Оставшись наедине, адепты обнялись. Крисмер уткнулся лицом в алые волосы подруги, прикрытые лисьим капюшоном тяжелого плаща. Они стояли так, замерев, не меньше минуты. Крис не мог пошевелиться. А Гвин не хотела.
– Ненавижу прощаться с тобой, вишенка, – наконец прошептал он ей в самое ухо. Так, что сделалось щекотно.
Чародейка отстранилась, положила ладонь на его щеку. Крис накрыл ее прохладные пальцы своей рукой в ответ.
– Так не прощайся, – Гвин ободряюще улыбнулась. – Езжай со спокойным сердцем. И сделай так, чтобы, когда я приеду в Идарис, я обнаружила тебя там подле Императора. Помни, что я горжусь тобой.
– Тогда до встречи в Идарисе, – он подмигнул. И нехотя разжал объятия, ощутив у своей груди холодную пустоту в том месте, где прижимал к себе Гвин. Повернулся на жалобные всхлипы Рослин. – Родная, мы уезжаем не на войну, незачем так убиваться! Поторопитесь. Путь неблизкий, а мы и так припозднились. Выезжаем за полдень, где это видано?
Чародей со смехом направился к супруге. А Гвинейн возвратилась на крыльцо и встала подле принцессы.
Крисмер усадил Рослин в седло. Обнял на прощание тестя. Поклонился королю и принцу, поблагодарив за гостеприимство, и услышал в ответ от Бариана Мейхарта вполне доброжелательное:
– Доброго пути.
– Пусть светлые силы хранят этот дом, – ВарДейк бросил прощальный взгляд на черную махину замка и подмигнул принцессам у его входа.
Со скрипом распахнулись ворота.
Путники двинулись прочь. Крисмер в багряном облачении Академии ехал первым на черном как смоль Ониксе. За ним на стройной лошадке в яблоках, подарке королевского семейства, следовала его хлюпающая носом жена. От нее не отставала пара стражников, один из которых вел в поводу навьюченную кобылу со скарбом Рослин. Двое других стражников замыкали небольшую процессию.
Кони выехали на дорогу и пошли быстрее. Привратники принялись закрывать тяжелые створки ворот. А мужчины во дворе собрались вместе возле плачущей Имерии. Кевендил протянул ей чистый платок. Венворт Халлен со вздохом завел с королем очередной разговор о минувшем празднике и еще раз поблагодарил монарха.
А принцесса Девана все так же стояла на месте тихим изваянием.
Гвин окинула хмурую девочку придирчивым взглядом.
– Пойдем, – вдруг сказала адептка.
Она схватила Девану за руку и потянула за собой.
Принцесса часто заморгала, будто пробудившись от сна.
– Что ты как статуя! Давай живее! – Гвинейн даже опомниться ей не дала.
Не обращая внимания более ни на кого, они двое почти бегом преодолели внутренний двор и торопливо поднялись по пологим ступеням на каменную стену возле ворот. Оттуда меж высокими стрельчатыми зубцами открывался вид на дорогу.
Темная полоса петляла средь голых чернильных деревьев на фоне посеревшего снега. По ней цепочкой ехали лошади, которые еще не успели удалиться от замка на почтительное расстояние.
Глядя им вслед, принцесса снова вздохнула. Сырой, прохладный ветер сорвал с ее головы отороченный кроличьим мехом капюшон и трепал светлые косы, но Девана этого будто не замечала. Она не ворчала о том, как холодно здесь. Не просилась обратно, в тепло Высокого Очага. Девочка просто глядела на удалявшуюся процессию.
Гвин же прикрыла на миг глаза, чтобы представить себе, что это она сама возвращается в Идарис. Ей вздумалось помечтать о родительском доме и милой матушке. Посмотреть, как отстраивается Академия. Увидеть новое жилище Криса. Погулять по набережной под руку с Ивросом, чтобы показать ему свое самое любимое место в городе.
Порыв ледяного ветра с моря взметнул ее алые волосы, точно живой пламень. И на мгновение женщине почудилось, что ехавший первым всадник оглянулся. Но лишь на миг. Процессия двигалась довольно бодро.
Чародейка вновь взглянула на молчаливую принцессу. Она хотела спросить сестрицу, какие мысли мучают ее, но Девана заговорила первой.
– Кажется, теперь я понимаю, что ты имела в виду, когда не хотела учить меня магии, – девочка шмыгнула носом. – Терпение – совсем не одно из моих достоинств.
– Только не говори, что тебе сейчас захотелось новых уроков, – с напускной серьезностью Гвин шутливо наморщила лоб.
– Нет конечно, – принцесса поежилась, то ли от холода, то ли от предложения чародейки.
Девочка натянула капюшон на голову и придержала правой рукой в перчатке, чтобы ветер не сорвал его вновь. Снова нахмурилась, продолжая неотрывно наблюдать за уезжающими.
– Но и замуж за нашего соседа я не горю желанием выходить, – вдруг призналась она.
Гвинейн задумчиво пожевала нижнюю губу.
– Знаешь, я могла бы написать матушке письмо, – мысль сорвалась у нее с языка прежде, чем разум успел толком ее додумать. – Возможно, она присмотрит тебе нечто интересное в Идарисе. Или даже найдет достойную партию при императорском дворе со временем. Поверь мне, ей будут в радость такие хлопоты.
