Эти данные также можно использовать для мониторинга беспорядков. Пазмино упомянул китайский медный рудник в восточном Эквадоре, вызвавший протесты местного населения. «ECU911 жизненно важен для этой компании и для китайских интересов, – сказал он. – Поэтому они очень точно отслеживают происходящее на объекте, чтобы защищать свои интересы».
Я увидел в этом паранойю на грани правдоподобия. Но, опять же, согласно отчету Freedom House, в январе 2018 года Африканский союз узнал, что его компьютерные системы каждый день в течение пяти лет отправляли конфиденциальные данные в Шанхай. Предыстория почти такая же, как в Эквадоре: Китай потратил 200 миллионов долларов на строительство новой штаб-квартиры АС в Аддис-Абебе, включая компьютерную сеть. В 2017 году Государственный совет Китая объявил, что к 2030 году страна должна стать ведущей мировой державой в области искусственного интеллекта. Китай также имеет долгую и позорную историю краж интеллектуальной собственности и промышленного шпионажа. Возможно, было бы удивительно, если б он не занимался сбором информации[192].
Штаб-квартира ECU911 – она же центр реагирования для провинций Кито, Орельяно и Напо – расположена в парке Итчимбия, на холме, с которого открывается вид на большую часть города. Несмотря на скромный ландшафтный дизайн и россыпь радужной плитки на одном углу, здание остается внушительным, непрозрачным, серым металлическим кубом. Мы с коллегой несколько дней безуспешно пытались договориться о встрече с директором ECU911.
Поэтому однажды днем, когда у нас между встречами была пара часов, мы просто поднялись на холм, представились и попросили провести экскурсию. К нашему удивлению, мы прождали в неприметном вестибюле всего несколько минут, после чего появились три человека из отдела по связям с общественностью ECU911 и провели нас внутрь.
Сразу за вестибюлем находился зал, похожий на пещеру и окруженный стеклянными витринами, на которых красовались эмблемы агентств, связанных с ECU911: городская полиция, транспортная полиция, пожарная команда, медицинские службы, Министерство здравоохранения, Красный Крест и военные.
Мы узнали, что в некоторых такси тоже есть камеры слежения, как и тревожные кнопки, которые подают сигнал местным полицейским участкам: одна впереди, одна сзади и еще одна внутри багажника – на случай, если водителя похитят и запихнут внутрь (агент сказал, что она расположена на внутренней крыше багажника и ее легко нажать, лежа на спине).
В последней стеклянной витрине находился робот-талисман ECU911 по имени Экутрон, выставленный специально для школьных экскурсий. У него голубые глаза-полумесяцы, гигантская голова, бочкообразная грудь и кривые ноги. Так могла бы выглядеть ЕВА (любимый робот героя фильма «ВАЛЛ-И» от Pixar – да, у меня есть дети, спасибо, что спросили), если бы много лет сидела на стероидах.
Один из наших гидов сунул карточку в считывающее устройство, чтобы открыть очередную дверь, и мы попали в комнату со стеклянным фасадом. На стекле золотым шрифтом была выгравирована фраза на испанском и китайском языках: «Научно-исследовательская лаборатория для интегрированной системы безопасности между Китаем и Эквадором». За окном стояло девять столов, и на каждом – по три компьютерных монитора. Когда мы пришли, шесть столов были заняты. Один из гидов объяснил, что люди в этой комнате постоянно пересматривают процедуры, чтобы сократить время ожидания.
Гид пояснил, что, несмотря на надпись на стекле, система ECU911 больше не имела никаких контактов с китайцами. Да, они ее построили, но срок контракта с ними истек. Эквадору не нужно получать в Китае разрешение, чтобы добавлять камеры. Не нужно также покупать там оборудование, и у Китая нет доступа к сети. Однако, если бы доступ у Китая все-таки был, сотрудники прессы ECU911 вряд ли знали бы об этом, а если бы и знали, то еще более сомнительно, что рассказали бы иностранному журналисту.
Людей во всем мире беспокоит не только вопрос, что именно видит технология видеонаблюдения – им столь же важно знать, какие данные она хранит и кто имеет к ним доступ. Может быть, Китай подключен к каналам камер ECU911, а может, и нет. Я также сомневаюсь, что микрофоны ShotSpotter улавливают разговоры на улице, но могу понять, почему многие считают, что это так. Может быть, иммиграционно-таможенная полиция имеет доступ к базе данных номерных знаков вашего местного полицейского управления, а может, и нет. Но ее офицер, который дружит с одним из ваших местных сержантов, все равно может позвонить и уговорить друга пробить по этой базе пару номеров. Непрозрачность технологий слежки имеет свои плюсы и минусы: поскольку обычным гражданам трудно разобраться, следят за ними или нет, они также с трудом верят опровержениям со стороны департаментов и компаний.
