- Если это бог, его нельзя убить. Если вы его убьете, значит, он не был богом. Я не оплакиваю смерть ложных богов.
Уж кто бы говорил... Но я не стала придираться. В мои обязанности не входит убеждать ее, кем она является и кем не является.
- Спасибо тебе за помощь, Итцпапалотль.
Она долго и пристально посмотрела на меня, и я знала, чего она хочет, но...
- Ты действительно богиня, но я не могу служить двум Мастерам.
- Основа его власти - вожделение, и ты отказываешь ему в этом.
Жар бросился мне в лицо, и я подумала, каково это - краснеть с пылающими черными глазами. Но меня смутило не то, что она сказала, а то, что она увидела у меня в голове. Она знала более интимные подробности, чем моя лучшая подруга. Точно так же, как и я разделила с ними то, что они с Пинотлем считали очень личным и интимным. Вполне честно, но я почему-то не думала, что Итцпапалотль будет краснеть.
Она посмотрела на меня, как смотрят на ребенка, который намеренно не понимает, что ему говорят.
- Скажи мне, Анита, в чем основа моей силы?
Вопрос удивил меня, но я ответила. Время лжи между нами прошло.
- Сила. Ты питаешься чистой силой, каков бы ни был ее источник.
Она улыбнулась, и нить ее силы во мне заставила улыбнуться и меня, ощутить поглощающую радость.
- А в чем основа силы твоего Мастера?
От этой именно истины я давно уже уклонялась. Не все Мастера вампиров имеют вторичную основу силы, иной способ поглощать энергию, кроме крови или людей-слуг, или зверей, которые можно призвать. Но некоторые имеют, и таков Жан-Клод.
- Анита? - сказала она, будто напоминая, что я должна что-то сказать.
- Секс. Основа его силы - секс.
И снова она радостно мне улыбнулась, и теплое сияние во мне ответило ей. Как приятно быть правдивой. Как приятно быть умной. Как приятно сделать ей приятное.
Этим она и была опасна. Если долго оставаться возле нее, желание сделать ей приятное станет самоцелью. Но даже мысль об этом не могла меня напугать. Хорошо все-таки, что я живу не в Альбукерке.
- Отвергая его и своего волка, ты калечишь не только триаду власти, но и его. Ты его ослабила, Анита. Ты ослабила своего Мастера.
- Мне очень жаль, - услышала я свои слова.
- Не передо мной тебе надо сожалеть, Анита. Перед ним. Вернись домой и проси его прощения, упади к его ногам и укрепи его силу.
Я закрыла глаза, потому что сейчас мне хотелось действительно одного - просто кивнуть и согласиться. Я не сомневалась, что чары выветрятся еще до возвращения в Сент-Луис, но если объединить Жан-Клода и эту женщину в одну команду, то мне конец. Даже сейчас я была рада, что он за сотни миль, потому что я кивнула, не открывая глаз.
Она приняла этот кивок за согласие.
- Очень, очень хорошо. И если твой Мастер будет благодарен мне за помощь в этом деле, пусть со мной свяжется. Я думаю, мы можем прийти к взаимопониманию.
В меня просочилась струйка страха - я ощутила это впервые с того момента, как она в меня вторглась. Я смотрела на нее сквозь вуаль ее силы - и боялась этой женщины.
Она прочла мое состояние.
- Ты и должна всегда бояться богов, Анита. Если бы не боялась, была бы дурой. А ты не дура. - Она посмотрела мимо меня на Рамиреса. - Кажется, я помогла вам всем, чем могла, детектив Рамирес.
- Анита? - спросил он.
Я кивнула:
- Ага. А сейчас пора заехать к Ники Бако.
- Если Ники нам врал, то врал и вожак стаи, - сказал Эдуард, - потому что подтвердил, что Ники говорит правду, будто не знает, где монстр.
- Если Ники подобной силой может делиться со стаей, то я знаю, почему стая нам врала.
- Вервольфы станут драться за Ники, - сказал Эдуард.
Мы переглянулись.
- Если полиция ворвется туда силой, будет кровавая баня. - Я покачала головой. - Но какой у нас выбор?
- Ники в баре нет, - сказал Рамирес.
Мы повернулись как на пружинках и спросили хором:
- А где он?
- В больнице. Кто-то его здорово отделал.
Мы с Эдуардом переглянулись и оба улыбнулись.
- Тогда возвращаемся в больницу.
- В больницу, - согласился Эдуард.
Я посмотрела на Рамиреса:
- Тебя это устраивает?
- Ты можешь доказать то, что говорила о Бако? - спросил он.
- Да.
- Тогда ему светит смертный приговор. И он об этом узнает. Я видел Бако на допросах. Он крепкий орешек, и он знает, что ничего не выиграет, а потерять может все, если скажет правду.
- Тогда надо найти что-то, чего он боится больше смерти на электрическом стуле.
Я не могла с собой справиться - обернулась и посмотрела на Итцпапалотль. Встретилась с ней взглядом, но в ее глазах больше не было тяги. Ее собственная сила защитила меня от нее. Ни звезд, ни бездонной ночи - просто темное знание, о чем я думаю, и ее одобрение моего плана.
- Мы ни на что незаконное идти не можем, - заявил Рамирес.
- Ну конечно! - поддержала я.
- Анита, я серьезно.
Я посмотрела на него, и он вздрогнул, встретившись со мной взглядом.
