Мэддокс наконец-то пожал плечами.
— Ну, замечательно. Можешь на меня рассчитывать.
Облегчённо вздохнув, Магнус направился вслед за парнем вниз по улице, направляясь к самому высокому зданию в округе — целых шесть этажей! — и поднялся вверх по винтовой лестнице, что привела к красной, даже алой двери на третьем этаже с начертанными на ней символами.
Мэддокс коснулся знака, отливающего дорогими камнями и златом.
— Разве ж это не символ магии воздуха? — поинтересовался он.
Плечи Магнуса напряглись.
— Напомню тебе, что мужчина… ну, или мальчишка-ведьмак тут ты, откуда ж мне-то знать, если ты не в курсе?
Мэддокс пропустил его слова мимо ушей.
— Что за женщина эта Самара?
— Какой прекрасный вопрос! Ну, полагаю, сейчас и ответ узнаем.
Магнус глубоко вздохнул и вновь посмотрел на дверь с вырезанным на ней символом магии воздуха — он узнавал его, как никогда. На статуе оранийской богини Клейоны он видел такой же — тогда, когда Дамора нанесли визит в оранийский дворец. Магнус тогда был ещё совсем ребёнком и узрел этот символ рядом с огненным треугольником на раскрытой ладони — так же у Валории были начертаны вода и земля.
— Как она прекрасна, правда? — сказала ему младшая дочь оранийского короля, принцесса Клейона, названная в честь богини, когда заметила, что он любуется статуей.
Он взглянул на маленькую девочку, чьи золотистые волосы спадали на её плечи. Все девочки в Лимеросе заплетали свои волосы в косы, и он был попросту очарован этой юной принцессой с длинными золотыми локонами.
Слова крутились на его языке, но он заставлял себя молчать.
— Полагаю, — проронил он тогда вместо желанного, — да, если б только у неё не было такого глупого имени…
Ему удалось заставить щёки принцессы алеть огнём одним только словом.
— Я не такая, как ты, — ответила она ему.
— Вот и замечательно, — отозвался он, прежде чем повернуться к ней спиной и попытаться найти что-то более достойное королевского внимания.
Он покачал головой, отталкивая от себя яркие воспоминания. Сейчас это совершенно никакого значения не имело, а думать следовало только о настоящем.
Магнус уже сжал руку в кулак, чтобы постучать в дверь, но та открылась прежде, чем он коснулся её поверхности.
На него смотрела красивая женщина. Её тёмно-ручые волосы скользили по плечам длинными, свободными прядями. Чёрные линии угля делали бледно-голубые глаза яркими, а ягодные пятна выделяли полные губы.
Она изогнула бровь.
— Кто ты?
— Я… — он закашлялся, пытаясь отбросить в сторону всякую нервозность и чрезмерное переживание. — Меня зовут при… э-э-э… Магнус. Просто Магнус.
— А я Мэддокс Корсо, — выглянув из-за плеча Магнуса, представился Мэддокс.
— Итак, просто-Магнус и Мэддокс Корсо… — сладко протянула она. — Ну, и чем же я обязана визиту столь красивых юношей в этот солнечный день?
— Вы — Самара Балто? — спросил Магнус.
Она кивнула.
— Что ж, да, это я. Обычно следует записаться ко мне на приём, но я считаю, что сейчас совершенно свободна для нежданных посетителей. За три золотых монеты — с каждого, разумеется, — я сделаю вас мужчинами самым незабываемым образом, каким вы только можете себе представить.
Магнус мгновение смотрел на неё в замешательстве, а после скользнул по прозрачному розовому платью, что открывало её женские изгибы.
— Ты куртизанка… — ошалело выдохнул он.
— Предпочитаю называть себя предпринимательницей с очень особым — и очень востребованным, надо сказать, — товаром.
Магнус ошеломлённо покачал головой.
— Я был уверен в том, что ты должна оказаться ведьмой.
Её улыбка обратилась в тонкую суровую линию.
— Кто вас сюда послал?
— Я не знаю её имени, не знаю, кто она такая. Но она дала мне вот это, — Магнус вытащил из пазухи свой обсидиановый осколок.
Глаза Самары широко распахнулись, когда она увидела его.
После, не проронив ни слова, она схватила Магнуса и Мэддокса за воротник рубашки и потянула их обоих в свой дом.
Глава 4
Магнус рассматривал поразительно пышный дом куртизанки, в который она втянула его и Мэддокса. Даже покои Люции во дворце пусть и были большими и удобными, не могли похвалиться таким количеством произведений искусства и золота, как комнаты Самары Балто. У Люции была сона отдыха, где она читала любимые книжки, но она казалась пшиком на фоне этого места в шелках и бархате. Эта безобразная роскошь куда больше подходила оранийскому дому, ежели лимерийскому.
Но, может быть, богиня Валория была не так и строга к своим подданным, как всегда считалось, ведь учёные базировались на основе учений и законов, созданных во времена её правления.
Тем не менее, судя по испуганному выражению лица Мэддокса, Магнус был готов поспорить, что эти комнаты оказались чем-то аномальным для этого города.
— Сядьте, — Самара указала на небольшой, круглой формы стол из чёрного дерева, что сиял в свете зажжённых свеч.
