Кевендил резко развернулся к ней лицом. Наклонился, едва не соприкасаясь с ней носами. Зеленые очи женщины горели негодованием, но серые глаза ее мужа оставались холоднее айсбергов в северных морях.
– Не захочешь уходить – останешься, – он говорил тихо и зло, и грудь его вздымалась, сдерживая рвущийся наружу гнев. – О разводе мы забудем. Все просто, Гвин: я не такой, как ты. И я был бы рад никогда тебя не встречать.
– К счастью, я не беременна и не задержусь в твоей жизни дольше трех месяцев, твое высочество, – не сводя взгляда с Кевендила, чародейка присела в реверансе. – Доброго дня, мой король.
– Боги, дайте мне сил, – Бариан Мейхарт устало покачал головой, глядя вслед уходящей невестке.
Крис обнаружил Гвин в конюшне. Одетая в брюки и чародейскую куртку на меху, женщина с сосредоточенным видом расчесывала гриву своей лошади. Конюха она отослала на кухню перекусить и отдохнуть, а сама решила побыть с Пуговкой наедине. Возможно, адептка даже шепотом рассказывала ей что-то, но стоило ВарДейку появиться в конюшне, как она замолчала.
Мужчина подошел ближе. Погладил кобылку по теплой гнедой морде. Вздохнул.
– Вишенка…
– Я на тебя не сержусь, если ты об этом, – на лбу Гвин пролегла задумчивая морщинка. – Но больше так не делай. Кевендил все видел. Впрочем, это совершенно неважно. Я даже рада, что он сам захотел развод.
– Я понял, – Крисмер попытался улыбнуться ей. – Только что-то радости я не вижу. Уверена, что все хорошо? Если хочешь, я могу написать мастеру Гарана.
– Нет! – Чародейка выронила щетку и порывисто схватила друга за руку. Ее пальцы были холодны. – Крис, поклянись, что не расскажешь папе о разводе. Никому ни слова, даже Ивросу. Никто в Идарисе не должен узнать, что тут происходит.
Он удивленно приподнял брови.
– Почему?
– Крис, поклянись, – настойчивее повторила женщина. – Ты ведь держишь слово, которое дал моему отцу, – не рассказываешь, зачем они уехали. И я не допытываюсь, хотя могла бы. Так чем я хуже? Или все твои слова были пустым звуком? Я не могу тебе доверять?
– Можешь, конечно, – изумленно ответил ВарДейк.
Гвин молча сверлила его выжидающим взглядом. Так долго, что даже Пуговка не выдержала и ткнула адепта мордой в плечо.
– Конечно, я клянусь, – блондин усмехнулся. – Откуда сомнения? Раз это так важно, я ничего никому не скажу. Но это будет странно. И я не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы твой отец обо всем узнал.
Гвин глубоко вдохнула через нос. Набрала в грудь побольше воздуха, собираясь с духом.
– Появились особые обстоятельства, – прошептала она.
На дворе загремели стражники. Последовал взрыв мужского хохота. Это заставило адептку умолкнуть. Гвин замерла, глядя на неплотно закрытые ворота, задумчиво закусила губу.
Крисмер нахмурился.
– Прокатимся? – неожиданно предложил он, похлопав Пуговку по шее. – Лошади совсем застоялись, а нам не помешает подышать свежим…
– Крис, войди в транс, – Гвинейн прищурилась.
– Зачем?
– Просто делай как я прошу.
Чародей усмехнулся, размял плечи и сосредоточенно начал шептать слова заклятия.
Скрестив руки на груди, Гвин наблюдала за тем, как побелели его глаза. Как Крисмер начал вертеть головой в поисках ответов на свой вопрос.
Но ничего необычного он не заметил. Громко стучали сердца животных в конюшне. Их запахи стали острее, звуки – громче и объемнее. Сердце Гвинейн билось взволнованно. От нее исходило мягкое тепло живого тела. Такое же тепло было повсюду, от лошадей. Тихо рокотала земная твердь под ногами. По полу гулял отчетливый сквозняк.
– Я ничего не вижу.
– Так постарайся! – фыркнула адептка. – Войди в транс еще глубже, не позорься!
– Что мы ищем? Чистую тьму?
Крис напрягся сильнее, так, что застучало в левом виске. Он отчетливо разобрал, как гремят посудой в кухне. Повернул голову и чуть не ослеп от того, каким ярким показался фонарь под притолокой. Пришлось заслонить глаза рукой. Горящее масло пахло невыносимо терпко, а огонь распространял красный ореол стихийной энергии.
– Гвин, я ничего не…
– Глубже, тьма тебя раздери! – сердито процедила женщина. – Как первогодка, честное слово! Мастер Драйтен бы умер от стыда за тебя!
ВарДейк нырнул в сплетение энергий, прилагая титаническое усилие. На лбу выступили капельки ледяного пота.
Мир вокруг него расцвел пестрой радугой, от которой можно было лишиться рассудка. Ни один маг ирхи при сотворении чар не пользовался такими глубокими уровнями транса без веской причины, да и нужды в этом не было. Однако Крис знал, что его подруга, будучи окулус от рождения, с легкостью находится в этом состоянии порою даже при обычном трансе.
– Что я должен…
Гвин сделала три шага назад. Опустила руки.
Крис скользнул взглядом по ее телу, следя за жестом. И замер с открытым ртом.
– Прокатимся? – Гвин вопросительно приподняла бровь, копируя интонацию адепта. – Лошади совсем застоялись, а нам не помешает подышать свежим воздухом.
