Джой вдоволь насмотрелась на немолодых обнаженных женщин в своем спортивном клубе – отлично натренированных, отлично сохранившихся, зачастую доведенных до совершенства мастерством пластических хирургов, или тренеров, или и тех и других. Но она до сих пор ни разу не видела обнаженной старухи. И была просто заворожена зрелищем. Кожа Галы была растянутая и тонкая, кожные складки толстого живота нависали над бедрами. Ее груди, некогда явно пышные, обвисли и были теперь бледные, иссохшие. Однако двигалась Гала уверенно и бодро, и казалось, что она чувствует себя в своем теле куда спокойнее и уютнее, чем те издерганные, самодовольные дамочки в раздевалке манхэттенского спортзала.
Джой натянула на плечи лямки купальника, радуясь, что она пока еще молодая, сильная и подтянутая. Она подняла голову, наблюдая, как Гала надевает свой купальник. Взгляд Джой был прикован к темно-синей чернильной татуировке, которая резко выделялась на бледной коже Галы. Цифры были грубо и жестоко вытравлены на левом предплечье Галы. Джой похолодела. Она никогда еще не видела этих зловещих отметин собственными глазами.
Шесть миллионов таких вот Гал, подумала Джой. Шесть миллионов выживших, и все несут на себе нестираемое клеймо, все пережили нестерпимый ужас. До сих пор Джой не была лично знакома с теми, кто побывал там. Джой охватил стыд: неужели она такая пустышка? Критически рассматривать старое тело Галы, сравнивая его с телами тупиц, которые охают по поводу каждой морщинки и вздувшейся вены, которые сделали фитнес, похудение и «красоту» главным смыслом своей жизни? И сама Джой накануне вечером страдала над седым волосом. Гала в числе выживших, она герой. Она великолепна, как старинное красное дерево.
– Теперь или никогда! – сказала Гала, глядя на Джой.
– Теперь! – с живостью откликнулась Джой.
Она двинулась вслед за Галой наружу. Вив с Мег зааплодировали, когда они подошли к воде и поднялись на мостки. Лилия уже плавала рядом с Агги. Джой пыталась разрешить проблему: нырнуть сразу или опуститься в воду постепенно?
Гала нырнула и поплыла. Джой решила спуститься не спеша, привыкая к арктическим температурам. Она села на мостки и сунула в воду ногу.
ЧЕРТ ПОБЕРИ!
– Вы вовсе не обязаны купаться, если не хотите, – сказала Гала.
Она сделала в воде круг и теперь была в десяти футах от Джой. Джой покачала головой. Она уже готова! Она подошла к краю подрагивавших мостков, выпрямилась, вдохнула и прыгнула.
Эффект был ошеломительный. Джой показалось, будто ее швырнули в огромный контейнер с битым стеклом. Она ощутила, как сжалось горло и окаменели мышцы, разум окоченел от испуга. Вода была хуже льда – она была словно жидкая смерть. Ее пронзила острая боль, как будто миллионы ледяных иголок впились в кожу. Джой ничего не слышала. Она не могла издать ни звука. Все, что ей оставалось, – яростно грести, стараясь держать голову над водой.
Один бесконечный, жуткий миг ей казалось, что она утонет прямо здесь и сейчас. Посреди английского пруда, в тысячах миль от дома. И без всякой на то причины! Просто по глупости! Потому что она не может отступить, когда ее берут «на слабо»! Потому что не хочет показаться трусихой! Разве не бессмысленно и глупо умирать вот так?
Чтобы успокоиться, Джой сосредоточилась на дыхании. Паника отступила, разум начал проясняться. Она поплыла, затем расслабилась, делая размеренные гребки. Постепенно она расхрабрилась настолько, что с головой ушла под воду, и там ее поджидало новое ощущение: холодная вода, заставлявшая мышцы сжиматься, сделала тело упругим. И Джой почувствовала себя невероятно сильной, пружинистой и энергичной. Она снова почувствовала себя ребенком.
Она с шумом вынырнула на поверхность, в восторге разбрасывая брызги, – тело просто распирало от радости, живости и желания взлететь. Она окликнула Агги и остальных, но не поняла, услышали ли ее. Джой пришла в дикий, невероятный восторг. Переживала ли она раньше подобные чувства? Вряд ли. Она поплыла к дальнему берегу, загребая воду ровными сильными гребками.
Она ощущала себя единым целым с водой, с ветром, с небом и днем, одним целым с жизнью, да-да, с целой жизнью. Все, что она видела перед собой: птицы, деревья, солнце, трава, – казалось неожиданно ярким, четко обрисованным, свежим. Пруд, вода, этот миг казались гораздо реальнее всего, что она переживала до сих пор.
Джой поглядела на плывущие облака – как они меняют очертания: кролик, лев, медведь! Вспомнила о матери: давным-давно они вместе лежали на пляже летним днем, рассматривая формы облаков. Джой ощутила умиротворение, прочувствовала окружавшее ее пространство, свет и свободу. Восторг, который она переживала во время пробежек, не шел ни в какое сравнение с этим. Радость от профессиональных побед, экстаз оргазма – все это лишь бледные отпечатки того чувства, какое она переживает сию минуту. Не было ни прошлого, ни будущего. Было только настоящее, был пруд, свет и вода.
– Джой? – позвала Мег.
Агги уже вышла из воды и стояла на берегу, туго стянув на талии полотенце. На ее лице явственно читалось беспокойство.
