— Эльси? — позвала я ее просто для проверки связи. Магию и свои голоса я ощущала в полной мере. А Эльси и подавно.
— Да?
— Ничего. Просто проверяю. Как ты?
— Только проснулась. Все хорошо. У тебя как?
— Вот пытаюсь разобраться. Так… Можешь спать дальше.
— Ага… Пока, Элейн.
— Пока. А где Эймс? Эймс? — к моему удивлению она не ответила, хотя я ее тоже ощущала. Странное чувство, я могу различать присутствие каждой личности, с кем уже знакома. Похоже, белый фон, что я слышу временами, это вся остальная часть неизведанных. Когда силилась достучаться до Эймс, почувствовала нечто теплое и влажное в носу — это была кровь. Хм. Ладно, беру слова назад. Самочувствие далеко от идеального. Увидев салфетку на тумбочке, заткнула ей нос и запрокинула голову.
— О, ты проснулась. Как самочувствие? — пока безуспешно звала Эймс, раздался хлопок дверью и голос. Это была Гермиона и выглядела она вполне здоровой.
— Пойдет.
— Кровь идет? — с беспокойством в карих глазах взглянула Грейнджер, подойдя ко мне чуть ли не вплотную.
— Не, просто любуюсь потолком. Да шучу. Пройдет, бывает… Что… Что такое?
— Что у тебя с глазами?
— А что не так с ними? Я вроде не ослепла.
— Нет. Они выглядят…
— Аа… Ты про это. Скажем так, это Эльси виновата.
— Что? — проснулась названная, услышав свое имя.
— Ничего. Спи, родная, спи.
— Значит, это для тебя нормально?
— Ну да. Не болит — значит всё зашибись. Лучше скажи, как мы выкрутились, — с ожиданием посмотрела я на Грейнджер за дальнейшими разъяснениями.
— Что последнее ты помнишь? — начала она издалека, присаживаясь на кровать.
— Бой с Амикусом.
— И всё?
— Ну… Хм… Да. Ничего больше не помню.
— А Эймс тебе ничего не рассказала?
— Эймс? Сейчас она вне доступа. Дрыхнет, наверное. Что она должна была мне рассказать… О… — до меня дошло. Случай как с Эсхель? — Сейчас, попробую все-таки достучаться до нее.
— Эймс. Эймс! Эймс, мать твою, отвечай! Иначе я приду к тебе в комнату и снесу к чертям!
— Отстань, Эл. У меня отдых. Потом поговорим.
— Обещаешь?
— Да, ты должна знать.
— Ладно, ты тоже спи давай, — вернемся в реальный мир. Интересно, а как со стороны видится мое общение с моими личностями? Я же не застываю с разинутым ртом и не пускаю слюни при этом?
— У нее отдых. Расскажи ты.
— С чего бы начать… — и Гермиона всё рассказала в кровавых подробностях.
— Ээ… Она повелевает кровью? Вот такой реальной кровью. Это ее аспект, что ли? Магия крови — с одной стороны звучит интригующе, но с другой, как «мэ». Как можно навредить кровью? Если бы меня атаковали кровью, мне было бы скорее противно, чем больно. Хотя в крови можно утопить, наверное.
— Если бы сама увидела, то так бы не говорила. Ее магия была очень сильна.
— Получается, Эймс у нас герой. Хм, кто бы знал. А с виду стерва стервой, согласись. Ну, такая дерзкая штучка, которая смотрит на всех как на говно.
— Не говори так, — по глазам гриффиндорки было видно, что она не согласна с моими словами. Видимо, Эймс и впрямь впечатлила гриффиндорку.
— Да я просто любя. Когда она проснется, выдам ей медаль. Ладно, пережили и то хорошо. Пожиратели — 0, мы — 1, — вроде бы прекрасные вести, но отчего-то Гермиона была грустной. — Что-то не так? Неужто кто-то умер? Малфой?
И я попала в точку. Нет, не про Малфоя.
— Да. Аберфорта не стало, вчера ночью.
— Ох…
Да… Ожидаемый исход длительной комы. И я кажись поспешила, у пожирателей тоже — 1. Гадство.
— Сегодня идем хоронить. Пойдешь?
— Конечно. А где?
— Возле озера. Тут недалеко.
— Идем сейчас?
— Да. Или ты голодная?
— Ну, не особо. Могу и потерпеть.
— Хотя бы попей, — достав из своей сумки, вручила термос с крепким горячим чаем. Гермиона уже была готова покинуть замок.
— Это уже дело. И, Гермиона, а тебя вот так никто не узнал? И вообще, вся школа должна быть на взводе, нет?
— Я скрыла лицо шарфом, а голову шапкой. А насчет школы, все готовятся к вечеру. О случившемся знаем только мы и раненые.
— Хм. Удобно. Вечеринка будет поважнее, да? Хех. Нет, серьезно, никто тебя даже по глазам не узнал? Я бы узнала, — вернув ей обратно термос, накинула свой рюкзак. — Ты сказала «мы», кто еще будет?
— Мадам Помфри и профессор Снейп.
— Аа… Ну, пошли.
По пути приступы дрожи в руке по-прежнему накатывали на меня несколько раз, но сейчас мне уже было гораздо лучше, чем сразу после использования раскола. Я даже несколько раз собирала магию в руках, чтобы вновь ощутить тремор. Понимаете, это как больной зуб: ты постоянно трогаешь его языком, хоть и знаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет, но ничего не можешь с собой поделать.
