– Но ведь ночью был мороз, – с недоверием возразила Джой.
– Так ведь ночью, – сказала Мег, которая тоже начала снимать купальный костюм. – А сейчас день. Пруд ведь мелкий. И прогревается очень быстро.
Гала с Вив вернулись обратно, завернутые в большие полотенца. Агги с Мег уже избавились от купальников, и теперь Лилия сняла с плеч лямки. Все они улыбались Джой. Может, и ей сбросить уродливый старый купальник и искупаться нагишом вместе с остальными?
Она решила, что так и сделает. Немного смущаясь, она сбросила купальник и присоединилась к цепочке обнаженных бледнокожих женщин, которые шли к воде.
– Только не пугайте нас сегодня, – предупредила Мег, когда все спрыгнули с мостков в воду. – Пятнадцать минут, не больше.
– Ладно, – пообещала Джой, прежде чем нырнуть.
Они были правы. Вода оказалась намного теплее вчерашней, с трудом верилось, что они купаются в том же самом пруду. Теплые потоки с отмелей ласкали тело, пока Джой плавала в прохладной воде. И снова она ощутила себя помолодевшей и очистившейся. Кожу начало пощипывать, она сделалась упругой, и волны чистой энергии захлестывали Джой, как будто пруд был напитан электричеством, которым заряжал и ее.
Руки сделались сильными, ноги – могучими, пока она плыла сначала кролем, затем баттерфляем. Она нырнула, открыла под водой глаза и поплыла сквозь пласты теплой и холодной воды подобием брасса. Когда она вынырнула, солнце стояло высоко, светило ярко, и она перевернулась на спину и лежала, как показалось, довольно долго. На небе глубокого голубого оттенка не было ни облачка, и Джой охватило ощущение полного умиротворения и спокойствия.
Вдруг она почему-то вспомнила мать.
«Она здесь», – с полной уверенностью решила Джой. Кладбище Маунт-Кармель с его ржавым железным забором, с букетиками пластмассовых цветов, оставленных теми, кто не хотел украшать могилы живыми цветами, внезапно показалось не имеющим никакого значения. Ее матери там нет, явственно почувствовала Джой, ее мать здесь, с ней, в этом солнце, ветре, воде и упоительно бодрящем воздухе.
Джой перевернулась и оглядела водную гладь. Агги, Лилия, Мег, Гала и Вив брызгались, словно расшалившиеся дети. Она поплыла к ним, к этим пяти пожилым женщинам, которые еще несколько дней назад были для нее совершенно чужими. Почему они так повлияли на нее, почему стали для нее такими важными? Совершенно непонятно.
Она – работающая женщина из Нью-Йорка. Она не религиозна, не склонна к философии. Она всегда мыслит рационально, конкретно, она такая же материальная и стойкая, как небоскребы ее родного города. И если бы кто-нибудь произнес слово «ангел», имея в виду, что этих женщин «коснулся ангел», Джой расхохоталась бы ему в лицо.
Но только не сегодня.
– Разве не великолепно? – прокричала Агги, когда Джой поплыла к ней.
– Вы уверены, что тут нет мужчин? – спросила Джой.
– Мужчин нет! Никогда не бывает! – ответила Гала. – Мы свобо-о-одны! – Гала нырнула и вскоре всплыла рядом с Джой.
Джой кивнула и улыбнулась. Американка, она всегда принимала свободу как данность. Но для Галы это слово имеет особенное значение.
К ним приближалась Лилия.
– Знаешь, Гала, не всех радует свобода от мужчин, – заметила она. – Многим женщинам нравится кому-то принадлежать, нравится, когда их контролируют, когда о них пекутся.
– Но это же смешно, Лилия! – прокричала Мег. – Все люди хотят быть свободными. Хотя свобода несет с собой одиночество. За независимость нужно дорого заплатить.
– И еще дороже, чтобы отказаться от своей независимости, – заметила Вив.
Они дружно гребли. Джой подумала, что подобный разговор было бы разумнее продолжить на суше, однако не рискнула высказать предложение вслух.
– Подумайте о наших семьях, – рассудительно начала Агги. – Если бы все женщины поступали так, как им хочется, не было бы ни семей, ни детей.
– Дети еще как были бы! – возразила Мег. – Были бы миллионы детей! И никого, кто заботился бы о них! Матери бы были заняты, делая новых. – Она невесело рассмеялась.
– Ну, как раз так поступают мужчины. Сеют семя, предоставляя все остальное женам. Не все, разумеется, мужчины, но если обратиться к истории… – произнесла Агги.
– Роберт таким не был, – вставила Гала.
– Нет, он не был, – сказала Агги. – Он сделал бы для меня что угодно, и я сделала бы для него все.
– Все? – с сомнением переспросила Мег. – Вот прямо-таки все? По мне, так это попахивает рабством!
– Мег! – ахнула Агги. – Я никогда не была и никогда не буду ничьим рабом, ни для семьи, ни для друзей, ни в делах, ни в мыслях! – Агги бросила на Мег испепеляющий взгляд.
– А вот тебя, Мег, поработила твоя работа, – угрюмо проговорила Лилия. – Все твои ужасно важные исследования. И где тут свобода?
Мег засмеялась, нисколько не обидевшись:
– Я по собственной воле стала рабом своей работы. Вот где!
Джой наблюдала и прислушивалась, однако не собиралась ворошить осиное гнездо. Эти пожилые дамы и так уже раскидали его во все стороны!
– Вы замужем, Джой? – неожиданно спросила Вив.
