– Джейк, сюда.
Сара стояла в посудомоечной, вид у нее был очень обеспокоенный.
– Что происходит? – шепотом спросила она. – Между тобой и Венном?
– Забудь про него. Сара, слушай, мне нужна твоя помощь. Один человек в деревне владеет информацией о моем отце. Как мне отсюда выбраться, чтобы Пирс не узнал?
– Стань невидимым, – тихо буркнула Сара.
– Что?
– Ничего, это я так. Есть одна боковая дверь, через которую можно выйти из дома, но ворота в конце подъездной дорожки заперты, и Пирс…
– Я перелезу. И плевать, если он увидит. Покажи, где дверь.
Сара провела юношу через маленькую буфетную к черной шипованной двери. Они только в четыре руки смогли сдвинуть ржавые щеколды. Дверь со скрипом открылась, за порогом все заросло кустарником.
Джейк вдруг вспомнил, о чем ему говорил в Лесу Гидеон, и с любопытством посмотрел на девушку:
– Я знаю, что ты здесь только со вчерашнего дня. Откуда ты знаешь про эту дверь?
Сара раздраженно передернула плечами. От этого движения у нее на шее сдвинулась цепочка с маленьким медальоном в форме половинки монеты.
– Возможно, я знаю это место лучше, чем ты думаешь. Джейк, послушай меня! Постарайся вернуться до восьми. Мне надо поговорить с тобой, потому что…
– Потому что ты наврала мне? – перебил ее Джейк. – Ты видела моего отца в том зеркале. Уйди с дороги, потом расскажешь.
Надо было торопиться. Тот, кто звонил, может передумать.
Джейк ушел, Сара так и не успела ему ничего объяснить. Она окинула взглядом кусты в поисках следов волка, вернулась в дом и надежно закрыла дверь на все щеколды.
Парень – конченый эгоист. Но ей был нужен союзник. Кто-то, с кем можно поговорить.
Сара заставила себя успокоиться. Что ж, сам виноват, она ведь хотела показать ему дневник. Теперь, после того как Уортон увидел записную книжку Симмса, она всегда носила ее с собой, боялась оставлять в комнате. Боялась, что за дневником придет Янус.
Девушка прокралась мимо кухни в кабинет, который назывался «Синий». Там она забралась в потертое кресло. Позолоченные французские часы пробили три высокие ноты. В ее распоряжении было пять часов, а после…
Что после? Хроноптика?
Саре вдруг стало холодно, она достала из кармана дневник и быстро нашла место, на котором остановилась в прошлый раз.
– Что ж, я пришел, – заявил я.
Мужчина со шрамом кивнул:
– Мистер Симмс, я не сомневался в том, что вы придете. И у меня для вас есть нечто абсолютно уникальное.
Он указал на накрытый бархатом прямоугольный предмет у стены и подвинул масляную лампу так, чтобы на него упал свет. Признаюсь, я не смог скрыть свою заинтересованность.
– Что это? – шепотом спросил я.
Вместо ответа мужчина сорвал с предмета бархатную ткань.
Это оказалась черная плита. Сначала подумал, что это камень, но, когда пошевелился, по поверхности пластины скользнула и исчезла тысяча моих отражений. Я понял, что это стекло, черное, гладкое, как зеркало, стекло высотой в человеческий рост. Подойдя вплотную, я увидел свое лицо под странным углом. Зеркало стояло вертикально, узкую серебряную раму украшали выгравированные буквы неизвестного мне алфавита.
– Это чистый обсидиан, – пояснил мужчина. – Вулканическое стекло, выплавленное в глубинах Земли.
Прозвучало интригующе.
Я хотел потрогать зеркало, но он предостерегающе вытянул вперед руку:
– Не стоит.
Я отошел. Мужчина жестом предложил сесть в кресло, но я остался стоять.
– Как обычное зеркало может быть источником великой силы? – непринужденно спросил я. – Или вы с вашими сообщниками решили обвести меня вокруг пальца?
Мужчина просто смотрел на меня. У него были темные глаза, а лицо – наполовину ангела, наполовину демона. Должен признать, он оказывал на меня гипнотическое воздействие. Я умолк.
– Позвольте, я вам объясню. Несколько лет тому назад на окраине Лондона во время расчистки земли под строительство рабочие наткнулись на камень. Они выкопали его – это оказалось надгробие. Потом они нашли еще одно. И еще. Стало ясно, что это – небольшое заброшенное кладбище, которое принадлежало давно исчезнувшей церкви. Могилы были очень старые, о них уже никто не помнил. Пошли слухи о том, что будто бы в этом месте хоронили в общих могилах умерших от чумы. Слухи порождали страх. Рабочие отказывались копать дальше, работодатели начали нервничать и позвали меня.
– Почему именно вас?
Мужчина улыбнулся:
– Потому что я, сэр, специалист по перемещению умерших.
Я подумал, что он снимает казненных на виселице. Или один из похитителей тел, которые раскапывают могилы и поставляют трупы алчным анатомам в лондонских больницах.
– Понимаю, – сказал я. – Но там вряд ли можно было найти что-то… свежее.
Мужчина продолжал улыбаться.
