрыли от посторонних глаз смотровую площадку на юго-восточном краю крыши.
С площадки открывался вид на суда, пришвартованные в Даунсе и идущие под парами из Ла-Манша, а сквозь деревья, если приглядеться, виднелся, правда едва-едва, силуэт замка Кингсгейт-Касл. В особенно ясные ночи, когда свет луны падает на мели Гудуин, человек с острым зрением мог в предрассветные часы различить контрабандистов, плывущих на быстрых люггерах в укромные бухты. Высокие окна второго этажа особняка по ночам закрывали выпуклыми ставнями, что придавало старому серому дому загадочности, а когда с моря надвигался туман, он и вовсе превращался в невидимку. Постояльцы, приезжавшие отдохнуть в одном из отелей с видом на море в Бродстейрсе, могли прожить там целый месяц, даже не подозревая о существовании этого здания. А местные обходили его стороной.
Джулиан Хоббс, войдя в открытые ворота, остановился на середине длинного проезда, отходившего от дороги, и с недоверием оглядел дом. Ставни окон второго этажа были широко распахнуты, и даже тени от листвы на окнах не могли скрыть движущийся силуэт. Солнце клонилось к закату; и, глядя на возвышающийся над ним призрачный замок, Хоббс пожалел, что приехал позднее, чем собирался. Увы, у дилижанса по дороге из Кентербери отвалилось колесо, и починка заняла чертову прорву времени.
Неизвестно, какой прием ожидает его здесь и примут ли его вообще, но он не сомневался, что цель его визита не требует присутствия констебля. На случай неприятностей он носил с собой утяжеленную трость. Но что-то в этом старом доме вызывало в нем смутную, безотчетную тревогу. Однако подобные мысли относились к области воображения, а Хоббс был человеком практическим, поэтому выбросил их из головы и, похлопав набалдашником трости по ладони, решительно двинулся вперед по обрамленному деревьями проезду, намереваясь через два часа с комфортом отбыть на вечернем дилижансе в Кентербери.
На втором этаже особняка, в столовой с деревянными панелями на стенах, за освещенным канделябром со свечами столом сидели трое мужчин. Все они состояли в гастрономическом клубе под названием «Общество гурманов», а старый дом эти экстравагантные джентльмены именовали «Замком гурманов». На стене висели омерзительные полотна французского художника Жерико, напоминающие анатомические карты. Стол опирался на колонну, сделанную из выдолбленного изнутри ствола дерева, где помещались механизмы, доставлявшие кушанья из располагавшейся ниже этажом кухни. Под стрекот подъемника на столе появилось серебряное блюдо, накрытое высоким серебряным колпаком; бутылка кларета тем временем завершала второй оборот вокруг стола. Собравшиеся обходились без прислуги. Рядом с накрытым колпаком блюдом лежала деревянная доска с ковригой темного хлеба и длинный нож.