Джой помотала головой.
– Пока нет, – мягко произнесла Агги.
– Я очень много работаю, – пояснила Джой в надежде сменить тему.
– Это не оправдание, – вставила Гала. – Вам же известно, что сказал Фрейд: люди одинаково нуждаются и в работе и в любви.
– Фрейд ничего такого не говорил! – возмутилась Вив.
– Нет, говорил! – возмутилась в свою очередь Гала.
– Я встречалась с одним человеком, – негромко пояснила Джой. – Но из этого ничего не вышло.
– И кто был виноват, он или вы? – прямо спросила Мег.
– Честно говоря, не знаю, – ответила Джой. – Наверное, я не смогла сделать его счастливым. Или достаточно счастливым.
– Никто не может сделать счастливым другого человека, – высказала мнение Вив, – если внутри того нет ощущения счастья. Потому-то многие браки распадаются.
– Неужели? – усмехнулась Мег. – То есть ты нашла главную причину? Тебе надо написать об этом книгу. Пусть все узнают!
– И напишу! – бодро пообещала Вив.
– А я с ней согласна, – сказала Гала.
– Я не хочу сказать, что женатые люди не могут быть счастливы вместе, не могут дарить друг другу радость, утешение и заботу, однако один человек никак не может исцелить другого от ощущения глобальной нехватки счастья. – Вив коротко кивнула, как будто решила для себя этот вопрос раз и навсегда.
– Но если люди несчастливы, потому что одиноки? – спросила Агги. – А потом они встречаются, и вот они уже не одиноки. Разве это не исцеление одного человека другим от нехватки счастья?
– Это совсем другое дело, – сказала Гала.
– Ничего подобного, – не сдавалась Агги.
Вив покачала головой:
– Я говорю о глубоко укоренившемся в человеке ощущении, будто он несчастлив. Это не то же самое, что одиночество.
Гала неожиданно скрылась под водой и тут же вынырнула.
– Кстати, об одиночестве, – отплевываясь, проговорила она. – Я слышала, что вы живете в Стэнвей-Хаусе. Вы уже познакомились с управляющим?
Агги бросила на Галу предостерегающий взгляд, но Гала сделала вид, будто не замечает.
– Вы имеете в виду Иэна? – уточнила Джой.
– Приятный мужчина, правда? – продолжала Гала. – И Лили у него просто красотка. Как и ее бабушка.
Джой обернулась на Лилию, лицо которой обратилось в камень.
– Вот вам одинокий мужчина, – беззастенчиво продолжала Гала. – Может быть, вам двоим…
– Иэн женат! – выпалила Лилия.
– Был женат, Лилия! Семь лет назад. Ты должна бы помнить.
Лилия, кажется, едва не лишилась дара речи:
– Тебе нет нужды напоминать мне, сколько лет прошло. Я считаю каждый день, прожитый без дочери. – Лилия доплыла до лестницы и вышла из воды.
– Стой, не уходи! – крикнула Гала. – Я зря сказала! Прости меня.
Лилия развернулась и внимательно посмотрела на нее, ее обнаженное тело побелело и окоченело.
– Ты не сожалеешь, Гала. Вовсе ты не сожалеешь. Тебе доставляет какое-то извращенное удовольствие проявлять к другим жестокость, которую тебе пришлось пережить.
– Нет! – крикнула Гала. – Это неправда. Я хочу, чтобы ты была счастлива. И чтобы Иэн был счастлив.
– Я больше никогда не буду счастлива, – сказала Лилия. – И он, как я думаю, тоже.
– Но он мог бы! И ты бы могла! Я же отпустила своих призраков.
– Ну и гордись! – сердито выкрикнула Лилия, схватила полотенце и направилась к домику.
Гала выбралась из воды.
– Не трогай ее, Гала, – посоветовала Агги.
Но Гала не слушала. Она кинулась вслед за Лилией со всей поспешностью, на какую были способны ее старые ноги, и обняла подругу, когда та была уже на пороге хижины. Гала обняла ее крепко. Лилия сначала сопротивлялась, но потом смягчилась, уткнулась лицом в плечо Галы и разрыдалась.
Пронзительный, высокий вой не был похож ни на что. Сгущались сумерки, Джой гуляла с Дейзи у кромки леса, росшего по берегам канала за Стэнвей-Хаусом. Дейзи бегала на выдвижном поводке, который позволял ей отбегать от хозяйки на двадцать шесть футов. Джой отпустила поводок на полную длину, чтобы собака могла все понюхать и покопать землю на краю леса. Она подумывала и вовсе спустить Дейзи с поводка, но не осмелилась. Она понимала, что Дейзи может убежать, привлеченная незнакомыми звуками и запахами, сопротивляться зову которых собаке гораздо труднее, чем в родном для нее Нью-Йорке.
Джой услышала жуткий вой, но не поняла, откуда он. Может быть, какой-то больной зверь. Ей в голову не пришло, что это воет Дейзи. Потом Джой увидела ее на краю леса: собака терла лапами нос и выла. Джой выронила поводок и кинулась к ней. Она опустилась рядом с Дейзи на колени, но та даже не заметила.
Иголки – как показалось Джой, десятки иголок – торчали в носу, на морде, на языке. Ранки кровоточили, и Дейзи, пытаясь избавиться от игл лапами, жалобно выла – Джой никогда не слышала от нее подобного воя. На секунду Джой остолбенела от испуга и неожиданности. Потом схватила Дейзи на руки и побежала с ней к дому Маккормаков.