– И не забудьте про Рождество, – угрюмо вставила Гала. – Честное слово, иногда я… можно подумать, что она единственный человек на свете, потерявший кого-то из близких!
– Она ничего не может с собой поделать, – вступилась Агги. – Нельзя же сказать, что она сама хочет быть такой несчастной.
– А я не настолько уверена, – сказала Мег. – Ведь из-за этого ей уделяют столько внимания.
– Мег! – одернула ее Вив.
– Нет, это правда! Получается, что все суетятся вокруг нее.
– Вместо тебя! Несчастная позабытая крошка! Да еще и в твой день рождения! – поддразнила Агги.
– Похоже, не сработало, – мрачно проговорила Джой.
– Что именно? – спросила Агги.
– Правило джокера. Незнакомый человек, который заставляет всех вести себя прилично.
– Ах, милая, бросьте. Мы рады вас видеть.
Только что началась самая главная песня Эдит Пиаф. Ее сильный, грубоватый голос звучал как будто со старой, потрескивающей пластинки.
– Je ne regrette rien, – пропела Агги.
– Что это значит? – спросила Джой. – Я не знаю французского.
– Я ни о чем не жалею, – перевела Агги.
– Ни о хорошем, – прибавила Гала, – ни о плохом!
Друг за другом Мег, Вив и Гала подхватывали песню, они держались за руки, включив в свой круг и Джой, и их прекрасные старые лица сияли в свете огня.
Non, rien de rien,
non, je ne regrette rien!
Ni le bien qu’on m’a fait,
ni le mal,
tout ça m’est bien égal!
Non, rien de rien,
non, je ne regrette rien!
C’est payé,
balayé,
oublié
je me fous du passé![17]
Глава двадцать первая
Когда с утра пораньше Джой вывела на прогулку Дейзи, то обнаружила, что за ночь пришел теплый атмосферный фронт. В воздухе так и пахло весной, и она подумала, что, может быть, здесь, как и на северо-востоке Америки, тоже бывают регулярные январские оттепели. Снега не шло ни разу с ее приезда в Англию, хотя воздух был сырой и часто пронизывающе-холодный. Однако сегодня она чувствовала запахи почвы и травы, а не только запахи дыма из всех труб. Откуда взялось это тепло? Со Средиземного моря? С Кельтского моря? Ей даже показалось, что она улавливает в воздухе запах соли, хотя это вряд ли возможно, ведь Стэнвей находится в глубине острова.
Дейзи реагировала на оттепель точно так же, как на весну в Нью-Йорке, – вынюхивала все с удвоенной силой. Она натягивала поводок, рвалась в сторону леса, делая все, что может сделать собака в тридцать пять фунтов весом, чтобы увлечь хозяйку на праздник запахов, манящих из-под деревьев. Джой же упорно тащила ее к воде, к пруду под названием Грэвити, который располагался над каскадом водных террас, питавших знаменитый фонтан. Рядом с выпускным стоком пруда стоял маленький, на одну комнату, каменный домик. Увенчанный острой крышей, дом получил название Пирамида, и с него открывался потрясающий вид на окрестные земли, и создавалось восхитительное ощущение, будто ты стоишь на самом верху замковой башни.
Здесь можно было бы делать отличные свадебные фотографии, подумала Джой. Надо сказать об этом сотрудникам фирмы «Черчиль и Маркс». Пригодится для рекламных буклетов.
– Эй, привет!
Джой развернулась. На другой стороне пруда она увидела Иэна. Он стоял в воде, широко расставив ноги в болотных сапогах, – в том месте, где в пруд втекал питающий его поток, – и орудовал длинным шестом.
Джой улыбнулась и пошла к нему:
– Привет! А что ты делаешь?
– Пытаюсь прочистить русло. Оно совершенно забито ветками и листьями.
По мере того как Джой приближалась, почва делалась все более топкой, и она порадовалась, что надела резиновые сапоги. Джой остановилась, не доходя несколько шагов. Больше всего на свете ей хотелось броситься Иэну в объятия, но она подавила желание.
– Откуда ты узнал, что оно забилось? – спросила Джой.
– Я заметил вчера, когда мы с Массимо проходили мимо.
Джой кивнула:
– Как все прошло?
– Вчера? Отлично.
– Я хотела зайти чуть позже, поговорить с тобой, прежде чем звонить Массимо.
Иэн улыбнулся:
– Зайди.
– Во сколько?
– Сама скажи. Это же я на тебя работаю.
– Вот еще! – возмутилась она. – Мы оба работаем… на них.
Иэн тепло улыбнулся:
– Ладно, пусть так, если от этого тебе легче.
– Но это правда.
Теперь они оба улыбались. И каждый, воспользовавшись моментом, всматривался в лицо другого, в глаза, щеки, губы, волосы.
– Как ты? – наконец шепотом спросила Джой.
Иэн кивнул, глядя открыто и доверчиво:
– А ты?
– Лучше не бывает, – ответила она.
– Прекрасно.
– Я отведу Дейзи и зайду.
– Хорошо, – сказал Иэн.
Джой едва ли не летела обратно к дому, а когда вошла, услышала писк сотового телефона, принявшего сообщение. Оно оказалось от Шерон, поэтому Джой нажала кнопку вызова, пока Дейзи уминала сухой корм, пила воду и устраивалась у кровати.
– Милая! – сказала Джой. – Ты получила мое сообщение?