– Хозяева хотели расчистить участок. А я жаждал знаний. Вас это удивляет? Может, вы, мистер Симмс, обычный дилетант в темных искусствах, но я – нет. В том месте я обнаружил множество странных могил. Там были похоронены монахи и монахини, солдаты и торговцы. Одна могила оказалась особенно интересной. В ней я и нашел это.
Мужчина осторожно погладил раму зеркала.
Я почувствовал приступ ревности, как будто это зеркало уже мое.
– Оно было захоронено вместе с телом покойного?
– Нет. И это была еще одна странность. Тела не было. Ни малейшего фрагмента, ни одного осколка кости. Зато на надгробии сохранились несколько слов, которые еще можно было прочитать. Среди них имя – Мортимер Ди, а под ним – «алхимик и философ». Слово «алхимик» особенно меня заинтриговало. На мой взгляд, ту могилу можно было отнести к шестидесятым годам семнадцатого века или к первой его половине.
Меня поразил этот человек – с виду бродяга, говорит как ученый муж и при этом явно прожженный мошенник. Я с опаской обошел зеркало. Мое собственное отражение приводило меня в замешательство, создавалось такое впечатление, будто из зеркала на меня таращится другой Харкорт Симмс.
– И на что оно способно?
Мужчина долго и пристально смотрел на меня. В какой-то момент мне показалось, что я увидел в его глазах невероятное по силе отчаяние.
– Оно позволяет человеку проходить через портал, который мы называем временем.
Сара оторвалась от дневника и уставилась в окно, туда, где ее поджидали волк и его укротитель, и прошептала:
– А еще оно способно опустошить этот мир.
Джейк старался держаться подальше от Леса. Кем бы ни были эти Ши, он на них насмотрелся, хватит. Если бы за каким-нибудь дубом его поджидал Гидеон, Джейк ничуть бы не удивился, он даже предполагал его увидеть, но дорога была пустынной, и только рассевшиеся на ветках грачи наблюдали за ним глазками-бусинками.
Молодой человек побежал. Декабрьский день начал превращаться в туманные сумерки. Завтра – самый короткий день в году, зимнее солнцестояние. И день рождения отца. Папа любил повторять, что ему повезло: световой день короче всех и очень близко к Рождеству. Завтрак в постели был тому подтверждением. Джейк приносил ему этот самый завтрак на подносе – тост (обычно подгорелый) и черный кофе. Однажды, когда Джейку было лет девять, он поставил на поднос вазочку с розой и фотографию мамы в рамочке.
Отец убрал фотографию и вазочку в сторону:
– Хорошая попытка, старик.
И хрустнул тостом.
Какой смысл вспоминать обо всем этом сейчас?
Джейк бежал всю дорогу, останавливался только для того, чтобы перевести дыхание, и ни секунды не сомневался в том, что за ним наблюдают. Над головой сплетались голые ветви деревьев.
Наконец из тумана появились кованые ворота.
Юноша постарался не попасть в объектив маленькой камеры. Камера жужжала и пощелкивала, – наверное, Пирс занят поисками опасности. Туман клубами поднимался от сырой земли, и это было Джейку на руку. Отталкиваясь ботинками от покрытых мхом кирпичей, он забрался на стену и спрыгнул на дорогу на другой стороне.
Уже там достал из кармана сотовый и позвонил Ребекке.
Уортон замер на лестничной площадке.
Естественно, он считал, что подслушивать – плохо, но такую возможность просто нельзя было упустить.
Обитая сукном дверь приглушала голоса Пирса и Венна. Уортон, моля Бога о том, чтобы не скрипнули половицы, подкрался к двери. Взялся за дверную ручку, оглянулся на Большую галерею и замер. Потом присел на корточки и посмотрел в замочную скважину.
Венн мерил шагами комнату и буквально испепелял Пирса взглядом.
– Надо было забросить тебя в реку, и дело с концом! Ты сумасшедший или просто дурак? Пригласил сюда людей именно тогда, когда у нас все готово, когда мы даже субъекта нашли…
– Я ничего этого не знал, когда посылал имейл. И потом, я думал о Дэвиде. – Пирс подошел к Венну и, что крайне удивило Уортона, сел перед ним на пол в позе восточного мудреца. – Ваше сиятельство, вы только представьте себе – парень связан со своим отцом. Это может иметь решающее значение. Теперь уже ясно, что устройство, помимо всего прочего, реагирует на эмоции.
– На мои не реагирует, – бесцветным голосом пробормотал Венн.
Он сменил позицию, на секунду заслонив замочную скважину, а потом тяжело опустился в кресло возле окна и провел пальцами по спутанным волосам. Вид у него был уставший.
Пирс переместился ближе к нему и снова сел на пол.
– Я беспокоюсь за девчонку.
– Не начинай!
– Мы и ее можем потерять. У нас нет права подвергать ее такой опасности.
– Неужели? – Голос Венна прозвучал так тихо, что Уортону, чтобы его расслышать, пришлось прижать ухо к замочной скважине. – Другого пути нет. После ухода Дэвида… Я не могу участвовать в этом в качестве субъекта. Если я исчезну до того, как мы выверим калибр, я уже никогда не встречусь с Лией. Ты знаешь, при других условиях я бы взял роль субъекта на себя.