Эбель не понимала, почему этот дар достался именно ей и почему в мире больше нет того, кто помог бы ей разделить эту участь. Вышло как-то нечестно. Интересно, тому, кто раздает людям все эти способности, так не кажется? Если нет, то он явно бесчувственный болван.
– Вон та девчонка, видишь? – указала Соль пальцем на стол, где сидела кореянка с белой нашивкой. – Ее зовут Хичжин, и она дышит под водой.
Эбель было откровенно плевать, кто, где и чем дышит. Она метнула взгляд в сторону студентки и быстро опустила его обратно, в тарелку с куриной ножкой, брокколи и вареной картошкой.
Соль нашла блуждающую по заднему двору Эбель сразу после обеда, когда одни студенты вернулись на пары, а другие, расположившись на гниющих скамейках, громко болтали и смеялись, наслаждаясь то ли потеплевшей погодой, то ли окончанием уроков. Соль на удивление не допрашивала Эбель. Заметив, что та любуется храмом (хотя на самом деле Эбель искала тропинки, по которым ночью сбежит домой), Соль неторопливо подошла к ней со спины и, в шутку напугав новую подругу, протянула ей яблоко, которое давали на обед. Эбель не хотела есть, но от яблока не отказалась. Непонятно, где она находится и сколько ей идти до ближайшей дороги. Лучше иметь небольшой запас еды, чтобы, если заблудишься, хотя бы не умереть от голода.
Оставшийся день Эбель проторчала в комнате. Обняв колени, она сидела на кровати и смотрела на форму, аккуратно сложенную, немного потрепанную и явно неновую. Мысли мучили ее. Она не понимала, хочет ли остаться тут. И, следуя совету Кэруэла, пыталась найти ответ на вопрос: что она здесь делает? А еще пыталась не сойти с ума, ведь из их окна открывался вид на кладбище и кресты, торчащие из земли.
Вечером Соль удалось вытянуть Эбель на ужин. Она не сильно сопротивлялась. Ее быстро выдал урчащий живот, который, кажется, уже начал переваривать ее органы в желчи. Или это была изжога от тревоги, осевшей на внутренностях.
– Тебе стоит познакомиться с Хичжин, – не унималась Соль, – она все-таки на твоем факультете.
Эбель закинула в рот брокколи и, плохо прожевав, проглотила ее. Девушка, представившаяся, кажется, Армирой, сидела с ними за столом и, косясь на новенькую, толкала локтем парня, который делал вид, будто смеются они не над Эбель.
– А вон, – Соль выискивала новых жертв, – тот белый, – так Соль называла студентов гражданской поддержки, – что носит с собой маленькие мешочки с песком. Это Колм. Он тоже с твоего факультета.
Эбель наклонила голову влево и увидела взъерошенного блондина, одиноко сидящего за столом у стены. Он озирался по сторонам и, встретившись взглядом с Соль и Эбель, вскочил и ушел из столовой. М-да. Отличный состав героев по спасению мира.
– Тут много хороших ребят. – Соль наконец успокоилась и положила в рот кусок уже остывшей еды. – Нас мало, поэтому запомнить всех по именам и способностям будет легче легкого.
– Главное, запомни меня, вишенка.
Из-за спины Соль появился Ноа и, поставив на стол поднос, подвинул Армиру и ее парня.
– Задницы поднимайте, – обратился он к ним, – и проваливайте.
Мальчик с желтой нашивкой хотел что-то ему ответить, но Ноа столкнул его сумку на пол и, быстро заняв пустое место, сел рядом с Соль. Та закатила глаза.
– Завтра расскажешь мне, над чем вы так смеялись, – кинул Ноа парню со своего факультета в спину.
– Мудацкий мудак тут как тут. – Соль демонстративно отодвинулась от Ноа.
– И я рад видеть тебя, зануда.
Соль набрала побольше воздуха, чтобы ответить ему, но он оказался быстрее.
– Ну что? Как первый день в академии? – обратился Ноа к Эбель. – Как настроение? Видок у тебя, конечно, не самый свежий. Но мы и не на пляже в Малибу.
– И ты не спасатель в красных плавках. – Настроение Эбель сразу поднялось.
Может, хоть с ним станет веселее в этом обветшалом храме и пропахшей вареными овощами столовой.
– Могу им стать, вишенка. Только попроси. – Ноа трубочкой проткнул пакет с молоком.
– Какой же ты мерзкий, Ноа… – Соль отобрала его молоко и, сделав пару глотков, вернула пакет. – Только об одном и думаешь. Лучше бы занялся уроками. Ты подготовился к факультативу по риторике?
– А ты научилась складывать в уме два плюс два?
Кажется, математика была единственной слабостью Соль. И единственной силой Ноа.
– Замолчи, болван, – обиделась Соль.
– Я бы и не начинал, если бы ты не…
– А где новенький, о котором ты говорил утром? – перебила их Эбель.
Интересно, он так же, как и Эбель, мечтал о побеге или, набивая желудок бесплатной едой, радовался, что наконец обрел новый дом? Ему мисс Вуд тоже промыла мозги? Нужно с ним поговорить. Узнать, что он думает про академию.
– А, вон он… – Ноа встал, задев стол, и махнул рукой, подзывая новенького. Тот как раз накладывал в тарелку мясную подливу. – Эй, Редж, давай к нам.
Эбель развернулась, ища новенького взглядом. Пытаясь вспомнить, как утром выглядел Ноа, она искала высокого плечистого брюнета и, найдя, замерла.
Как и он.
