Взволнованные крики пернатых возвещали об одном: хозяин Нордвуда вернулся.
Глава 13Всегда
Ей снились бескрайние поля золотой ржи, по которым волнами гулял ветер. Только теперь во сне не было ничего тревожного. Рожь оказалась простой рожью. Она пахла теплом и спокойствием скорого богатого урожая. Но сон растаял, прогоняемый отчетливым звуком извне.
Толстый шмель с назойливым жужжанием пролетел над самым ухом и уселся на цветок лазурного колокольчика. Он неуклюже забрался в узкий венчик и с важным видом принялся копошиться внутри, так, что снаружи теперь торчали только задние лапки и пушистая белая попка.
Гвин открыла глаза и меланхолично воззрилась на происходящее прямо у нее перед лицом. Колокольчик наклонился под весом насекомого и покачивался из стороны в сторону.
Чародейка зевнула. Она лежала на боку прямо на мягкой траве, а вокруг нее пестрел душистый луг. Благоухание цветов окутывало ее со всех сторон, а приятный бриз приносил с моря запах соли и водорослей. Легкое белое платье с атласной синей лентой под грудью и короткими рукавами сбилось, обнажив до самых колен стройные ноги в мягких серых туфлях. По щиколотке бегал растерянный муравей, явно заблудившийся на просторах человеческого тела.
Сонный взгляд адептки упал на полупустую корзинку, в которой медленно увядали ромашки, побеги зверобоя и листики подорожника.
Ну конечно, она пошла собирать травы и снова уснула. Ласковое солнышко разморило. Впрочем, дело было даже не в солнышке. Последний месяц Гвин вообще спала подолгу и с удовольствием. И везде, где только могла.
Она нехотя приподняла голову и обнаружила Пуговку, которая мирно паслась рядом. Лошадь щипала травку на фоне ясного неба недалеко от крепости. Судя по положению солнца, время близилось к закату. Но, вероятно, Гвин отсутствовала недолго. Иначе Брина бы уже хватилась и отправила кого-нибудь на поиски, как обычно.
Песочно-желтые стены Тернового Бастиона величественно возвышались в отдалении. Блестели на солнце пурпурные шпили. А у крепостного рва паслись три коровы и десяток коз – живое имущество, которое привели с собой перебравшиеся в Бастион люди. Гвин попыталась отыскать глазами пастушонка, но мальчишки нигде не было видно. Вероятно, тоже дремал в траве.
Шмель тем временем выбрался из колокольчика и, весь покрытый пыльцой, полетел дальше.
– Такой же неуклюжий, как и я, – сонно усмехнулась адептка.
В подтверждение своих слов она осторожно перевернулась с боку на спину. Живот сделался таким большим, что затруднял движения, а ведь прошло всего чуть больше полугода. Страшно представить, что будет незадолго до родов!
Впрочем, как следует насладиться этими мыслями женщина не успела.
– Здравствуй, пузырик, – произнес Иврос с рассеянной улыбкой на устах. – Ты такая… круглая. Боги, какая же ты круглая.
Гвин уставилась на колдуна, который все это время сидел на траве прямо у нее за спиной и наблюдал за тем, как она спит.
Моргнула.
Но Иврос никуда не исчез.
На всякий случай моргнула еще раз.
Приподнялась на локтях.
Тряхнула волосами, в которых застряли мелкие травинки.
А потом выдохнула, будто бы все еще сомневаясь, не продолжение сна ли это:
– Ив…
Мужчина наклонился к ней и с жаром впился губами в ее уста, не давая договорить. Осторожно, будто боясь сломать или причинить боль, он обнял ее одной рукой. Притянул к себе. Затем на пару мгновений прервал поцелуй, чтобы заглянуть в ее полные счастья глаза. И поцеловал снова, с долгой, трепетной нежностью.
Гвин неловко приподнялась. Не прерывая поцелуя, Иврос помог ей сесть. Адептка обвила руками его шею. Зарылась пальцами в волосы на затылке. Зажмурилась, как довольная кошка.
Ладонь Ивроса легла ей на щеку. Ласково погладила атласную кожу на шее любимой. Пальцы коснулись обнаженных ключиц. Спустились еще ниже и еще. А потом сильная рука импери осторожно накрыла раскрытой пятерней ее округлый живот. Предельно бережно. Ощущая под тонкой тканью платья живое тепло. И Гвин замерла под этим нерешительным прикосновением.
Но резкий, настойчивый толчок, который Иврос внезапно получил прямо в ладонь, заставил мужчину отнять руку. Он прекратил поцелуй и с растерянностью воззрился на живот любимой.
Гвин тихо рассмеялась, глядя на его вытянувшееся от удивления лицо. В зеленых глазах чародейки плясали лукавые искорки.
– Знаешь, я каждый день представляла твое возвращение, мой храбрый импери, – отсмеявшись, сказала она. – Как ты приедешь в Терновый Бастион. Как я торжественно, со всеми почестями встречу тебя на пороге. И ты скажешь, как же сильно скучал по мне. Но…
Иврос остановил ее шутливое излияние очередным долгим поцелуем. Потом коснулся губами кончика ее носа и обеих щек по очереди. Прижался лбом к ее лбу. И прошептал своим низким, глубоким голосом, от звуков которого в районе солнечного сплетения у Гвин разлилось приятное тепло:
– Я скучал по тебе так, что в Идарисе на Бельтайн выпал снег.
