.
Брукингский институт опасается, что необходимость получения ордера для запуска полицейского дрона ограничит использование этих аппаратов в благотворных целях, например, на общественных мероприятиях, когда беспилотник мог бы выгодно усилить наземное наблюдение. Вместо того чтобы сосредоточиваться на самих беспилотных летательных аппаратах, Брукингс разумно рекомендует проводить политику, которая (1) ограничивает постоянное наблюдение и хранение данных; (2) защищает права на неприкосновенность частной жизни, давая гражданам возможность не допускать полеты над их частными владениями на высоте менее 350 футов; и (3) обеспечивает прозрачность, требуя от полиции регулярно публиковать подробную информацию о том, как применяется пилотируемое и беспилотное наблюдение. Это разумный подход не только для дронов, но и для технологий и политики в более широком смысле, смотреть не на саму технологию, а на ее воздействие и распорядок работы.
Последний фактор, о котором упоминается в докладе – прозрачность – является наиболее важным, и не только для отчетности постфактум. В декабре 2018 года Департамент полиции Нью-Йорка объявил, что купил четырнадцать беспилотных летательных аппаратов. Организация объяснила, для чего они будут использоваться: для поисково-спасательных работ, операций по обеспечению безопасности, документирования состояния мест преступления, освобождения заложников, мониторинга движения людей и транспорта на массовых мероприятиях, а также в чрезвычайных ситуациях с одобрения начальника полиции. Что еще важнее, полиция Нью-Йорка пообещала, что беспилотники не будут использоваться для несанкционированного наблюдения, контроля за дорожным движением, обычного патрулирования улиц и обездвиживания подозреваемых. Они также не будут оснащаться оружием и устройствами для распознавания лиц.
Эти обещания приветствуются в пределах возможного. Но необходимо идти дальше. Дроны могут не нести на себе камер с функцией распознавания лиц, но полиция Нью-Йорка все равно будет просматривать отснятый материал через соответствующую базу данных. Здесь не дается определения массовых мероприятий, и их мониторинг оставляет открытой возможность использования беспилотных летательных аппаратов для наблюдения за политическими протестами. Согласно этому документу, начальник полиции дает одобрение на использование дронов для поддержания общественной безопасности и в чрезвычайных ситуациях, но не дается определение таким ситуациям. Большую часть видеозаписей с беспилотников полиция Нью-Йорка хранит в течение тридцати дней, но продлевает срок хранения, если это необходимо для судебного процесса, который, опять же, не получил определения. Лучшее, что можно сказать об этой политике и подходе полиции Нью-Йорка к беспилотникам, – здесь действительно предлагается раскрывать существование и цели программы беспилотных летательных аппаратов до их запуска.
Полиция Балтимора не делала этого, пока не начала 90-дневное тестирование системы Росса Макнатта Persistent Surveillance. Как только об этом написала «Вашингтон пост», тестирование быстро прекратилось[152]. Но в декабре 2019 года комиссар полиции Балтимора Майкл Харрисон объявил о его возрождении. Шестимесячная пилотная программа началась 1 мая 2020 года всего с одним летательным аппаратом, но планируется в течение лета добавить еще несколько[153]. ACLU подал в суд (безуспешно), чтобы остановить запуск[154]. За эту программу, которая, как сообщается, стоит 2,2 миллиона долларов в год, заплатят Лора и Джон Арнольды, пара филантропов из Техаса, которые финансировали ряд реформ уголовного правосудия. Полиция не будет иметь доступа к видеотрансляциям в прямом эфире. Как объяснил Харрисон на пресс-конференции, отснятый материал будет использоваться для пакетов доказательств по уже зарегистрированным инцидентам. Поддержку пилотной программе оказывает мэр Балтимора Бернард Янг, а позднее независимая группа гражданских аудиторов оценит ее эффективность. Эти меры предосторожности могут казаться обнадеживающими, пока вы не вспомните, что таким образом целые районы большого города, включая тысячи людей, не подозреваемых ни в каких преступлениях, будут находиться под постоянным наблюдением с подачи городского управления полиции.
После закрытия его программы Макнатт пытался воздействовать на городские власти, утверждая, что Persistent Surveillance не только помогает бороться с преступностью, но и увеличивает подконтрольность полиции. Он изо всех сил старался объяснить мне, что его фирма делилась данными не только с полицией, но и с общественными защитниками. По словам Макнатта, он провел более пятидесяти общественных собраний в Балтиморе, и это был нелегкий труд. «Прямо сейчас, – сказал он мне, – мы сталкиваемся с огромным страхом, основанным на лжи».
Это не совсем так. Возможно, некоторые люди действительно получают и распространяют неверную информацию о том, что именно способны фиксировать его беспилотники. Но этот страх по большей части вполне объясним: вы опасаетесь, что за вами наблюдает, вас отслеживает и записывает некое полицейское управление, которое действительно отслеживало и записывало людей в каких-то частях города, никому об этом не сообщая. Конечно, многое говорит в пользу Макнатта: разрешение кадров слишком низкое, чтобы различить отдельных людей, полиция занимается только серьезными преступлениями, которые пугают всех, беспилотники могут раскрывать убийства, которые в противном случае остались бы нераскрытыми. Но без общественного доверия все это никого не убедит.
7. Сеть расширяется
Когда Джона (это не настоящее его имя) выпустили под залог из тюрьмы в Луизиане и установили монитор у него на лодыжке, пока он дожидался суда, ему казалось, что так жить будет легко. «Я думал, все, что от меня требуется, – это не делать ничего плохого и находиться в квартире нужное время», – сказал он мне. Поручитель внес залог, и Джона отправили домой с монитором на лодыжке и двумя огромными долгами: 250 долларов в месяц поручителю за выкуп и 180 долларов в месяц приходу (аналог округа) в Луизиане – за монитор.
Но потом начались мучения. Монитор сильно нагревался, особенно когда его ставили на зарядку, а это приходилось делать дважды в день, каждый раз примерно на два часа. Конечно, снять монитор невозможно, и поэтому для его зарядки нужно фактически подключать к розетке самого себя. Монитор оставлял на коже следы ожогов, и Джон беспокоился, что это плохо повлияет на ногу, в которой были пулевые ранения.
Джон живет в приходе Луизианы, где используется электронный мониторинг (ЭM) как способ наблюдать за людьми до суда. Эта технология применяется все шире. Исследование, проведенное благотворительными фондами Пью, показало, что с 2000 по 2015 год число людей, охваченных той или иной формой ЭМ, выросло с 53 000 до более чем 125 000. Сейчас оно почти наверняка выше. Число, упомянутое в исследовании Пью, включает только людей, обвиняемых или осужденных за уголовные преступления. Сюда не входит растущее число нелегальных иммигрантов, ожидающих суда с устройствами ЭМ.
Каждый день в тюрьмах (jail) ожидают суда в среднем около 471 000 человек, что составляет больше половины от общего числа заключенных. (В американской пенитенциарной системе есть два вида тюрем: jail и prison. В тюрьмах первого типа обвиняемые ожидают суда, а осужденные отбывают короткие сроки за мелкие преступления. В тюрьмах второго типа люди отбывают более длительные сроки за более серьезные преступления. Упомянутые цифры относятся только к тюрьмам типа jail[155].) Предварительное заключение обходится американским налогоплательщикам в 14 миллиардов долларов в год. По данным правозащитной группы Институт досудебного правосудия, с 2000 по 2014 год прирост числа заключенных в американских тюрьмах первого типа на 95 % приходился на людей, которые не были признаны виновными ни в одном преступлении[156].
Здесь, как и во всей системе уголовного правосудия Америки, определить, кто будет ожидать суда за решеткой, а кто на свободе, помогают расовые предубеждения. Некоторые исследования показали, что обвиняемым афроамериканцам и латиноамериканцам выпишут более высокую сумму залога, чем белым, их с большей вероятностью задержат за аналогичные преступления и с меньшей вероятностью освободят без залога. Несмотря на существование законов, которые предписывают содержать под стражей до суда только лиц, представляющих опасность или склонных к побегу, подавляющее большинство таких заключенных находятся в тюрьме типа jail просто потому, что у них нет средств на залог.
Эта очевидная несправедливость (всего две страны в мире – США и Филиппины – до сих пор регулярно используют денежный залог) побудила штаты и города к началу перемен. Факты показывают, что большинство людей являются в суд после простого напоминания (текстовое сообщение или телефонный звонок), однако многие судьи – особенно избранные судьи – весьма неохотно отпускают арестованных под подписку о невыезде. Система электронного мониторинга позволяет государству отслеживать подозреваемых и стоит гораздо дешевле, чем содержание за решеткой, собственно говоря, в большинстве штатов, где используется ЭМ, задержанные сами его оплачивают.
Защитники ЭМ утверждают, что находиться под наблюдением вне тюремных стен лучше, чем сидеть в тюрьме. Люди с мониторами могут работать и поддерживать семейные отношения, что существенно снижает вероятность повторных преступлений, а также более полно участвовать в собственной защите. Но лучше, чем сидеть в тюрьме, – это слишком низкая планка. Электронный мониторинг часто сопряжен с такими условиями, которые настраивают людей на неизбежную неудачу.