Они уставились друг на друга, словно один из них был испуганным оленем на охоте и ждал выстрел, что пронзит сердце, а второй – охотником с натянутой тетивой. И неясно, кто был кем. Было очевидно лишь то, что они оба не были готовы к этой встрече.
Непонятное предчувствие окутало разум Эбель. Она не знала Реджиса. Видела его впервые, не считая перевоплощения Ноа. Но этот взгляд, пронзающий до костей, ледяной, как глыбы в Антарктике, отчего-то пугал ее. Каждый вдох наполнялся тревогой, словно любой изданный звук, любое мимолетное движение предвещали бы неминуемую опасность. Страх проникал все глубже, оставляя чувство безысходности. Будто загнанный зверь, которому некуда бежать, Эбель вцепилась в стол и, сжимая в руке вилку, надеялась, что Реджис к ней не подойдет. Но он, задерживая очередь из голодных студентов, будто оцепенев, не отрываясь смотрел на Эбель. Его руки сжали поднос. Тело напряглось. Плечи распрямились. Острый кадык дернулся, а на скулах заходили желваки.
– Ну же, Редж! – поторопил его Ноа.
Ну же, Редж, стой, где стоишь… Не подходи. Ради всего святого. Не подходи.
– Что это с ним? – Соль заметила его странное поведение.
– Реджис! – опять крикнул Ноа.
Но тот не слышал его. Не слышал кричащих за спиной студентов. Не видел снующих перед носом людей. Он смотрел лишь на Эбель. И страх его сменился гневом. Он разозлился – то ли на себя, то ли на нее, то ли на скуру, что дернула его за плечо. Швырнув на свободный стол поднос, Реджис наконец опустил глаза и в спешке покинул трапезную.
Эбель выдохнула и разжала онемевшую руку. Вилка громко ударилась о стол, и в повисшей тишине все уставились на Эбель. Потом на стекающую со стола мясную подливу – и обратно.
– Не парься, – улыбнулся Ноа, – все смотрят на меня. Я тут пользуюсь успехом. – Он подмигнул какой-то скуре и, пафосно развалившись за столом, поправил кудрявые волосы.
– Что это, мать его, было? – озвучила вопрос всех в столовой Соль.
– Хотела спросить это у вас. – Эбель схватила стакан воды и осушила его.
Реджис будто высосал своим взглядом из нее не только рассудок, но и всю кровь.
– А что было? – Ноа удивленно осмотрелся по сторонам.
Студенты, так и не дождавшись ответа, вернулись к своим делам и сплетням.
– Реджис был сам не свой.
– Ну, чувак первый день в академии, Соль. Ты ходила такая же ошарашенная, как и он. Дай ему привыкнуть.
– Почему он так странно смотрел на тебя, Бель? – Соль поняла, что с болваном по левую руку нет смысла разговаривать. – Вы знакомы?
– Я первый раз его вижу.
Мурашки побежали по спине, стоило Эбель вновь вспомнить взгляд Реджиса.
– Да забейте. – Ноа потряс пакет молока и, поняв, что там пусто, покосился на Соль. – Мы тут все со странностями.
– Кстати, на какой факультет его распределили? – Соль перехватила уже свое нетронутое молоко, и Ноа, громко цокнув, скрестил руки.
– Особо опасных.
– Черт… – Эбель стало не по себе.
– Он самый, вишенка. Он самый.
Спальный корпус погрузился в темноту. Задув свечи в коридоре, мисс Вуд пожелала всем спокойной ночи и, вернувшись в свой кабинет, оставила студентов в одиночестве. Соль говорила, что нужно прождать час, пока Вуд или любой другой дежурный преподаватель не уснут. После этого тишина сменяется смехом, а фитили свечей вновь загораются. Правда, сама Соль, кажется, редко дожидалась веселья.
– Странный сегодня был день, – зевая, сказала она.
Подперев подушкой голову, она укуталась в одеяло.
– Странный, да.
Эбель хотела, чтобы Соль поскорее уснула. Сидя в столовой, она приняла окончательное решение бежать. Вернуться домой и узнать, почему последние воспоминания были именно о матери. Эбель отгоняла мысли, что она могла быть ее убийцей, хотя вряд ли бы этому удивилась. Но начать надо было с малого. А именно с расспросов. Главное, чтобы Шейла снова не сдала ее в психушку.
– Кстати, я подслушала ваш с Вуд разговор, – не кривя душой, призналась Соль.
– Плевать, – честно ответила Эбель.
– И с Кэруэлом тоже.
– Класс.
– Я знаю, что днем тебе было плохо. Это из-за вчерашнего?
Эбель смотрела в трещину на потолке, представляя, как она разрастается все больше и больше. Как разрывает комнату на части. Осыпается штукатуркой на голову и, быстро сбегая по стене, ломает пол, оставляя Соль по ту сторону обрыва.
– Да. Из-за вчерашнего, – тяжело выдохнула Эбель.
– Я могу тебе как-то помочь?
– Сомневаюсь.
Эбель показалось, что Соль, перевернувшаяся на спину, была обижена.
– Мне надо понять, как я вообще оказалась в гробу. Вспомнить то, что я почему-то забыла, – пояснила Эбель, и Соль вновь легла на бок.
– Я подумаю, как можно вернуть тебе память. Не переживай, мы со всем разберемся.
– Ага, – усмехнулась Эбель.
Соль – просто невозмутимая милашка.
– Теперь у тебя есть я. – Соль опять зевнула. – Обращайся ко мне, если что. Я всегда тут. На соседней кровати.