– Зачем вы это делаете? Зачем ссорите нас, когда мы должны объединиться? – Соль начинала злиться.
– Мы не можем никому доверять, – сказал Йонни, – даже Вуд.
– Поэтому будете нападать на своих же? Серьезно?
– Слушай сюда, – Лаура ткнула пальцем в плечо Соль, – пора вылезти из своих сраных книжек и оглянуться по сторонам. Студентов убивают. И это делает явно кто-то из наших.
Лаура тыкала и тыкала своим пальцем в плечо Соль и подходила все ближе, показывая, что ничего не боится. И что в очередной раз она победила.
– Тебе повезло, что в этом чертовом коридоре нет зеркала, иначе я бы…
– Эй, дамы, меня не поделили? – непонятно откуда явившийся Ноа встал перед Соль, ограждая ее от Лауры.
– Стоило вспомнить о тебе, и ты тут как тут. – Йонни скрестил руки, демонстрируя красные линии, бегущие вдоль вен.
– Я всегда там, где красивые девушки. Притягиваюсь как магнит.
– Не обольщайся, ты не в моем вкусе, Ноа. – Лаура шагнула назад и растворилась в своей шайке.
– А я притянулся и не к тебе. – Ноа закинул на плечо Соль руку. – О чем спор?
Соль все еще не могла простить ему Хеллоуин и то, как этот кудрявый кретин с ней поступил. Мало того что отказал ей в предложении пойти вместе на вечеринку, так еще испортил настроение прямо во время танца.
«Ого, я думал, ты придешь одна», – сказал он ей, оттолкнув Нейтана в сторону.
«С чего бы»
«Ну, кто может позвать такую зануду на танцы?»
Ему отчего-то было смешно. Вот Соль и решила убрать улыбку с его лица одним быстрым и хлестким ударом по щеке.
Она злилась на него весь вечер, и было странно надеяться, что ей хватит ночи, чтобы простить его. Ноа понадобится вся его никчемная жизнь, чтобы вымолить у нее прощение. А сейчас она терпела его руку на своем плече только потому, что на лице Лауры наконец-то пропала ухмылка.
– Спора нет, Эдвин, – вышел вперед Нейтан. – Как и твоей подружке нет места среди избранных.
Вот говнюк.
– Вас, что ли? – усмехнулся Ноа.
– Оглянись по сторонам, – кивнул Йонни на стоящих вдоль коридора компаний. – Вон несколько «белых». Видишь? Если убийца нападет на них, то они трупы. Одна лечит животных, другая светится в темноте, третья дышит под водой. Даже Колм из «белых», который швыряется огнем, объединился с «желтыми». Никто не хочет умирать. Все хотят быть с сильными скурами.
– И вы, типа, сильные?
– У нас есть защитное поле, яд, невидимость и управление металлом. А в чем твоя сила, Эдвин? – гавкал Нейтан из-за спины Йонни. – В том, что твоя подружка по зеркалам прыгает?
– Хочешь силами помериться? – Ноа убрал руку с плеча Соль.
Амея Тонака подняла руки, готовясь выпустить яд, Грета оголила бедро, на котором висели сюрикены, а Нейтан закрутил руками перед лицом, создавая силовое поле.
– Охренеть вы кретины. – Соль развернулась на пятках. – Я отказываюсь участвовать в этом цирке. – И, громко стуча каблуками, зашла в кабинет шифрологии.
– Эй, зануда, – крикнул ей Ноа. – Подожди меня.
Компания Йонни и Амелии громко смеялась ему в спину, когда он трусливо скрылся за дверью.
– Отвали от меня. – Соль села за парту.
– У Эбель есть новости по нашему расследованию, – уперся руками в стол Ноа. – У нас есть минут двадцать перед тем, как начнутся пары. Она и Кэруэл ждут нас в библиотеке.
– Я пас. – Соль демонстративно громко положила на стол книгу.
– Что? – Ноа поймал ее руку. – Ты не можешь быть «пас».
– Я устала.
Ноа поморщился.
– Соль? – Он сел рядом с ней, но она показательно отодвинулась.
– Это уже не шутки. Ты видел Майка? Ему отрезали голову… Черт… Голову!
– Ты боишься? – понял ее Ноа.
– А ты нет?
– Я лишь думаю, что мы единственные, кто может все это остановить.
– Остановить что? Уже поздно. Студенты делятся на какие-то группы, Дебора не находит слов, чтобы успокоить нас. А если Йонни прав? Если убийца реально один из студентов? Ты? Кэруэл? Реджис? Может, сама директриса?
– Эй, – Ноа потянул к ней руку, но она увернулась, – я понятия не имею, как поддержать тебя. Но раз мы начали, то должны закончить. Разве нет? – Он заглянул ей в глаза. – Копы нам не помогут. Сама знаешь. Мы можем либо смотреть, как академия рушится, либо спасать ее.
– Я не хочу, чтобы академия рушилась.
– Я знаю. – Ноа коснулся ее колена и все-таки подвинулся ближе.
От него, как обычно, пахло сладкой газировкой.
– Мы не супергерои, не персонажи фильмов и книг. Мы обычные студенты.
– Мы исключительные, – впился пальцами ей в кожу Ноа. – Ну же, Соль. Не сдавайся. Ты всегда идешь до конца. Ты же зануда…
– И ты считаешь это комплиментом? – скривилась Соль.
– Я считаю это чертовски крутым комплиментом! И еще я считаю, что мы не справимся без тебя.
Соль в любом случае не бросила бы их. Просто… Просто ей нужны были эти слова. Страшно не только ей. В опасности не только она. И академия рухнет, если не остановить убийцу, который забирает в ад студентов одного за другим.