Глава 10Пока смерть не разлучит вас…
Утро выдалось особенно суматошным. Замок превратился в муравейник. Суета подготовки к свадьбе достигла апогея уже к восьми утра, а ведь до церемонии венчания в маленькой часовне Высокого Очага оставалась еще пара часов.
Служанки помогли Гвин привести себя в порядок. Сделали ей сложную прическу, украсив волосы серебряной диадемой с ажурными дубовыми листьями дома Мейхартов. Похожий геральдический узор украшал серебристую парчу ее платья. Ткань выгодно подчеркивала фигуру, которая, к счастью, еще не успела заметно измениться. Высокий воротник-стойка скрывал шею и клиновидным декольте уходил вниз, немного приоткрывая соблазнительную ложбинку меж грудей. Плотная парча лепестками лежала на плечах, а из-под них начинались другие рукава – из легкого серого атласа, пышные, с широкими манжетами из серебряной парчи. Юбка же ниспадала тяжелыми складками от узкого, украшенного жемчугом пояска до самого пола. Платье предполагало еще и наличие небольшого шлейфа, но от него Гвин отказалась, посчитав непрактичным и чересчур вычурным.
Закончив со сборами госпожи Гвинейн, служанки торопливо раскланялись и ушли собирать леди Эрхофф. Деваной и Рослин в их комнатах в это время занимались другие девушки. Гвин бы очень хотелось взглянуть, как идет подготовка.
Навина подала легкий завтрак и тотчас удалилась по другим делам, когда убедилась, что госпожа более ни в чем не нуждается.
Борясь с утренней тошнотой, адептка проглотила бутерброд с паштетом и половинку вареного яйца, а затем щедро запила их травяным отваром, который должен был удержать завтрак внутри тела, а само тело спасти от головокружения, которое могло возникнуть в неподходящий момент. Однако дышать после еды все равно стало трудно.
Гвин приоткрыла окно, чтобы впустить свежий воздух. До весны оставалось еще полмесяца, и все же морозы отступили. Нордвуд готовился к скорым оттепелям.
Адептка неспешно подошла к зеркалу в полный рост. Придирчиво оглядела себя с головы до ног. Вздохнула.
Она старалась не думать ни о чем, кроме грядущего праздника, но мысли все равно полнились вязкой грустью.
За неделю до свадьбы пришло письмо от Авериуса Гарана. Его принесла белая сова, такая толстая и злая, что черные вороны, сидевшие тесным рядком на коновязи, с почтением вспорхнули, уступая ей место. Сова проводила их презрительным взглядом. Затем предупредительно клюнула подошедшего к ней стражника и принялась терпеливо ждать, когда выйдет Крисмер и снимет у нее с лапки металлическую капсулу с посланием. После чего птица улетела, будто спешила по иным срочным делам.
Письмо архимага содержало весьма лаконичный ответ на сообщение ВарДейка. Авериус Гарана был доволен, что с носфератом разобрались должным образом. Передавал соболезнования по поводу смерти леди Либейн. Поздравлял Криса и Рослин с предстоящей свадьбой. Наказывал им в скором времени прибыть в Идарис, раз все дела с «месмеристом» благополучно разрешились и Гвин более не нуждалась в помощи. А в конце архимаг писал, что запрещает дочери покидать границы Нордвуда. Последнее предложение было подчеркнуто. Далее следовал росчерк его подписи, а внизу – коротенькая приписка от Керики, что она очень скучает и передает всем привет. И ни слова про Ивроса. Специально, конечно же.
Дверь без стука приоткрылась, возвращая Гвин к реальности. Тихонько скрипнули петли, пропуская в комнату нарядного Криса.
– Доброе утро, вишенка, – он с широкой улыбкой проскользнул внутрь.
Первое возмущение адептки относительно его бесцеремонного появления утонуло в искреннем восхищении.
Да что уж там, ВарДейк выглядел просто неотразимо, тьма его раздери. Черный камзол с бордовым отливом изумительно шел к его ясным голубым глазам. Изысканное золотое шитье украшало ворот и манжеты. Чародейские руны выделялись на крупных золоченых пуговицах и пряжке широкого багряного ремня. На плечах красовались золотые эполеты. Черные брюки подчеркивали крепкие ноги мужчины. Высокие сапоги из антрацитовой кожи были начищены до блеска. Светлые волосы аккуратно зачесаны назад. Завидный жених, что и говорить. Рослин умрет от счастья, когда увидит его.
Чародей плотно закрыл за собой дверь, приосанился, стукнув каблуками друг о друга, а затем отвесил шутовской поклон.
Он подошел к Гвин сзади и обнял за талию, разворачивая женщину обратно к зеркалу. Накрыл правой ладонью ее живот под ажурной парчой.
– Как дела, медвежата? – ласково спросил ВарДейк. – Снова устроили маме веселое утро?
– Крис, – адептка поймала его руку, с укоризненной усмешкой покачала головой. Их взгляды встретились в зеркальной поверхности. – Вдруг кто-нибудь войдет?
– Я ненадолго, – он положил подбородок Гвин на плечо, продолжая смотреть на их отражение. Обнял крепче. – У меня сердце не на месте. Завтра уже нужно будет оставить тебя, – Крис зажмурился. – Опять я бросаю тебя одну. Прости меня, вишенка. Хочешь, я найду предлог, чтобы задержаться тут подольше?