Девана медленно повернулась к чародейке. В ее округлившихся глазах читался испуг.
– Я не хочу замуж за Императора, – чуть дыша прошептала принцесса.
В ответ Гвин залилась смехом, таким звонким и искренним, что девочка тотчас расслабилась, поняв, что сболтнула глупость. Стражники во дворе с изумлением воззрились на девушек. Бариан Мейхарт в компании Венворта Халлена, принца Кевендила и еще нескольких вельмож прервали беседу, чтобы глянуть в сторону принцесс на крепостной стене. Однако разобрать их разговор с такого расстояния никто не мог.
– Император – мужчина в годах, сестрица, – пояснила Гвинейн. – Ему больше двух сотен лет. Он давным-давно похоронил возлюбленную супругу, и поверь мне, малолетняя жена ему не нужна.
– Правда? Хорошо, – Девана несколько успокоилась. – Но папа вряд ли отпустит меня.
Гвин бросила косой взгляд на короля и вполголоса произнесла:
– А это будет зависеть от того, кто его попросит.
Глава 11Не от мира сего
– Я должна присутствовать. Я – адептка Идариса и дочь ректора Академии. Мой долг – отстаивать интересы магов. Любых.
Гвин скрестила руки на груди, давая понять, что не уступит.
–Это особый совет королей и их приближенных советников, а не невесток, кем бы они ни были, – Бариан Мейхарт тоже не собирался сдавать позиции.
– Я не доверю незнакомым людям решать судьбу Ивроса и всего его рода, – чародейка гордо задрала подбородок.
Король хотел ответить, но в дверь кабинета постучали.
– Ваше величество, все собрались в большом зале, – раздался голос Дарона. – Ждут вас.
– Скажи, что я уже иду, – громко отозвался монарх, а затем устало потер виски и тише добавил, обращаясь к Гвинейн: – Ты можешь взять девочек и послушать с галереи второго этажа. Так делать нельзя, конечно, но вы – любопытные женщины, вам никто не указ.
Гвин дернула бровью.
– Только дай мне слово, что не станешь вмешиваться, – Бариан Мейхарт поднялся из-за письменного стола и направился к выходу.
– Постараюсь, – коротко отозвалась адептка, следуя за ним.
К тому моменту, как ей удалось отыскать в библиотеке Девану с Имерией и убедить их пойти с ней и подслушать заседавших, совет уже шел вовсю.
Три девушки встали в полумраке галереи, там, откуда им открывался весь зал, но их самих не было видно из-за развешенных гобеленов, изображающих гербы.
Три темно-серых дубовых листа Мейхартов на серебряном поле.
Желтый ключ и корона на красном поле – герб Касмонтов из Брайгхора.
Черный дуб Эверхилов из Валиндера на желто-зеленом поле.
И герб Стормфордов из Кресмарка – золотой змей с львиной головой на синем поле.
Все они собрались спустя неделю после свадьбы Криса по призыву Бариана Мейхарта. Обсуждали наличие импери на их территориях.
Столы поставили в форме квадрата, чтобы представители четырех королевств чувствовали себя в равных условиях. Монархи, их наследники и ближайшие советники – голос здесь имел каждый. Но, пожалуй, больше всего собравшихся интересовало, что скажет Бариан Мейхарт. Ведь поначалу Эверхилы и Касмонты посчитали причину их сбора нелепой – колдун как колдун, что тут такого? – а вот Стормфорды решили, что раз колдун завелся на землях Мейхартов, то это исключительно их проблема. Но король Бариан говорил громко и обстоятельно, и в итоге каждый изменил свое мнение.
Он начал с рассказа о том, кто такие импери, что они умеют и чем опасны. Он напомнил о войне с ними. И о роде Хагморов, который помог эту войну выиграть, а сам очутился в изгнании на землях старого Нордвуда. Потом Бариан Мейхарт поведал историю предательства и убийства почти всех Хагморов с последующим разделом большого Нордвуда на четыре отдельных королевства.
В этот момент король Стормфорд вскочил с места и заявил, что если речь пойдет об обратном объединении земель под благовидным предлогом, то слушать он такой вздор не желает. На что Бариан Мейхарт совершенно спокойно заверил, что этот разговор затеян с другой целью и по просьбе мастера Авериуса Гарана – левой руки пресветлого Императора. Эти слова немного уняли Стормфорда и заинтриговали всех остальных. А король Нордвуда продолжал свою речь.
Он рассказал о том, что на территории Нордвуда проживает сейчас всего один импери – последний колдун из рода Хагморов; о том, что Иврос теперь в отъезде, Бариан Мейхарт почему-то умолчал. Однако это не умаляет его власти над землями и теми силами, что протекают по ним. Более того, государственных границ кровь импери не признает. Ее власть распространяется намного дальше. Охватывает всю территорию старого Нордвуда, если не обширнее. Проще говоря, Хагмор – не только импери Нордвуда. Он импери Валиндера, Кресмарка и Брайгхора, хотят они того или нет.
В этом месте Гвин захотелось уточнить, что это все они принадлежат Иву, а не наоборот. Но она сдержалась, памятуя о просьбе свекра.
Вновь заговорил правитель Кресмарка. Он объявил, что столь сильный колдун может представлять опасность для его подданных, и он не желает, чтобы над его землями довлело такое влияние. Эверхил согласился со Стормфордом. А вот Касмонт смолчал, задумчиво взирая на своих в