– Ладно, – Соль пихнула книги обратно в сумку, – идем в библиотеку.
– Да! – отсалютовал Ноа. – Это моя девочка! Юху!
– Больше никогда так не говори.
– Э, да. Прости, – почесал он затылок. – Переборщил.
В кабинет медленно стягивались студенты. Они, так же держась группами, шушукались и обсуждали всех вокруг.
– И я все еще не простила тебя за вчерашнее, – кинула ему Соль, когда они вышли в коридор.
– Да что я сделал не так? Не понимаю… – нагнал ее Ноа.
На удивление он так и не обратил внимания на кричащего ему в спину Нейтана и даже не бросился на него с кулаками, когда тот назвал его трусом и слабаком.
– Почему вы так долго? – Кэруэл посмотрел на наручные часы.
– Возникли проблемы с другими студентами, – отчиталась Соль. – Кажется, академию ждут не лучшие времена.
– Так и знал, что ничем хорошим это не кончится. – Джосайя немного распустил тугой узел галстука и расстегнул пиджак.
– Что ты нашла, Бель? Это связано с Майком?
Они стояли вокруг стола. Почти сбежавшие из артурианы герои.
– Нет, – Эбель положила на стол оторванный из журнала лист, – кажется, убийства эти начались много лет назад.
– Стой, это мой журнал? – Соль увидела знакомую часть обложки. – Ты порвала мой журнал две тысячи пятнадцатого года с Джастином Бибером и Селеной Гомес на обложке?!
– Первое, что попалось под руку. Прости.
– Новая буква? Откуда?
– Долгая история, а у нас всего пять минут до начала шифрологии, – Эбель явно не хотела делиться.
Ей всегда было плевать на время и уж тем более на опоздания. Особенно на предмет мистера Кэруэла.
– Это арамейская буква «А». – Кэруэл взял лист в руки. – Но откуда этот шифр?
– В этом нам и надо разобраться, – кинула взгляд на Ноа Эбель. – Твой брат сможет нам помочь?
– Смотря в чем, вишенка.
– Нужно найти старое дело. Оно наверняка должно быть в архивах. – Эбель вытащила из сумки блокнот с ручкой и что-то в нем записала. – Тимо Фобс. Умер лет пять назад. Возможно, тоже ритуалка. Больше деталей не знаю. – И, вырвав лист, протянула его Ноа.
– Фобс? Как Реджис Фобс, только Тимо? – удивился он.
– Ты расскажешь нам…
– Да, Соль, я все вам расскажу, – перебила ее Эбель. – Только сначала узнаем про это дело, хорошо?
– Ты меня пугаешь, Эбель, – нахмурился Джосайя.
– Вы меня тоже. – И она улыбнулась ему в ответ. – Где это видано, чтобы сам мистер Кэруэл опаздывал на свой же урок?
– Черт! – выругался он и, сорвавшись с места, побежал в кабинет.
Арни был любимчиком папы, а значит, и любимчиком свободы. Он всегда делал что хотел. Гулял с друзьями допоздна. Съедал за раз килограмм мороженого. Смотрел до ночи телевизор. Забирал последний кусок пиццы. Получал деньги на карманные расходы. Плохо учился и не делал домашку. А вот Ноа был любимчиком мамы, и черт знает, с чего она решила, что ее младший сын станет программистом, ученым или каким-то другим умным дядькой, разбирающимся в цифрах. Друзьями Ноа были его же репетиторы, а в свободное время он решал сложные задачки и смотрел научные фильмы. Помнил ли он что-то после? Нет. Пригодилось ли ему это в жизни? Нет. Стал ли он учиться в школе лучше? Тоже нет. Он хорошо сдавал лишь математику, а другие предметы маму почему-то и не волновали.
Арни любил брата. Всегда делился с ним сокровенным и всегда сам выслушивал истерики Ноа. Он уступал ему. Не злил, не провоцировал. Арни знал, что Ноа приходится тяжело, и поэтому всячески старался облегчить его страдания. Особенно когда мама после работы возвращалась не в духе и срывалась на младшем сыне, ради которого она и пахала как лошадь. И чем старше становился Ноа, тем отчетливее понимал, что такая жизнь не для него.
– Пап, мам, я сегодня веду Бетти в кино, – после ужина сказал Арни.
Ему было шестнадцать. Возраст поисков и нахождения себя. Но он, видимо, заблудился и свернул в сторону рок-н-ролла, странных стрижек и кожаных шмоток. Ну, и проколотого пупка. О чем, конечно же, ни мама, ни папа не знали.
– У вас все серьезно?
Арни редко говорил про Бетти. Оно и понятно. В одном ее имени греха было больше, чем в самом грешном грешнике, варящемся в котле у дьявола в аду. Она и привила Арни любовь ко всем этим панк-вечеринкам, ирокезам и фильмам про маньяков.
– От моего ответа будет зависеть, сколько баксов ты мне дашь? – Заклепки на жилетке зазвенели, когда Арни встал из-за стола. – Тогда я хочу, чтобы она стала матерью моих будущих детей.
– Тогда держи десять долларов. Мне внуки от нее не нужны.
– Дай больше! Я этой бумажкой только задницу подтереть могу.
Арни никогда не был таким настойчивым и… смелым. Ноа знал, что ему и самому не нравится грубить, но надо же было следовать своему амплуа плохого парня.
Отец встал и отвесил ему подзатыльник.
– Ты как говоришь с отцом? – крикнула мама.
– Щенок! – пнул Арни под зад отец. – Где гавкать научился?