Гвин смущенно улыбнулась. Ласково коснулась его отросшей бороды.
– Хотела бы я на это посмотреть, – чародейка мечтательно вздохнула, а потом взяла ладонь мужчины в свою и положила обратно себе на живот, ощущая внутри очередное движение.
Иврос получил новый тычок, отчего его густые брови невольно приподнялись. В этот раз пинок был еще сильнее – настолько, что на животе у Гвин выступила вполне ощутимая выпуклость, которая потом никуда не делась.
– Боги, – пробормотал Иврос. – Тебе не больно?
– Нет, – Гвин ласково усмехнулась. – Это ножка, скорее всего. Ему, видимо, неудобно, вот и выставил. Я пару часов проспала на боку. Он всегда так делает, когда недоволен, что я слишком долго лежала в одной позе.
–Он? – Ладонь Ивроса дрогнула у адептки под пальцами. – У нас… мальчик?
Чародейка озорно прищурилась, глядя в глаза колдуна. Золотые искорки в них полнились искренней теплотой. И любовью.
– В том числе, – ответила она.
Гвинейн на мгновение закусила губу, наслаждаясь новой волной смятения на лице будущего отца. Нет, эта странная встреча посреди цветущего поля определенно стóит тысячи торжественных возвращений с фанфарами. Они были вдвоем, и Иврос принадлежал только ей одной. Каждым вздохом. Каждым взглядом. Каждой своей бесценной реакцией на ее слова. Женщина с восторгом ловила малейшую перемену в его лице и до сладостных мурашек упивалась его осторожными объятиями. Именно этой минуты Гвин ждала с самого их расставания.
– У нас двойня, Ив. Сын. И дочь.
Вместо того чтобы вновь удивляться, Иврос усадил Гвин к себе на колени и заключил в объятия. Уткнулся лицом в густые алые волосы, пахнущие травами. Поцеловал в висок.
– Это объясняет, почему ты такая круглая, – он тихо усмехнулся ей в ухо, щекоча кожу колючей бородой. – И почему так расцвел Нордвуд.
– А ты сомневался? Нордвуд ведь любит свою королеву. Ой, что тут творилось!.. Ты и половины не знаешь, – Гвин заерзала, устраиваясь поудобнее.
– Именно, – Иврос выразительно заглянул ей в глаза. – Ты почему мне не сообщила? Я бы приехал раньше.
– Потому и не сообщила, – адептка дернула плечом, с которого сполз тонкий рукав платья. – Не хотела, чтобы ты зря нервничал и бросал все важные и срочные дела.
Импери поцеловал открывшееся плечо возлюбленной. Сплел их пальцы.
И тут Гвин нащупала перстень на его руке.
Она перевернула ладонь мужчины так, чтобы рассмотреть печать на матовом золоте – корону с пятью зубцами и отдельной линией прямого основания. В Идарисе адептка с детства видела этот знак на каждом шагу, на каждой монетке. Пять зубцов символизировали четыре стороны света в Империи и ее центр, а полоска внизу – основу, на которой держится благополучие всех объединенных на континенте королевств. Многие люди с гордостью использовали знак Империи, но эту печать мог носить лишь один человек.
– Кстати о срочных делах, – Иврос прищелкнул языком и замолчал. Отвел глаза. Притворился, что любуется Пуговкой на фоне Тернового Бастиона.
– Ив? – Брови Гвинейн сошлись к переносице. – Что случилось в Идарисе? И как тебя принял Император?
– Хорошо принял, – уклончиво ответил мужчина. – Только хлопот много мне придумал, оттого я и задержался. Прости, что заставил ждать так долго.
Иврос попытался вновь поцеловать женщину, но та выставила ладонь, и губы уткнулись в ее пальцы.
– Я ношу твоих детей. Двоих сразу, – настойчивым тоном начала Гвин. – И я имею полное право знать все, что с тобой приключилось. Начиная этим перстнем и заканчивая причиной того, почему тетушка Керика разрисовала тебя, как праздничный тотем. Если ты думаешь, что я не понимаю значение кольца или символов на твоей коже, то очень ошибаешься. Но я хочу услышать все от тебя.
Ее праведный гнев отчего-то заставил импери тихо рассмеяться. Как сильно он тосковал по этим сердитым зеленым глазам, возмущенным речам и саркастичным шуткам!..
– Хорошо, моя круглая валькирия, – Иврос прижал Гвин к себе. – Расскажу.
– Я жду, – адептка провела указательным пальцем по ветвистому узору, который поднимался по руке колдуна. Почерк тети она знала лучше, чем названия птиц в лесу.
Колдун решил начать издалека.
– Император довольно долго ко мне присматривался после нашего с ним знакомства. Никак не мог решить, можно ли мне доверять, ведь я чужак, да еще и импери. Но обстоятельства сложились так, что я получил императорское одобрение. А с ним мне пришлось принять и новую должность. Мы официально имеем право жить в Нордвуде на территории Тернового Бастиона. Поскольку силы моего рода неразрывно связаны с этими землями, Император подписал указ, который делает Бастион резиденцией Хагморов, – Иврос поймал руку Гвин, которой она продолжала ласково очерчивать его руны. – Но через год нас ждут в Идарисе. Стало быть, всех четверых.
Иврос слегка нахмурился, и это не укрылось от адептки, которая глаз с него не сводила.
– И что же будет через год? – осторожно спросила она.