Но позже Джой убедилась, что еду Лили действительно поглощает со зверским аппетитом. Дейзи с довольным видом спала у кухонной плиты, явно чувствуя себя здесь гораздо уютнее, чем в предоставленной им с Джой квартире. Джой старалась не смотреть, как Лили глотает намазанные маслом тосты, запивая их ромашковым чаем с медом. Потом она съела банан, две сливы, снова выпила чаю с медом. Джой подозревала, что аппетит связан с гормонами, но, может быть, Лили всегда так питается. Удивительно наблюдать, как девочка-подросток ест столько, сколько хочет, и даже с жадностью. Если послушать, что говорят на эту тему в Штатах, получается, что девочки в возрасте Лили сплошь закаленные ветераны диетических войн.
Джой пила вино, слушая, как Лили пересказывает все перипетии сюжета Агаты Кристи. Потом Лили рассказала отцу о самом театре, об актерах, костюмах и публике. Самое удивительное, что почти все утро, до спешного бегства в «Бутс», она проходила по музею. И Джой почувствовала себя настоящим ископаемым, объясняя Лили, кто такие Грейс Келли и Жаклин Кеннеди. Но вот об Одри Хепберн Лили не задавала вопросов, поскольку видела и «Мою прекрасную леди», и «Завтрак у Тиффани».
– Ты ни о чем не забыла рассказать? – поинтересовалась Джой, когда Лили понесла свои тарелки в раковину.
– Нет, – с живостью откликнулась Лили.
– Точно ни о чем? – настаивала Джой.
Иэн поглядел на Джой: он понимал, что она намекает на что-то не вполне обычное. После чего вопросительно посмотрел на дочь.
Лили покачала головой:
– Спасибо за чудесный день, Джой. Я в восторге.
– Я тоже, – сказала Джой. – Надо будет повторить.
– Можно, Дейзи поспит у меня в комнате?
Дейзи, услышав свое имя, встрепенулась и сонно огляделась вокруг.
– Конечно, – ответила Джой, – если хочешь.
– Дейзи! – весело позвала Лили. – Дейзи, идем!
Дейзи немедленно вскочила с места.
– Спокойной ночи, папа.
– Спокойной ночи, Лил.
Лили по очереди обняла их и направилась к лестнице:
– Идем, Дейзи! Пошли со мной!
Дейзи подбежала к лестнице и взлетела по ступеням, даже ни разу не обернувшись.
– Но все-таки… то, о чем мы забыли рассказать, – проговорила Джой им вслед, – может быть, рассказать?
– Конечно, – ответила Лили, взбегая по лестнице.
Они услышали, как хлопнула дверь ее комнаты.
Джой сделала глоток вина.
– И о чем же речь? – спросил Иэн.
Джой вздохнула:
– У нее сегодня был важный день.
Иэн наклонил голову. Если он и догадался, о чем так завуалированно пытается сообщить Джой, то ничем этого не выдал. Казалось, он в полном недоумении.
– Сегодня, – негромко проговорила Джой, – ваша маленькая девочка начала превращаться в женщину.
Она чувствовала себя глупо, сообщая о случившемся фразой из учебного фильма для средней школы. Однако ей всегда было ненавистно слово «месячные», которым обозначают эту часть цикла. Слово какое-то небрежное и уродливое и не подходит для столь естественного и осмысленного процесса.
– Боже мой, – сказал Иэн. – Неужели?
Джой кивнула.
– С ней все хорошо? Она не…
– С ней все отлично. Сначала разыгралась небольшая драма, но мы все уладили.
– Драма? – переспросил он.
– Это случилось, пока я была на совещании. И у нее с собой ничего не было.
– О нет! Я должен был… я совершенно не подумал…
– И в этом нет ничего удивительного, – спокойно проговорила Джой.
Иэн вскочил со стула и заметался по комнате. Кажется, известие застало его врасплох.
– Если хотите знать мое мнение, – сказала Джой, – мне кажется, все произошло не вполне случайно.
Иэн остановился и вопросительно уставился на нее.
– Нет, я не хочу сказать, что подобный процесс можно сознательно задерживать, но, может быть, это подсознание позволило ей… расслабиться. Может быть, так ей было легче.
– Потому что она была с вами?
– Не со мной, это не важно. Просто с другой женщиной.
Лицо Иэна помрачнело. Он сел на место.
– Она столько теряет, – произнес он тихо. – Многого я попросту не могу ей дать.
Джой взяла его за руку.
– То, что вы уже сделали, – сказала Джой, охваченная сочувствием к этому сильному, доброму человеку, – просто потрясающе. Она чудесная девочка.
– Без матери, – холодно отозвался Иэн.
– Но это едва ли ваша вина.
– Нет, наоборот, – сказал Иэн. – Это как раз моя вина. Это я вел машину, когда мы… когда случилась авария.
– Но ведь это в вас врезалась другая машина, – настаивала Джой. – В том нет вашей вины!
Иэн поднял голову, удивленный, что Джой знает то, о чем он сам никогда ей не рассказывал.
– Мне рассказала Агги, – призналась она.
– Но я должен был увернуться. Я должен был вовремя заметить ту машину. – Его боль, хотя прошло уже столько лет, не затихала.
Джой поднялась, обхватила ладонями его лицо и поцеловала, сначала осторожно, а потом с чувством и жаром. Она не собиралась этого делать. Ей и в голову не приходило, когда час назад она переступала порог их дома, что целовать Иэна со всей страстью и любовью покажется ей таким естественным и даже необходимым. И тем не менее в этот миг их сближение казалось неизбежным.