– Извини! Я не смогла ответить.
– Как там дети?
– Слава богу, наконец-то снова отправились в школу. Эта неделя была просто кошмар.
– Надо думать. Значит, ты готова общаться с людьми?
– Жду не дождусь! В особенности с тобой.
– Когда увидимся? Сегодня вечером? – спросила Джой.
– Я сейчас пытаюсь привести в порядок дом. Может быть, пообедаем завтра?
– Пообедаем. Можно пойти в «Зиззи».
– Откуда ты знаешь о «Зиззи»?
– А я там почти завсегдатай!
– Неужели там и правда подают латук с лимонным соком?
– Очень смешно, – отозвалась Джой.
Полчаса спустя Джой стояла перед домом у ворот. Она осторожно постучала в дверь, затем приоткрыла ее.
– Привет. Иэн?
– Я здесь! – донесся из кухни его голос.
Джой почувствовала запах тостов, кофе и апельсинов. Она прошла через комнату и секунду постояла в дверном проеме, вдруг засмущавшись. Встретиться с Иэном в поместье, если учесть, что он исполняет обязанности смотрителя, вполне обычно и естественно, но здесь – совсем другое дело. Они вдвоем у него дома, наедине впервые с памятной ночи у камина. Хотя, возможно, она просто волнуется, ведь если Иэн сожалеет о своем романтическом порыве, то уже очень скоро она об этом узнает.
Он сидел за кухонным столом, но теперь вскочил, налил Джой кофе и протянул ей чашку.
– Спасибо.
– Хочешь тост?
– Хочу.
Он развернулся, отрезал два тонких ломтика от большого деревенского хлеба. Сунул хлеб в тостер, разрезал пополам три апельсина, выжал из них сок изящным ручным прессом, стоявшим на столе, и поднес стакан Джой.
– Ух ты! Свежий сок! – Она отпила глоток, вдруг ощутив себя будто бы в тропической стране.
Он кивнул и сел на место.
Джой добавила в кофе сливок, вглядываясь в лицо Иэна, в надежде угадать, что он чувствует. Она решила, что лучше сначала поговорить о работе, а уж потом о чем-то еще.
– Как ты поладил с Массимо?
– Он отличный малый. Знает, что почем.
– Значит, ты не против поработать с ним?
– Не вижу причин отказываться.
– И вам удалось чего-то добиться?
Из тостера выскочил хлеб. Иэн положил тост на тарелку и поставил перед Джой. Она была рада возможности что-то делать, пусть хотя бы намазывать хлеб маслом и вареньем. Она поняла, что старается не смотреть ему прямо в глаза. Если дела сердечные обстоят плохо, она не хочет пока об этом знать.
– Мы столкнулись с некоторыми затруднениями, но у меня сложилось впечатление, что среди приятелей Массимо имеются представители всех профессий. Он обзвонил человек пять-шесть, и они выразили готовность приступить к работе через неделю, самое позднее через десять дней.
– Просто отлично, правда? – Джой откусила хлеб. Джем оказался на удивление терпким, и она взглянула на банку: грейпфрут.
– Конечно.
– Значит, к концу следующей недели будет ясно, с чем нам предстоит иметь дело.
– Да, пожалуй. – Последовала пауза. Иэн поглядел на стол, затем посмотрел Джой в глаза. – Когда ты уезжаешь?
Она отложила тост и вздохнула:
– Не знаю. Примерно через две недели.
Иэн кивнул:
– Получается, идея была никуда не годная.
– Какая именно?
Он указал на Джой, затем на себя.
– Мне нравятся никуда не годные идеи, – сказала она, усмехаясь.
Иэн кашлянул и покачал головой:
– Я и так был слишком долго привязан к человеку, которого здесь нет.
– Но я-то есть!
– Да, конечно, на две недели. К тому же, насколько я понимаю, дома тебя кто-то ждет.
– У меня никого нет!
– Но был?
– У всех кто-то когда-то был! Перестань! Было бы действительно странно, если бы у меня в моем возрасте…
– А сколько мисс Рубин лет?
– Сколько дашь? – улыбнулась Джой.
– Ну нет! Даже пробовать не стану. Я знаю, что на этот вопрос нельзя отвечать. И задавать лишних вопросов тоже не стоит.
– Ты можешь спрашивать меня о чем угодно! Что ты хочешь знать?
– Все, – улыбнулся он.
Может быть, причиной тому кофе, но сердце Джой учащенно забилось. Он хочет знать все? Это же хороший знак!
– Ну, на все у нас нет времени, во всяком случае пока. Может быть, выборочно? Скажем, пять вопросов?
Иэн расплылся в озорной усмешке:
– Я спрашиваю, ты отвечаешь?
– Оба спрашиваем, оба отвечаем, – поправила Джой.
Иэн выпрямился на стуле, вроде бы обдумывая список вопросов. Наконец заговорил:
– Ты живешь одна?
– Да. Но это несправедливо, потому что твой ответ на этот вопрос я уже знаю.
– Ладно, спроси о чем-нибудь другом. – Иэн подлил себе кофе и сделал глоток крепкого черного напитка.
– У тебя есть братья или сестры?
– Есть. Сестра. Живет на Шетландских островах.
– Что она там делает? – изумилась Джой.
– Это твой второй вопрос?
Джой пожала плечами.
– Они там разводят овец. И рожают детей. В прошлый раз было шестеро.