– Не ожидала, что она пробудет в воде так долго, – откровенно призналась Лилия, прихлебывая чай из термоса.
– А сколько она уже плавает? – спросила Агги.
– Не знаю, минут двадцать, двадцать пять.
– Нет, гораздо дольше, – возразила Мег.
– Джой! – прокричала Агги. – Джой! Вернитесь!
Джой услышала голос Агги, обернулась и увидела, что та жестами зовет ее к себе, а остальные стоят рядом. Все они звали ее на берег. Однако Джой вовсе не хотелось возвращаться, ей казалось, что она провела в воде минут пять-десять. Она подавила легкое раздражение, разворачиваясь и направляясь к берегу. Сначала они уговаривали ее влезть в воду, а не прошло и минуты, как зовут обратно!
– Джой, вам пора выходить! Немедленно! – выкрикнула Агги.
Мег вскочила на ноги:
– Давай к берегу! Быстрее! А не то останешься без руки!
Джой не слышала слов, зато прекрасно уловила тревогу новых знакомых и внезапно поняла, что действительно важно – нет, просто жизненно необходимо! – поскорее выйти из воды. Неужели акула? Нет, что за глупость, это же пруд, а не океан. Но что-то явно было не так. Пока она гребла к берегу, ее все сильнее охватывал страх.
Вдруг на нее навалилась ужасная усталость, а конечности как будто налились свинцом. Теперь она плыла словно во сне, когда руки и ноги отказываются двигаться.
Все столпились на мостках, когда она наконец-то поставила одну ногу на перекладину лестницы и потянулась к перилам. Но не тут-то было: Джой поняла, что руки и ноги ей не подчиняются. Поглядев вниз, она увидела, что нога, которую она пыталась поставить на лестницу, безвольно болтается в воде. Она тянулась к перилам, однако пальцы, вместо того чтобы вцепиться, лишь касались перекладины. Где-то вдалеке, какими-то крайними нервными окончаниями пальцев она ощущала поверхность металла, но когда пыталась сомкнуть вокруг него руки, они норовили соскользнуть обратно в воду.
А вот это уже серьезно. Теперь Джой не чувствовала вовсе ничего.
– Агги, – выдохнула она прерывисто. Она не в силах управлять собственным телом. Мир пятится от нее. Лицевые мышцы двигаются, когда она пытается говорить, однако руки и ноги начисто лишились чувствительности. – Агги! Помогите!
Пожилые дамы мгновенно организовали спасательную команду. Агги с Лилией прыгнули в воду, Гала с Вив приготовились принимать Джой наверху, а Мег побежала в хижину за одеялами и полотенцами. Несколько мгновений, и Джой уже благополучно держали сильные руки, а потом она оказалась на деревянных мостках. Вместе женщины едва ли не внесли Джой в хижину и усадили на скамейку.
Мег завернула ее в полотенца, а Гала поставила ее ноги в исходящий паром таз с водой. Легкое покалывание появилось в пальцах ног, затем в ступнях, потом перешло выше. Постепенно кожа и мышцы возвращались к жизни, оттаивая в приятном тепле. Процесс был болезненный и в то же время несказанно, упоительно блаженный.
– Это покалывание, – пояснила Мег, пока Джой растирала руки, – идет от самих нервных окончаний. Оно означает, что все уцелело, и конечности, и даже все пальцы невредимы. Именно так и определяют, есть ли обморожение. Если пальцы на руках и ногах не колет, значит тебе прямая дорога на хирургический стол.
Агги накинула Джой на плечи еще одно одеяло:
– Просто потрясающе, моя дорогая, что вы так долго оставались в воде.
– Просто глупо, – коротко бросила Лилия, протягивая Джой чашку с чаем. – Ни на кого из нас это не произвело впечатления. Это просто идиотизм. Вы могли погибнуть.
– Я не знала, – прошептала Джой. – Я понятия не имела. Ощущения были… бесподобные.
– Лилия, не стоит преувеличивать! – сказала Гала. – Мы должны были ее предостеречь. И если кто-то виноват, то только мы сами.
Вив протянула Джой колпачок от фляги:
– Выпейте это, дорогуша. Вам станет лучше.
Джой глотнула обжигающую жидкость. Боже, как хорошо!
– Простите меня, – сказала Джой. – Я не знала.
– Виноваты мы и только мы, – подытожила Агги.
– Это было просто потрясающе, – прошептала Джой. – Это было… Ничего подобного я никогда не испытывала.
Агги кивнула.
– Мы знаем, – едва слышно сказала Мег, и остальные согласно кивнули.
Джой оглядела их по очереди, не понимая, как они могут оставаться такими спокойными, зная, что она только что испытала те же чувства, какие испытывают они.
– И это самое потрясающее, что я когда-либо делала.
– Ничего подобного, милочка, – ровно произнесла Агги.
– Но это правда! – настаивала Джой. – Это нужно держать в тайне! Или же кричать на весь мир! Я еще не поняла, что лучше.
Женщины заулыбались.
– Мы поставим вопрос на обсуждение, – объявила Лилия.
– Проголосуем, – добавила Мег.
– Нет, – возразила Вив, наливая в колпачок еще виски и протягивая Джой.
Джой приняла напиток с благодарностью, тепло от него разливалось по всему телу. Агги растирала ей плечи. Джой огляделась по сторонам и на какой-то миг увидела всех их двадцатилетними: стройными и красивыми, гордыми, заносчивыми, жаждущими испытать в жизни страсти, достигнуть высот, любить и быть любимыми.