Иэн поддался, целуя ее горячо, с глубоким, давно сдерживаемым чувством.
– Идем ко мне, – прошептала она.
Он покачал головой.
– Пожалуйста, – настаивала она, целуя его снова, обнимая его за талию и притягивая к себе. Почувствовав прикосновение ее бедер, он застонал. И поцеловал ее еще жарче, с большей силой и нетерпением.
– Туда никто не придет, – прошептала Джой. – Там будем только… мы одни.
Иэн поглядел на лестницу, как будто опасаясь, что Лили может в любой миг выйти из комнаты и увидеть их.
Он глубоко вздохнул.
– Я ни с кем не был… после Кейт.
– Я знаю.
Он щурил глаза, как будто от боли.
– Откуда ты знаешь?
– Нет, конечно не знаю. Но я догадалась.
– По тому, как я…
– Нет!
Он безутешно покачал головой.
– Не могу, – сказал он.
– Почему?
– Потому что это неправильно. Нечестно.
– По отношению к кому?
Иэн замотал головой. Говорить он не мог.
– К Кейт? – спросила Джой. – Думаешь, она хотела бы для тебя этого? – Джой понимала, что ступает на зыбкую почву, рассуждая столь откровенно. – Хотела бы, чтобы ты до конца жизни был один? Чтобы был несчастен, чтобы несчастье черной тучей висело над твоим домом, домом твоего ребенка, ее ребенка?
Отчаяние отражалось в его глазах, когда он взглянул на нее, и она ответила на этот взгляд новым поцелуем. На этот раз легким, полным любви и нежности. Когда они наконец отстранились друг от друга, Иэн погасил лампу на кухонном столе, взял Джой за руку и повел через кухню к входной двери. Что-то изменилось, что-то щелкнуло. Она не знала, как именно это получилось, не знала даже, почему он решил гнать прочь тоску и злость, сказать «да» пробуждающейся привязанности. Однако она знала, что по какой-то причине, которой ей, может быть, никогда не понять, Иэн принял решение пойти вместе с ней в Стэнвей-Хаус.
– Подожди, – сказал он и на цыпочках поднялся по лестнице. Через минуту вернулся с пуховыми одеялами и подушками.
– Зачем это? – спросила Джой.
– Я не пойду в те комнаты.
Джой улыбнулась, когда они открыли входную дверь, беззвучно закрыли ее за собой и, стараясь ступать как можно тише, перешли гравиевую дорожку.
– Не хочешь, чтобы призрак леди Маргарет маячил за плечом? – шепотом спросила она.
– Вот именно, – подтвердил Иэн.
Следующие три часа, пока Иэн не поцеловал ее в последний раз и не отправился в дом у ворот, были, пожалуй, самыми важными и упоительными в жизни Джой. Они расстелили одеяла в большой нише галереи за фойе, и Иэн быстро развел огонь в массивном, отделанном плитняком камине, который не один век обогревал прихожую большого дома. И скоро им было уже жарко на мягких теплых одеялах, их переплетенные руки и ноги блестели в свете огня, а страстные поцелуи чередовались с нежными.
Время неслось незаметно. Сколько уже, два часа? Три? Пять? Или эта близость, это головокружение, эта радость длятся какие-то секунды? Или уже минуты? Часы? Джой не могла понять. Она застыла в упоительном, жарком, сияющем «здесь и сейчас», и больше всего на свете ей хотелось, чтобы этот миг никогда не кончался. И еще ни разу в жизни она не отдавалась так полно другому человеческому существу. Позже и в последующие дни Джой вспоминала эти проведенные вместе с Иэном часы как один долгий, страстный танец, прерывавшийся на миг каждый раз, когда Иэн подбрасывал в камин очередное полено.
А потом все закончилось. Они дремали в свете огня, и Иэн высвободился из ее рук, выбрался из-под влажного от пота одеяла, из которого сделал для них уютный любовный кокон. Укрыл ее, защищая от холодного воздуха.
– Мне пора идти, – решительно сказал он.
Она не стала спорить. Ему действительно нужно идти, она это чувствует.
– Увидимся утром, – прошептала она.
– Уже утро, – сказал он, убирая у нее с глаз прядь волос.
Глава двадцатая
Часов в семь утра Джой собрала одеяла и подушки и пошла в апартаменты леди Маргарет. Упала на кровать и уставилась в потолок, где трещины в штукатурке образовали карту дорог и тропинок, растянувшихся по всему пожелтевшему пространству потолка. Неужели всего сутки назад Лили постучала к ней в дверь, с волнением ожидая вердикта Джой по поводу ее наряда?
Лили! Дейзи! Надо проведать Дейзи. Джой села, радуясь, что у нее имеется благовидный предлог, чтобы перейти через дорогу и войти в дом у ворот. Лили скоро отправится в школу, а Иэн и без того проявил любезность, когда взял на себя заботы о собаке, чтобы они съездили в Лондон. Но на сегодня у Иэна с Массимо назначен осмотр фундаментов, несущих стен и кладки всех без исключения надворных построек, который займет массу времени. И Джой просто обязана избавить Иэна еще и от собаки.
Она зашла в ванную, включила свет и поглядела в зеркало. Щеки были ярко-розовыми, в том числе и из-за колючей бороды Иэна – хотя она нисколько не против! – губы припухли и стали почти вишневыми. Она просто светится изнутри! Как такое возможно, ведь она спала всего несколько часов? Однако невозможно отрицать очевидное: волосы у нее в полном беспорядке после ночи любви, а сама она свежа и полна сил, как будто только что вернулась с лыжной прогулки.