- Разве я могу тебя так подставить?
Он пытливо всматривался в мое лицо. Так иногда я гляжу на Эдуарда или на Жан-Клода. И наконец он сказал:
- Я не знаю, что ты можешь сделать.
Хорошо ли, плохо ли - но это была правда.
Глава 53
Эдуард вытащил из "бардачка" темные очки и протянул их мне перед тем, как мы вошли в больницу. У меня глаза не стали еще нормальными, хотя я знала, что эффект уже начал спадать, потому что черный цвет и блеск моих глаз стали меня тревожить. А это был хороший признак.
Ники Бако лежал не в отдельной палате, и полиция переместила его соседа в другую палату. Он лежал на вытяжении и никуда не собирался. В кровати он казался меньше, чем мне помнилось. Нога, которая была так грубо изломана, белела в гипсе от пальцев до тазобедренного сустава. Система блоков и шнуров поддерживала ее приподнятой под непривычным углом, который должен был чертовски сказываться на спине.
Рамирес допрашивал Ники почти тридцать минут и ни к чему не пришел. Мы с Эдуардом наблюдали за спектаклем, прислонясь к стене. Но Ники сделал именно то, чего мы боялись: с ходу просек ситуацию и возможные последствия. Помирать он не хотел, так чего ради помогать нам?
- Ники, мы знаем, что за монстра ты сделал. Мы знаем, что ты сотворил. Помоги нам поймать эту тварь, пока она больше никого не убила.
- И что дальше? - спросил Ники. - Я знаю закон. Жизнь в тюрьме не светит таким, как я, - применившим магию для убийства. Смертный приговор мне обеспечен. Вам нечего мне предложить, Рамирес.
Я оттолкнулась от стены и тронула Рамиреса за руку. Он посмотрел на меня, и на его лице уже выражалась досада. Ему сообщили, что сюда едет лейтенант Маркс, и он хотел расколоть Бако до прихода Маркса, чтобы заслуга была его, а не лейтенанта. Политика, конечно, но в полицейской работе ее полно.
- Я могу задать вопрос, детектив?
Он глубоко вдохнул, медленно выдохнул.
- Да, конечно.
И отошел, освобождая мне место у кровати.
Я посмотрела на Ники. Кто-то приковал его за руку к спинке кровати. Я не думала, что это необходимо, когда есть вытяжение, но этот наручник можно будет использовать.
- Что сделает Супруг Красной Жены, если узнает, что ты выдал его тайное убежище?
Он уставился на меня, и даже сквозь темные очки была видна ненависть в его глазах. И еще было заметно, как быстро стала подниматься и опускаться у него грудь, как забился пульс на шее. Он перепугался.
- Ответь, Ники.
- Он меня убьет.
- Как?
Он нахмурился:
- В каком смысле - как?
- Я имею в виду - каким способом? Как он будет тебя убивать?
Ники поерзал в кровати, пытаясь найти удобное положение. Нога держала его крепко, и он дергал прикованную руку, дребезжа браслетом наручника вдоль прута спинки. Сегодня ему не суждено поудобнее устроиться.
- Он, наверное, пошлет своего монстра. Разрежет меня и выпотрошит, как всех прочих.
- Его прислужник крошил всех ведунов или экстрасенсов, а с обычных людей сдирал кожу. Так?
- Если ты такая умная, можешь меня не спрашивать. Ты уже сама знаешь все ответы.
- Не все. - Я тронула прут кровати, к которому он был прикован, взялась руками с обеих сторон, так что наручник не сдвинуть. - Я видела эти тела, Ники. Очень неприятный способ уходить, но есть вещи и похуже.
Он сухо засмеялся:
- Выпотрошить заживо - хуже трудно что-нибудь придумать.
Я сняла очки и дала ему увидеть мои глаза.
У него пресеклось дыхание. Он уставился на меня, глаза у него полезли из орбит, горло перехватило.
Я тронула его за руку, и он завопил:
- Не трогай меня! Черт побери, не трогай!
Он дергал и дергал наручник, будто это могло ему помочь.
Рамирес подошел с другой стороны кровати и поглядел на меня.
- Я ему ничего плохого не делаю, Эрнандо.
- Уберите ее от меня на хрен!
- Скажи нам, где этот монстр, и я ее вышлю из палаты.
Ники глядел на меня, на него, и теперь я видела у него на лице страх. Тут даже вампирское зрение не нужно было.
- Вы этого не сделаете. Вы ведь копы.
- Мы ничего и не делаем, - сказал Рамирес.
Ники снова таращился на меня.
- Вы копы. Вы меня можете казнить, но не пытать. Это закон.
- Ты прав, Ники. Полиции запрещено пытать арестованных. - Я наклонилась поближе и шепнула: - Но я же не из полиции?
Он снова начал дергать цепь, греметь ею по пруту во все стороны.
- Немедленно уберите ее от меня! Я требую адвоката. Немедленно адвоката!
Рамирес обернулся к двум патрульным у двери:
- Пойдите вызовите адвоката для мистера Бако.
Копы переглянулись.
- Оба? - спросил один.
- Оба, - кивнул Рамирес.
Они снова переглянулись и направились к двери. Тот, что повыше, спросил:
- И сколько времени должен занять телефонный разговор?
- Сколько-то. И когда вернетесь, постучите.
Патрульные вышли, остались только Эдуард, Рамирес, Ники и я. Ники уставился на Рамиреса: