Странно. И знакомо.
Однако ощущение уже исчезло, а шторм снова налетел в полную силу.
Раффаэле еще немного пребывает в нерешительности, пока вода не заставляет его двинуться дальше. Он качает головой. Нити энергии во время ненастья ошеломительно сильны, – наверное, это они его отвлекают. Или, может быть, мысль о том, в чем он скоро будет участвовать, что может произойти в ближайшие часы.
Мысль о возвращении Энцо.
Раффаэле снова застывает на месте, прислоняется к мокрой стене и закрывает глаза. Он вызывает представление о внешнем спокойствии. И приходит в себя. Потом идет дальше.
Наконец он натыкается во тьме на тупик и упирается в стену. За ней чувствуется невероятно сильное давление бессчетного количества капель воды, связанных воедино, – это озеро в центре арены Эстенции. Раффаэле медлит, потом немного пятится назад, пока не нащупывает неровность на поверхности стены – руки Моритас отпечатаны в конце каждого подземного тоннеля, и рядом с ними находятся узкие винтовые лестницы наверх.
Раффаэле оказывается в темной нише, прилегающей к огромному каналу, который тянется к арене. Он провел столько времени в полной темноте, что теперь ночь кажется ему яркой и светлой. Звуки штормового ветра, ливня и грозы вновь становятся оглушительными. Раффаэле крепче подхватывает свою промокшую накидку и, неслышно ступая, поднимается по ступенькам на набережную канала.
Он тут один. Других членов Общества нигде не видно. Он засовывает руки в рукава накидки, поеживается и, задействуя свою энергию, обследует окрестности, пытаясь почувствовать присутствие поблизости других представителей Элиты.
Потом хмурится. В воздухе что-то шевелится, нити плотно натягиваются.
Они здесь. По крайней мере кто-то один.
Энергия приближается. Это темная и знакомая энергия. Раффаэле ловит себя на том, что подавляет желание как-то отгородиться от нее. В день знакомства с Маэвой он съежился, когда впервые соприкоснулся с ее энергией, связанной с Нижним миром. Его тогда передернуло. Раффаэле вглядывается в темные тоннели арены, которые ведут к центральному озеру, потом пытается рассмотреть что-нибудь сквозь завесу дождя. Должно быть, Маэва только что прибыла. Теперь Раффаэле слышит ее шаги. Они едва заметны и легки, это шаги изящного создания. Он оборачивается всем телом навстречу приближающейся энергии, потом складывает руки перед собой. Негромкое эхо сопровождает звук шагов по тоннелю. Постепенно Раффаэле начинает различать приближающийся силуэт. Поток энергии усиливается. Теперь он точно может сказать, что энергия эта исходит от девушки.
Она останавливается в нескольких футах от него. Кроме аромата дождя, Раффаэле ощущает медный запах крови. Он подозрительно рассматривает девушку. В темноте ему не разглядеть ее лица. Энергия у нее тоже странная, знакомая мрачностью. Слишком знакомая. Тут безошибочно чувствуется ориентация на Нижний мир, страх, ярость и смерть.
– Вы ранены, ваше величество? – тихо спрашивает он. – Кто-нибудь следует за вами?
Если Маэву ранили, пока она добиралась сюда, у нее может не хватить сил, чтобы достать Энцо из Нижнего мира. Еще хуже, если на нее напал инквизитор и известие о ее присутствии здесь просочилось наружу. Где же остальные?
Однако Маэва ничего не отвечает. Она поднимает руки, берется за край капюшона и откидывает его назад. Ее лицо показывается из тени.
Раффаэле застывает на месте.
Это не Маэва. У этой девушки шрам в пол-лица на месте глаза. Ресницы очень светлые, а волосы ярко-серебристые, острижены коротко и кое-как, будто их обкромсали в озлоблении. Она смотрит на Раффаэле с горькой усмешкой. Какое-то мгновение кажется, что она рада его видеть. Потом эта эмоция исчезает, сменяясь злобой. Девушка выставляет вперед руку, свивает вокруг него сеть из нитей и крепко их стягивает.
– Прости, Раффаэле, – говорит Аделина.
Аделина Амотеру
Один раз в десять лет на все три луны падает тень мира, и они становятся алыми, обливаясь кровью наших павших воинов.
Сегодня на небе нет ни одной луны, которая осветила бы арену Эстенции своим серебристым светом. Озеро в центре, подпитываемое водой каналов, черно и взбаламучено яростью шторма.
В последний раз я стояла на этой арене среди зрителей и смотрела, как Энцо вызывает Терена на дуэль. Они сражались здесь. И все закончилось тем, что я вертелась рядом с телом умирающего принца и, всхлипывая, пыталась ранить его убийцу.
Сейчас арена пуста. Никаких возбужденных людских толп – еще бы, в такое ненастье. Флаги Кенеттры, установленные наверху по кругу арены, неистово хлопают на ветру, несколько полотнищ дождь оборвал начисто. И я нахожусь здесь не сама по себе, а в образе Раффаэле.
На лице – мука.
Над бровями выступили капли пота.
Его страдальческий крик поглотил раскат грома.
Шепотки у меня в голове чирикают, удовлетворенные тем, что я сделала.
Я иду следом за Маэвой по каменной дорожке. Вода захлестывает путь с обеих сторон, подол моего одеяния намокает. Сердце яростно бьется в груди – энергия шторма наполнена тьмой, и когда я поднимаю взгляд, то почти вижу переплетение сверкающих между облаками нитей, которые соединяют дождь с черным небом и предвещают новую вспышку молнии. Где-то на арене стоят Сержио и Маджиано, готовые вступить в битву. Время от времени снизу, с озера в центре арены, доносятся сдавленные крики балиры. Огромная мясистая голова на мгновение высовывается из бурлящей воды и тут же погружается обратно, как будто обитатели Нижнего мира тоже пришли посмотреть на нас.
Маэва не оборачивается, и это хорошо. Порыв ветра отбрасывает назад капюшон ее накидки, открывая черно-золотистые волосы, но королева быстро надевает его обратно. Я восхищаюсь тем, как ее отметило. На самом деле я просто одержима ее энергией. Она первая представительница Элиты, которую я действительно могу почувствовать. В ее силе есть мрачность, которая напоминает мне меня саму, что-то глубокое и черное, соединяющее ее с миром мертвых. Интересно, бывают ли у нее ночные кошмары о Нижнем мире, как у меня?
Вдруг меня поражает ощущение, что за мной следят, и волоски у меня на шее становятся дыбом. Напоминаю себе, что нужно сфокусироваться на маскировке. Должно быть, по арене рассредоточились и другие члены Общества Кинжала, хотя я их не вижу. Они следят за происходящим вместе с остальными спутниками Маэвы. До сих пор никого не встревожил мой внешний вид.
Лицо Раффаэле, перекошенное от боли.
Перед глазами мелькают сцены моей схватки с ним. Он даже не пытался дать отпор – знал, что один против меня не выстоит и его сила в борьбе с моей бесполезна. Сопротивлялся он хорошо, придется признать это, гораздо дольше, чем большинство других, поскольку видел реальность за моими трюками. По крайней мере, некоторое время.
Но я не убила его. Этого я бы вынести не смогла. Сама не знаю почему. Может, в глубине души я все еще хочу, чтобы мы были друзьями, помню, как звучал его голос, когда он пел для меня мамину колыбельную. Или, может быть, мне не по силам убить такое прекрасное создание, как он.
«Почему тебя это беспокоит?» – глумятся надо мной шепотки.
– Вестник, не отставай, – обращается ко мне через плечо Маэва.
Я ускоряю шаг. Мокрый подол платья цепляется за ноги, грозя поймать в капкан. «Ты должна сохранять спокойствие», – говорю я сама себе и начинаю идти медленнее, походкой более величавой, подходящей консорту высокого ранга. В голове пробегают давнишние уроки Раффаэле.
Мы достигаем центра платформы, и я ловлю себя на том, что оцепенело смотрю в землю. Однажды это место было покрыто кровью Энцо – она стекала с меча Терена, и капли оставляли узор на земле, а темное пятно растекалось вокруг принца – моего принца, – пока он лежал здесь, умирая. До сих пор помню ощущение – мои руки покрыты его кровью. Но сейчас кровавых пятен тут нет. Дожди и пенящееся озеро начисто отмыли камни, как будто здесь никто и не погибал.
«Он не твой принц, – напоминают мне шепотки. – И никогда им не был. Он был всего лишь юнцом, и неплохо бы тебе помнить об этом».
Маэва останавливается в центре и в первый раз оборачивается ко мне. Глаза ее холодны, по щекам струится вода.
– Он умер здесь? – Она указывает себе под ноги.
Странно, но я помню место точно, буквально до последнего камня.
– Да.
Маэва смотрит вверх, обводит взглядом крайний ряд сидений.
– Помни о сигнале. – Она поднимает руки и разводит их в стороны. – Если увидишь, что кто-нибудь подает его, ты должен забрать меня с арены. Не трать время на то, чтобы вывести меня из транса.
Я склоняю голову, стараясь как можно лучше подражать манерам Раффаэле:
– Да, ваше величество.
Делаю паузу, чтобы посмотреть в обе стороны вдоль каменной дорожки, пересекающей арену. Оттуда за мною наблюдают братья Маэвы. Теперь я их вижу, хотя они едва различимы в ночи, и то тут, то там сверкают наконечники нацеленных на меня стрел.
Маэва скидывает затеняющий лицо капюшон. Дождь мочит ее волосы. Она делает глубокий вдох, как если бы страшилась того, что произойдет дальше. Она боится, понимаю я, потому что чувствую, как в ее сердце растет ужас. До сих пор она вернула из мира мертвых только своего брата. Мы вторгаемся на незнакомую территорию.
– Подойди ближе! – приказывает она.
Я повинуюсь. Маэва впервые долго смотрит на меня, не спускает глаз, так что я начинаю беспокоиться, не заметила ли она чего сквозь мою маскировку. Она вытаскивает из-за пояса нож.
Может, она знает. И сейчас убьет меня. Я слегка отклоняюсь, готовясь защищаться.
Но Маэва вновь манит меня подойти ближе. Протягивает руку, хватает мокрую прядь моих волос и одним ловким движением обрезает ее.
– Дай мне твою руку, – просит Маэва.
Протягиваю ее ладонью кверху. Королева тихо велит мне собраться с духом, втыкает кончик клинка в мою руку и делает маленький, но глубокий надрез. Я вздрагиваю от боли. Моя кровь льется на кожу Маэвы. Боль искрит где-то внутри м