Отец стоял на переходе и подпирал его ногой. Газета в руках совсем размокла, но улыбка с лица так и не сошла. Наконец загорелся долгожданный зеленый. Отец, подняв чемодан, шагнул прямо в лужу. Так торопился к семье, что даже не посмотрел на дорогу. Видимо, как и водитель машины, которая появилась из-за угла.
Свист колес по асфальту. Крик мамы. И резкий удар. Чемодан отлетел в сторону, из портфеля посыпались бумаги.
В небе сверкнула молния. Загрохотал гром. А сердце Эбель наливалось ненавистью к этому проклятому дождю.
По щеке Эбель скатилась слеза, и чья-то холодная рука нежно вытерла ее. Эбель распахнула глаза и отпрянула, ударившись головой о столик, на котором стоял патефон. Игла соскочила, музыка остановилась, на пол упала свеча, и растопленный воск разлился по полу.
– Прости! – вскрикнул бледный парень, испугавшись так же, как и Эбель.
Это был призрак. Он метнулся к шкафу и спрятался за ним.
– Ты кто? – ахнула Эбель.
– Я не хотел тебя пугать! – еле слышно произнес он.
– Ты не напугал. – Эбель потерла ушибленное место и, вернув иглу на место, вновь включила музыку. – Точнее, напугал, да, но не в том смысле, в котором ты думаешь.
– А в каком смысле я думаю? – Призрак выглянул из-за шкафа и поправил на переносице очки.
– Ну, призраков я не боюсь. – Эбель соскоблила ногтями с пола застывший воск. – А вот того, что меня трогают, пока я сплю, – да. Это стремно.
– Прости, – второй раз извинился парень.
– Так кто ты? Зачем пришел? Как нашел меня? – мазнула она его скучающим взглядом. – Сразу скажу, что я не буду за тебя мстить, не буду отпевать твою душу, передавать послание родственникам и делать все остальное, о чем ты меня наверняка попросишь.
– Я Тимо. – Он полностью вышел из-за шкафа. – И я видел тебя на кладбище. Ты, кажется, меня тоже. Поэтому я и пошел за тобой. У меня такое, – он почесал затылок, – впервые. Не знал, что есть скуры, которые видят мертвых. Думал, ошибся. Оказалось, вот… нет.
Эбель видела призраков иначе, чем показывают в фильмах ужасов. Они не были прозрачными фигурами, не были скелетами, не летали в воздухе, не проходили сквозь стены. Они не надевали на себя окровавленные белые платья, хоть женщин часто хоронили именно в них, и не закрывали лица длинными черными волосами, как в японских хоррорах. Призраки были… обычными людьми. Правда, во многом они серьезно отличались.
Эбель видела призрак мужчины, которого застрелили: из дыры в его груди не переставая текла кровь. Видела призрак женщины со сломанными руками и ребрами. Кровавая кожа висела на растянутых мышцах, а острые кости торчали из тела, как стрелы. Видела обычных висельников со шрамом на сломанной шее. И утопленников, разбухших, как мыльный пузырь.
Но было у всех и нечто похожее. Запах гнили, земли и плесени. Цвет кожи, неестественно белый, будто их заморозили во льдах. Пустые глаза без признаков жизни. Холодные руки, которыми призраки вечно дергали Эбель. И тишина в груди, ведь их сердце давным-давно не билось.
– Я Эбель, – раз призрак назвал свое имя, то и Эбель решила ответить.
– Я знаю, – кротко улыбнулся он, смотря на нее исподлобья. – Только ты не подумай, я не следил за тобой! И за твоей соседкой тоже. Я отворачивался, когда вы переодевались. Честно!
Тимо оказался чуть выше Эбель. Он был в обычном свитере, брюках и грязных ботинках. В очках треснула одна линза, волосы стояли дыбом, а руки исполосовали черные вены. Он казался очень скромным и стеснительным. И на удивление напуганным. Эбель не приходилось видеть в глазах призраков страх. Обычно в них читались злость и ненависть. Но не страх.
– Чего ты хочешь? – Эбель встала с пола и скрестила руки.
– Ничего.
– Как, ничего? Ты разве не хочешь в рай? Или ад?
– Я давно умер и давно потерял надежду попасть… – Тимо указал пальцем наверх, – ну… туда.
– Но раз ты здесь, то у тебя осталось какое-то дело и тебе надо его закончить, чтобы упокоить душу.
– Наверное.
Какой-то он неправильный призрак. Странный.
– Я не знаю, что мне нужно сделать, но знаю, что больше не одинок. – Тимо широко улыбнулся, глядя на Эбель.
Эбель, как никто другой, знала, что такое одиночество. Но обсуждать это с призраком ей хотелось меньше всего, хоть он и казался милым и безобидным.
– Если я спрошу, почему ты плакала, то ты мне не ответишь? Да? – уставившись в пол, спросил Тимо.
– Да.
Эбель села на кровать.
– А если спрошу, почему ты меня не испугалась, – тоже?
– Первого призрака я увидела в пятнадцать лет. Поэтому теперь мне не страшно. Я знаю, чего от вас ждать.
Тимо без приглашения уселся на пол. Скрестил ноги, подтянул ворот свитера на шею и скрыл руки в рукавах, будто ему холодно. Он показался Эбель смешным, ведь обычно призракам было плевать на температуру в комнате.
– И кем он был? – Тимо поставил локоть на колено и оперся на руку.
