Отчего-то чародейке вдруг захотелось, чтобы отец никуда не уезжал. Чтобы они с Ивросом оба оказались тут. Ей подумалось, будто она все сделала неправильно. Нужно было согласиться с отцом. Выслушать его доводы. Обнять. Сказать, как сильно она любит его. И попросить увезти ее домой, в Идарис, вместе с Ивом. Всю дорогу глядеть на его спину под багряным плащом и размышлять о том, как много он для нее значит. Но момент оказался упущен, и в сердце занозой засела гадкая мысль, что другого шанса может и не быть.
К счастью, рядом оказался Крис. А он, несмотря на все его пьяные откровения и распутные выходки, оставался ей дорог. Гвин доверяла ему свою жизнь без раздумий. И хотела верить, что это взаимно.
Обернувшись через плечо, Гвинейн поймала серьезный взгляд друга. Адепт сосредоточенно внимал рассказу Мевина Эрнича о ночном госте в амбаре.
А затем чародейка услышала лошадиное ржание и невольно улыбнулась – узнала голос Пуговки. Любимица волновалась, предвкушая скорое путешествие в непогоду.
Три лошади ехали гуськом по узенькой дороге через поле к небольшому хутору, огороженному плетнем. Вокруг под толстыми шапками снега ровными рядами высились кочки – укрытые на зимовку пчелиные ульи. На пасеке старого бортника Эрнича их было около сотни. А вот домов на хуторе насчитывалось всего шесть, а также несколько хозяйственных построек, среди которых Гвин без труда отыскала тот самый амбар. Одной стеной он, как было заведено в этих местах, для тепла примыкал к главному хозяйскому дому. Наверняка даже имелся отдельный вход из сеней, чтобы можно было попасть к скотине, не выходя на улицу. Вот только сейчас этот вход был накрепко заперт, равно как и большие ворота снаружи.
Все мужчины хутора толпились вокруг амбара с вилами и рогатинами в руках. Женщин и детей они отправили в один из дальних домов ради их же безопасности – на случай, если из амбара вырвется нечто ужасное. Нечто, издающее те самые звуки, о которых Мевин Эрнич рассказал адептам по дороге. По его словам, ночью поднялся такой визг, словно скотину заживо рвали в клочья. Вот только в амбар перед этим никто не заходил и никто потом так и не вышел. Запертый замок висел на дверях нетронутым.
Селяне встретили адептку и ее спутников с превеликой радостью. Тревога на их усталых лицах сменилась облегчением, будто бы опасность уже миновала, стоило их принцессе появиться на горизонте. Они не скрывали, что не сомневаются в ее успехе. Однако сама Гвин решила приберечь самонадеянность для иного случая и приказала всем жителям запереться в домах. Пока крестьяне выполняли ее волю, двое адептов приготовились к встрече с неизвестностью.
Они оставили коней отвязанными в отдалении. Черный как смоль Оникс послушно встал, стоило ВарДейку немного пошептать коню на ухо. А вот Пуговка беспокойно перебирала копытами и косилась в сторону запертого амбара. Лошадь чуяла кровь. Отчетливый железный запах висел в воздухе. Он смешивался с ароматом свежего снега и отдавал горечью на языке.
Гвин и Крис повесили багровые плащи на плетень, чтобы не мешали, и предусмотрительно вынули оружие из ножен.
Затем оба чародея вошли в транс, отчего их глаза затянула молочно-белая дымка.
Крисмер прочел заклятие, которое усиливало все органы чувств, и прислушался, но из амбара не доносилось ни шороха. Даже шуршащие в соломе мыши куда-то подевались.
Гвин же сотворила из тепла своего тела светящийся шар размером с яблоко. Потрясла онемевшей рукой, от которой отлила кровь.
Получившийся светлячок оторвался от ее пальцев и, плавно покачиваясь, поплыл по воздуху впереди женщины на уровне ее глаз. Она перехватила топорик поудобнее и неторопливо пошла за Крисом к амбару.
Адепты остановились у запертых двухстворчатых дверей, таких широких, что внутрь можно было завести не только скотину, но и, при необходимости, целую телегу.
ВарДейк, державший в правой руке один из своих шотелей, возложил левую ладонь на холодную деревянную поверхность и забормотал новое заклятие.
Лязгнул навесной замок, раскрылся сам по себе и рухнул к их ногам. Заскрипели плохо смазанные петли. Крис отступил, позволяя одной из створок приоткрыться. На обратной ее стороне веером засохли бурые пятна крови.
Вопреки опасениям, на адептов никто не набросился. Никто не выскочил из мрака и не попытался сбежать.
Из темноты амбара дохнуло смертью. Острый запах разодранного нутра накатил тошнотворной волной, отчего Гвин невольно поморщилась. Заслонила нос тыльной стороной ладони в перчатке без пальцев, инстинктивно, хоть и прекрасно понимала, что от вони это не спасет. Повинуясь ее воле, светлячок вплыл в помещение. Гвин и Крис последовали за ним, но замерли на пороге.
Зрелище им открылось не из приятных. Помещение, еще совсем недавно служившее уютным пристанищем для домашних животинок, можно было смело назвать бойней. Точно какой-нибудь мясник лишился рассудка и принялся крошить без разбора несчастных зверей, обезумевших от страха и боли в кромешной тьме.