Главный зал ECU911 огромен. В восьмичасовую смену он вмещает сто сотрудников. Они сидят длинными рядами, у каждого на столе пара мониторов. Люди в этом помещении отвечают на звонки, которых поступает примерно две тысячи в день. Около 70 % звонящих просят вызвать полицию. При поступлении вызова запускается цифровой файл, который передает его в любое ответившее агентство.
В передней части комнаты находится экран, огромный, как в кинотеатре, и разделенный на множество экранов поменьше. Я насчитал четырнадцать, включая несколько таблиц аналитики. Наш гид сказал, что все они показывают несчастные случаи или преступления, которые отслеживаются в настоящее время. Я заметил автомобильную аварию, но все остальные экраны не показывали ничего примечательного.
По милому стечению обстоятельств, когда один из гидов объяснял, как ECU911 сокращает время реагирования на стихийные бедствия, здание закачалось от небольшого землетрясения. Насколько я понимаю, никто не пострадал, люди даже не оторвали глаз от мониторов. Это был мой третий опыт такого рода, и хотя мне не пришлось пулей вылетать из постели, как в Индонезии, я все же испытал отрезвляющий шок.
Дальше по коридору находится второе помещение, чуть меньше площадью. Там тоже работают десятки сотрудников. Один из гидов объяснил, что это комната видеобдительности. Люди здесь ни на что не отвечают, а просто наблюдают, подключаясь через свой канал к различным камерам, установленным в опасных точках – на перекрестках с большим количеством аварий или у входов в парки и на другие стратегические объекты. Задача этих сотрудников – смотреть, не случилось ли чего.
Затем гиды продемонстрировали, на что способны подключенные камеры. На экране в передней части комнаты – как и на предыдущем, огромном, показывающем много изображений, – появился перекресток в историческом центре Кито. Как обычно в разгар дня, повсюду двигались толпы людей, очень похожие на те, через которые я проходил накануне, хотя цифры в углу экрана показывали, что съемка сделана примерно восемь месяцев назад.
В центре мужчина переходил улицу, глядя в телефон. За его спиной, на тротуаре, который он только что покинул, стояли еще двое мужчин в ярко-оранжевых рубашках и кепках. С высокой точки обзора камеры было видно, что эти двое его преследуют. Они приближались, оставаясь вне поля его зрения, а потом резко бросились вперед. Один обхватил мужчину сзади за плечи и, пока тот брыкался, извивался и сопротивлялся, сунул руку ему в карман; второй схватил его за ноги и поднял – на какое-то время тело мужчины повисло параллельно земле. Потом они бросили его и убежали.
Однако камеры отслеживали парней в оранжевом от одной улицы к другой. Сначала грабители бежали, а затем, через несколько кварталов, перешли на рысь и сбросили оранжевые кепки и майки. Потом они нырнули в переулок, и система потеряла их из виду – на этом конкретном углу не было камеры, подключенной к ECU. Но с одной стороны уже приближалась полицейская машина, а с другой – полицейский мотоцикл. Через пару минут обоих парней утащили в наручниках.
В другой день камеры засняли женщину, стоящую на краю автомобильного моста. Она держалась за перила и медленно раскачивалась взад-вперед, когда мимо проезжали машины. Она явно была в бедственном положении. Через несколько минут подъехал полицейский автомобиль. Офицеры подошли, уговорили женщину сесть в машину и уехали с ней. Гид сказал (я не смог проверить это самостоятельно), что они отвезли ее к полицейскому психологу, а затем отпустили на попечение семьи.
В третьей сцене камеры зафиксировали мужчину, бегущего по улице. По словам гида, это был убийца после преступления. Система следила за ним, когда он пересек другую улицу и сел в автобус, после чего включилась камера автобуса. Автобус поехал, но на ближайшей остановке в него вошли полицейские и задержали подозреваемого.
В тот же день я нанес визит Марии Пауле Ромо, министру внутренних дел Эквадора. Она молода, сообразительна, компетентна и амбициозна. Один источник сообщил мне, что наблюдатели Госдепартамента США за Латинской Америкой считают ее кандидатом в президенты.
Министерство Ромо курирует полицию и службу внутренней безопасности Эквадора, а сама министр входит в совет директоров ECU911. Эта система была любимым проектом предыдущего правительства. Однако Ромо рассказывает, что ECU911 помогла сократить время реагирования на чрезвычайные ситуации и стихийные бедствия, как и предполагалось. Мария Паула сообщила, что после стихийных бедствий центры ECU911 становятся оперативными пунктами: все официальные лица в пострадавшей провинции направляются в центр ECU911, чтобы увидеть, насколько разрушен их регион. Провинциальный министр транспорта может посмотреть на дороги региона, министры образования видят школы. По словам Ромо, так они принимают более эффективные и обоснованные решения.
И это популярно. Несколько кандидатов в мэры недавно провели специальную кампанию, обещая построить центры реагирования ECU911 в своих городах (это обещание, как обычно, невыполнимо: система сильно централизована, и мэры не могут в одностороннем порядке открыть офисы или потребовать себе выделенные каналы).