– Бедным стариком с улицы. От него пахло мусором и грязью. Он был в рваной одежде, конечности окоченели, кожа обтянула кости. Первый раз он увидел меня у школы и плелся за мной до самого дома. Ждал под окнами. А утром встречал и молча опять шел за мной до самых ворот. Мама говорила, что никого не видит. Полиция тоже.
Тимо поправил очки и облокотился теперь на две руки. Подпирая щеки, он внимательно смотрел на Эбель своими карими глазами.
– Тогда я подумала, что начала сходить с ума. Но он заговорил со мной и попросил еды. Сказал, что очень голоден и что хочет домой. Я отдала ему свой ланч и проводила до дома на краю улицы.
– И что было дальше?
– Я постучала в дверь, – Эбель виновато прикусила губу, – мне открыл его сын. Взрослый мужчина, который покрутил у виска, когда я сказала, что привела его отца. Я не понимала, почему он так себя ведет. Тыкала в грудь старика и просила забрать его домой. Но мужчина сказал мне…
– О нет… – Тимо нахмурился.
Он знал, чем закончится история, ведь именно с этого она и началась. Эбель показалось очень милым то, что Тимо с интересом ее слушал. Давно призраки не говорили с ней по душам. Точнее, никогда.
– Мужчина сказал мне, что его отец погиб пять лет назад. Отрекся от семьи и ушел жить на улицу, где его убили зимние морозы. И тогда я поняла, что вижу призраков.
– И много ты их видела?
– Очень много, Тимо. – Эбель размяла затекшую спину и легла на подушку. – И не все из них были такими молчаливыми, как тот старик.
– Они тебя пугали?
– Иногда они просили меня сделать то, чего я не могла сделать. И иногда были очень настойчивыми.
Эбель помнила холодные руки, которые душили ее по ночам. Помнила истошные крики и шепот обезумевших призраков. Она помнила все. И прощала им все. Ждала. Высматривала. И надеялась, что однажды в толпе покажется ее отец. Он должен был к ней прийти. Должен был навестить. Но приходили лишь озлобленные мертвецы, которые хотели мести.
– Не все призраки бывают злыми, – вдруг сказал Тимо. – Я вот очень добрый. При жизни я и мухи не обидел! Правда, хорошим человеком меня уже не назвать, но хорошим мертвецом вполне можно.
Эбель усмехнулась и закрыла глаза. Ночь, затянувшая небо, рассыпала по нему звезды. За стенкой смеялись студентки, а за дверью топали чьи-то ноги. Игла скрежетала по пластинке, растягивая мелодию, заслушанную до дыр.
Академия ожила после долгих дней траура, и Эбель это нравилось. Ведь в шуме и суматохе всегда проще скрыть свои секреты.
– Могу я остаться тут еще ненадолго? – прошептал Тимо, увидев, что Эбель закрыла глаза. – Просто я… Я так давно не говорил с людьми…
– Можешь, Тимо.
Все равно он скоро исчезнет, как и все те призраки, что приходили к ней. Они почему-то с каждым днем становились все слабее и слабее. И в конечном счете испарялись. Тимо покинет ее так же, как и они. Его не стоит бояться.
– Только не пялься на нас, пока мы спим, хорошо?
– Хорошо, – шепнул Тимо.
И Эбель провалилась в сон под утихающую музыку, чувствуя, как холодные руки убирают пряди с лица, а край кровати проседает под весом призрака, кладущего хрен на просьбы Эбель. Тимо ей понравился. И она была рада, что он все-таки не ушел.
Утром Тимо в комнате не оказалось. Была лишь Соль, сладко спавшая на своей кровати. Она вернулась поздно и, громко хлопнув дверью, разбудила Эбель. Стянула с себя платье, случайно уронив на пол стакан и, так и не смыв макияж, уснула. Эбель перед уходом попыталась поднять ее с постели. Та сначала нехотя отмахнулась, но, поняв, что опоздает на уроки, вскочила и побежала в душ смывать с себя остатки бурной ночи.
Эбель не стала ее ждать. В ее планы не входили утренние пары, так же как и в планы Реджиса, которого она нашла на лестнице, ведущей в спальное крыло парней. Он, слава богу, был без Эрика и его свиты.
– Я готова ответить на твой вопрос. – Эбель выпрыгнула из-за угла, но Реджис даже не дернулся, будто зная, что она непременно захочет его напугать.
– Тогда говори. – Он оперся на стену.
Реджис опять был в кожанке, под которой скрывался форменный жилет. И все так же отрешенно смотрел на Эбель.
– Да, – ответила она.
– Что – да? – нахмурился Реджис.
– Ну, вчера ты спросил меня, связано ли то, что я хочу узнать у Бенни, с тем, как я появилась в академии. Вот мой ответ: да.
Реджис усмехнулся и прикусил губу: он понимал, что теперь не сможет ей отказать.
– Я свою часть сделки выполнила. Теперь ты выполняй свою.
Эбель была готова поспорить, что его вообще не интересовала вся ее подноготная. Просто он был обычным крутым студентом, которому нравилось казаться недоступным. Этаким «я не помогаю просто так» парнем. И «побегай за мной подольше, крошка» разбивателем сердец. Ну, и он был особо опасным. Пусть и таким же новеньким, но уже вошедшим в элитную тусовку пафосных ребят, которые вчера четко дали понять, что они на уровень выше других исключительных.
– Окей, – тяжело выдохнув, сказал он. – Идем к Бенни.