Слой соломы частично впитал кровь, но землю все равно покрывали громадные алые лужи, в которых лежали истерзанные останки. Крис насчитал двух лошадей, трех коров, пару коз и около десятка свиней. Вернее, примерно прикинул, сколько их было до момента гибели. Количество же погибших кур и гусей назвать оказалось сложно. Их перья, слипшиеся от крови, были повсюду. Кто-то с особой жестокостью рвал шеи и вспарывал животы, отрывал головы и конечности, а еще зачем-то кровавой гирляндой развесил длинный кишечник одной из коз на низких балках потолочных перекрытий, где рядами лежала крестьянская утварь. При этом и серпы, и косы, которых в амбаре было полным-полно, оказались чистыми. Кто бы тут ни похозяйничал, инструментами он не пользовался.
Светящийся шарик проплыл в середину помещения и завис на месте, мерно раскачиваясь, будто на ниточке.
Гвин осторожно перешагнула через оторванную коровью голову, которая валялась у входа, и неторопливо вошла внутрь.
Крис следовал за ней, прислушиваясь, но в амбаре ни одной живой души, кроме них, не оказалось.
– Сами друг друга они прикончить не могли. Даже под действием чар подчинения такое сотворить просто невозможно, если ты копытное животное или домашняя птица, – сделала вывод Гвинейн, изучая края рваных ран на развороченной туше одной из лошадей. – Но это и не хищник.
– Согласен, – кивнул Крис. – Ни медведь, ни тем более волк так не сделают. Посмотри вот сюда. Их не пытались съесть, просто методично расчленили заживо.
Гвин передернуло.
– Кобальдов тоже отметаем, – подумала она вслух. – И нежить.
– Если бы здесь побывал оживший мертвец, он не смог бы уйти, – Крис снова кивнул и нахмурился.
Но на всякий случай он сотворил собственный шар света и начал изучать углы в поисках остывшего человеческого трупа или лаза, через который можно было проникнуть внутрь и потом скрыться. Концом шотеля поворошил солому. Оглядел пол в надежде обнаружить следы. Но там, где кровь не скопилась лужами, солома превратилась в настоящее месиво из перьев и буро-красной жижи. Перепуганные животные явно отчаянно пытались спастись, но не могли.
Гвин тем временем присела на корточки возле другой туши, на этот раз коровьей. Обезглавленной, лишенной задних конечностей и части внутренних органов. Внимание рыжей чародейки привлекла отчетливая припухлость на белой шкуре – след от клыков. Быстрый, глубокий укус, который был оставлен на видном месте, словно специально, чтобы его обнаружили. У других животных подобных ранений не было, лишь это одно. Как флаг над главной башней замка, гордо объявляющий, кто живет внутри.
– Крис, – протяжно позвала она.
Друг закончил изучать углы и подошел.
Гвин молча ткнула пальцем в плотную припухлость на шее мертвой коровы.
– Кровосос? – Брови Криса поползли вверх. – Так далеко на севере?
По расхожему мнению, все разновидности вампиров избегали селиться в холодных районах, где найти пищу и укрытие было сложнее, а чужой горячей крови на нужды собственного организма требовалось больше. Конечно, встречались и исключения, но не столь дерзкие и отчаянные.
– Это даже не самое странное, – Гвинейн нахмурилась, задумчиво взглянула на Криса. – Он не пил кровь, хоть тут ее залейся сколько. Он пришел с другой целью: разорвать и убить. Но не тайком, как действуют даже самые тупые упыри – они же понимают, что иначе их мигом схватят. Он делал все так, чтобы животные мучились от боли и ужаса, кричали и шумели. И чтобы шум до седых волос перепугал людей. Да и этот укус… он оставлен неспроста.
– Чтобы мы точно поняли, что к чему, – Крис поднял глаза к потолку. – Чтобы догадались, что за всем бесчинством скрывается разумный представитель Черного Двора. Он пришел сюда специально. Через крышу, разобрав ее часть. И потом так же ушел. Но этим укусом зачем-то сообщил нам о своем визите.
Гвин проследила за взглядом ВарДейка. В крыше меж стропилами у дальней стены действительно виднелась брешь, но она была аккуратно прикрыта досками снаружи.
– Можно поискать следы вокруг амбара, – женщина закусила губу. – Но я уверена, что мы ничего не найдем. Все, что не затоптали местные жители, замело снегопадом. Он все подгадал заранее.
– Думаешь, он умышленно навел панику, чтобы выманить нас с тобой из Высокого Очага? – Адепт нахмурился еще больше.
– Если так, то дело очень плохо, – Гвин выпрямилась, закрепляя топорик в петлице у пояса. – Сначала нападения зверей, потом следивший за Уделом волк, а теперь еще и это. Мне не по себе, Крис. Этот негодяй явно задумал недоброе, и цель его – вовсе не крестьяне. Нам нужно вернуться немедленно. Я не собираюсь играть в игру, которую затеял этот месмерист… или кровопийца, кто бы он на самом деле ни был.
– Боги милостивые! Защитите нас! – раздался за их спинами напуганный мужской голос.
Адепты обернулись и увидели на пороге амбара белого от ужаса Мевина Эрнича. Тот стоял, схватившись за дверной косяк, чтобы не упасть.