Место для похорон Аберфорта было выбрано не случайно, рядом с белой гробницей — с местом захоронения другого Дамблдора, которая сделана из белого мрамора, отсюда и название. Кто-то посчитал, что старик должен быть рядом со своим братом, с которым они давно не общались. Но хоть после смерти у них появилась возможность вновь быть рядом.
На мой взгляд, старик будто просто спал и разыгрывал нас. За ним иногда такое наблюдалось. Его глаза под пышными седыми бровями были закрыты; если бы не странный угол наклона его рук и ног, он мог бы спокойно сойти за живого. Пришлось осознать огромную и непостижимую правду: что никогда больше Дамблдор не заговорит с нами, не поворчит на неразумных детей, никогда больше не сможет помочь. Да уж, смерть… Интересно, каково это? Как сон?
Гермиона стояла рядом, вцепившись одной рукой в мою. Для неё это было второе прощание в Хогвартсе. В прошлом году, когда хоронили Альбуса Дамблдора, так же стояла чудесная ясная погода. Гермиона невольно вернулась в те времена. Всего лишь год прошел, а будто целая вечность. Многих тех уже нет в живых. Перед глазами Грейнджер предстала картина тех похорон, как яркое белое пламя полыхнуло, охватив тело директора и стол, на котором оно лежало. Языки пламени вздымались все выше и выше, заслоняя собой тело. Белый дым винтом поднялся в небо, создавая очертания странных фигур. Сердце Гермионы словно остановилось на миг, ей показалось, что она увидела радостно уносящегося в синеву феникса, но в следующую секунду огонь погас.
— Я тоже должна что-то сказать?
— Не обязательно. Но если хотите, — понуро сказала мадам Помфри.
— Что могу сказать… Мы были знакомы всего ничего. Но ты был одним из немногих, кто не отвернулся от нас в час беды, кто не побоялся. И я буду это помнить. Буду помнить ту вылазку в Отдел Чистоты. Согласись, было же весело, временами. В общем, спасибо за все.
По взмаху палочки Северус закрыл крышку серой гробницы с гравировкой Аберфорта и растворился в воздухе. Директор уж точно должен присутствовать на вечере. Помфри с домовиками также аппарировали обратно к себе, к раненым. Оказалось, Эймс уложила практически всех, кто приперся вместе с Кэроу за Гермионой. Как она рассказала, Эймс хотела вообще убить их, и Драко, и Дафну в том числе. Не знаю, что ее остановило, но я бы не расстраивалась по этому поводу. Какой же я все-таки гавнюк, а? Ужас просто.
— Тут всё, возвращаемся или что, Гермиона?
— Я хочу ещё кое-куда сходить.
— В Хогсмид, что ли?
— Нет, тут недалеко.
— Тогда веди.
Шли мы куда-то достаточно долго. Ага, по снегу. И по всей видимости, шли к той обветшалой избе перед лесом.
— Туда? — переспросила я на всякий случай.
— Да
— Зачем? Кажется, там никто не живет… А, нет, стой.
— Что?
— Мне кажется, или тут следы? Огромные следы как у йети, они же реальны, верно? В книжке так было написано. Может стоит вернуться? Эм… Гермиона?
Не очень хотелось бы их встретить, однако Гермиона почему-то заметно обрадовалась и побежала в сторону одинокой хижины, куда и вели следы. Да уж, смелости ей не занимать, так нестись навстречу к снежному человеку. Понять бы ещё — для чего?
Глава 6 Обретая надежду
Такое себе удовольствие ходить по глубокому снегу в кроссах. Да и вообще по снегу. Гермионе на это, по всей видимости, было наплевать, она упорно шла в сторону одинокой хижины у опушки леса. С виду деревянная избушка не впечатляла размерами, а по состоянию, будто вовсе заброшена, если бы не следы. И судя по ним, Гермиона знакома с этим самым йети, что аж бегом рванула в избушку. Если бы я увидела такой след, то нехило бы так струхнула. Честно, отпечаток ноги явно не человеческий. Мой вариант со снежным человеком выглядел правдоподобным. А они ведь любят человеческое мясо. И тут еда сама рвется к тебе в пасть.
По мере приближение в дом мои убеждения о заброшенности здания улетучились. С трубы на крыше шел едва заметный дым, виднелись струи горячего воздуха. Вокруг хижины аккуратно прибрано, имелся сад и огород, о котором заботились в теплое время года. Заборчик вокруг и калитка выполняли свои функции исправно, а значит за ними следили.
— Хагрид! — звала кого-то Гермиона, стучась в запертую дверь.
— По-моему дома никого. Может не надо?
— Alohomora, — без тени колебания вломилась в хижину Грейнджер.
— Ты часто так к друзьям ходишь?
— Хагрид? — хижина пустовала. Никого не встретив на кухне, Гермиона пошла проверять другую комнату. — В лес что ли ушел? — вернулась она сразу.
— Надеюсь. Мы же туда не собираемся?
— Нет. Подождем немного.
Очевидно, тут кто-то был совсем недавно: дрова в печи тлели, шло тепло, быт обустроен для жизни. На столе стояли запасы еды, рядом с кресло-качалкой под окном лежала открытая книга. На полках развешены хозяйственные инструменты. А что если не ее друг тут живет? Мало ли. И пока мы шарились в хижине, снаружи раздался скрип калитки и чьи-то шаги с хрустом снега. И вскоре за окошком показался он, из леса в нашу сторону шел здоровый бугай под три метра ростом, не меньше, с ведром и лопатой в руках. Лохматый, с длинной бородой, в дубленке, он напоминал лесничих старцев, духов природы, из всё той же книжки о магических тварях. Может так и есть. Как я поняла, у Гермионы имеются специфические друзья.