— Я всё же предпочитаю общаться стоя, — Магнус поднял обсидиановый клинок. — Ты знаешь, что это такое.
Она на мгновение посмотрела на этот предмет, прежде чем напряжённо кивнуть.
— Да, я знаю, что это такое, равно как и то, кто тебя сюда послал.
— Как приятно это слышать, — удивительно стоять лицом к лицу с кем-то, кто мог понять его затруднительное положение с этим отвратительным куском обсидиана. — Может быть, ты можешь восполнить мои пробелы относительно возможности всего этого?
— А зачем? Ведь ты, скорее всего, просто всё забудешь, когда вернёшься.
Он с удивлением смотрел на куртизанку, схватил даже лезвие.
— Она мне сказала, что я забуду, но я не понимаю, как могу просто так взять и выбросить всё из головы?
Самара тонко улыбнулась ему.
— Присядь, юноша.
Магнус ненавидел подобные места и таких женщин, но Мэддокс уже успел занять место за столом и теперь наблюдал за ним с откровенной насмешкой.
— Независимо от вопросов, которые ты задашь, — обратился парень к Магнусу, — вряд ли смогу ответить на них, потому что ничего не понимаю, равно как и ты. Может быть, мне и не стоит произносить их вслух.
Магнус не мог с уверенностью сказать ему то же самое. Наконец-то, скрепя сердце, он занял место за столом напротив Мэддокса, и Самара присела рядом с ним.
— И кто же эта пожилая женщина, что отправила меня сюда к тебе? — спросил он, снимая со своей ладони повязку и демонстрируя ей рану. — Вот что она сделала со мной.
Самара внимательно осмотрела порез.
— Ну что ж, всё, что я скажу, так это то, что она очень могуча, а тебе никогда не стоит пытаться её остановить или поймать.
— Откуда она тебя знает?
— Однажды наши пути пересекались.
— Но… Но как такое может быть? Да, она стара, но она не может быть старой до такой степени, чтобы оказаться тут, если только… — голова Магнуса раскалывалась от навалившихся на него мыслей. — Если только это не чудовищная магия.
— Если верить твоему тону, ты совсем не веруешь в волшебство, — промолвила она.
— Нет, и не думал. По крайней мере, до сегодняшнего дня точно. И для меня всё ещё невозможным кажется то, что со мной случилось — мне трудно принять это. Конечно, есть легенда об элементалях, и ведьмы… не знаю, — образ ведьмы, что молила о пощаде перед казнью, заставил его содрогнуться. — я никогда не видел доказательств существования чар, всё это было нереальным, неощутимым, и меня окружали только слова, одни лишь слова, — он тяжело вздохнул. — А богини… Я считал их просто историей, и только.
— И вправду, мой друг… — протянул Мэддокс, — ты будто спрятался в какой-то пещере! Ведь всем прекрасно известно, что богини реальны, как же иначе.
— Знать и видеть — две разные вещи, — нахмурился Магнус. — Ты что, только что обозвал меня своим другом?
— Я? Действительно?
— Да, ты. Я слышал твой голос. Или это твои духи?
— О, прости, виноват.
— Можно сказать и так.
Мэддокс бросил на него испепеляющий взгляд.
— Очевидно, что никаких друзей у меня нет. И, основываясь на том коротком времени нашего знакомства, сомневаюсь, что у тебя они есть.
— О, понятно, — Магнус криво усмехнулся и повернулся к куртизанке. — Время моё иссякает. У меня есть часы до захода солнца, и ждать я времени у меня нет. Делай всё, что должна с этим клинком, — он толкнул к ней осколок обсидиана, — и я пойду туда, куда мне нужно.
— Пока что нет, — она покачала головой. — Во-первых, мне нужно узнать, на что ты способен…
Магнус скривился.
— Ты прекрасна, слов нет, но у меня нет ни единого золотого, к тому же, я не соблазняюсь такими предложениями со стороны кого-либо.
— Ну, не волнуйся, мой мальчик, такие предложения отложены в сторону, когда я узнала о том, кто именно послал тебя сюда, — Самара не улыбалась, казалось, она была раздражена этим вопросом. — Почему она послала мальчишку, чтобы тот выполнил работу настоящего мужчины? Почему она каждый раз испытывает моё терпение?!
— Такое раньше уже случалось разве?
— Это происходит уже в третий раз. И каждый раз всё труднее спрвляться с этим! — Самара на мгновение отвела взгляд, и казалось, что задумчивость окутала её пеленой. Когда она вновь посмотрела на Магнуса, понять, что она думала, было просто невозможно. — Я просто хочу описать своё состояние, ведь я должна знать, с кем имею дело, если ты сможешь мне довериться. Ведь я наверняка тогда буду знать, что именно старуха-ведунья послала тебя, а не кто-нибудь другой…
— Ведунья? — сухо проронил Магнус. — Такие банальности предназначены для глупых дворян в Ораносе?
Она нахмурилась.
— Что такое Оранос?
Магнус вздохнул.
— Ничего.
— Я не продолжу, пока ты этого не сделаешь! — она потянулась к нему. — Дай мне свою руку.
Он рассматривал её, желая потребовать, желая, чтобы она выполнила его приказ без единого колебания, как и слуги во дворце.
Но она не знала ни его, ни его отца. И, признаться, у него не было ни времени, ни желания объяснять, кто они такие.