Ребенок зажмурился и уткнулся в меня как в родного и, тихонечко сквернословил. Неумело так, без выдумки. Однако хоть глаза он и зажмурил, но идти шел и даже не завизжал, когда под его сандалиями оказался совсем даже не ковер, но тоже что-то мягкое.
По моим ощущениям, цепь потеряла большую часть керосина и изрядно нагрелась, что добавляло головной боли как в прямом, так и переносном смысле этого слова. Открытый огонь плохой источник энергии для мобильного устройства, особенно если эта самая энергия вырабатывается за счет перепада температуры. Как только звенья цепи прогреются до температуры пламени, мы останемся без нашей защитницы, чего совсем не хотелось бы.
Опять слышен мат, затем стаккато беспорядочных выстрелов и затихающий вопль, переходящий в уже слышанный ранее треск. Правда эта жертва кричала не в пример дольше, видимо цепочка теряет энергию куда быстрее, чем я рассчитывал.
Пройдя мимо очередного коптящего холмика, я даже ладонью себе по лбу хлопнул, ругнувшись. Ну да, естественно керосин быстро заканчивается, ведь когда цепь своих жертв убивает, она же невольно на них большую часть горючей жидкости оставляет. Вон как коптят, сволоты.
Сосредоточившись, выдохнул, пережидая боль в висках, и вновь повел нас дальше. Смысла подыматься на второй этаж я не видел. Не в том мы состоянии, чтобы по лестницам носиться. В конце концов, цепь она хоть и цепь, уж простите за тавтологию, но кое-что чувствует и, судя по её ощущениям, живых противников она наверху больше не наблюдает.
Подойдя к двери, открыл ее, тривиально провернув круглую ручку.
— Какого… — начал было мужчина, который как раз собирался войти. Он растерянно уставился на меня недоуменный взглядом, но быстро пришел в себя и без затей схватил нас. Щуплый-то мужичок был щуплый, однако сил в нем вполне хватило, чтобы мы повисли в его руках как кутята. Я в правой, а мальчишка в левой. — Тони! Падла! Ты что, опять насвинячился?! Какого черта пленники на улице делают?
— Ты доставишь нас домой, — заявил я очередной преграде на пути к свободе, чтобы потянуть время.
— И зачем это мне? — повелся на уловку преступник и посмотрел на меня.
Посмотрел и как-то по-звериному насторожился, но было уже поздно. Местами потухшая, но всё еще активная цепь уже скатилась по лестнице со второго этажа и немного вихляя неслась в нашу сторону. Краткий миг свободного падения и земля-матушка больно бьет в пятки. В ушах зазвенело, перед глазами яркие звездочки, но это мое тельце, цепь же, как неслась, так и продолжает свой путь.
— Эко*! Эко*! — дурниной вопит поймавший нас хмырь и я чувствую сбой в работе цепи. Мою малышку чем-то перерубило. Невзирая на слабость, хватаю этого козла за ногу и пытаюсь, если не уронить, так хотя бы отвлечь на себя, что у меня получается. Ощущение словно мешком огрели, вспышка перед глазами, а в ушах сквозь звон невнятное: — Кадавра*!
По ушам бъет крик, а я с каким-то обломком в руках падаю на бок, не в состоянии пошевелиться. Плохо конечно, но зато цепочка оклемалась. Управляющая логика распределилась на оба куска и хоть с грехом пополам, но обрубки цепи таки смогли доползти. Та, что покороче, бессмысленно ерзает на пороге, а вот часть подлиннее обвила ноги своей жертве и, кажется, их сломала. Сломала и на этом её ресурс закончился. Однако этот хмырь оказался тоже не пальцем деланный, он скатился по невысокому крыльцу и…
— Mat moja zhenshhina, — охнул я. И было от чего. Не каждый божий день люди превращаются в волков. И, что печальнее всего, у этого самого волка все лапы оказались целые, а уж зубки так и вообще моё почтение.
Продышавшись, сажусь, так как встать еще не могу, а видеть врага надо. И чувствую, что хватит меня разве что на один удар. Если промахнусь, эта тварь нас растерзает.
— Мальчик, спрячься за мою спину, — не сводя взгляда с волка, говорю своему невольному напарнику. — Чтобы эту псину с гарантией убить, мне надо его поближе подпустить.
Говорю и неожиданно понимаю, что этот волк не животное, нет, он меня прекрасно понял. Иначе, зачем это ему вдруг пятиться назад, не сводя с нас напряженного взгляда? Попробовать подыграть? А почему бы и нет.
— Вот черт, он же сейчас сбежит, — взволнованно бормочу я и делаю вид, что пытаюсь ползти в его сторону.
Волк рывком буквально переворачивается и с низкого старта кидается прочь, виляя из стороны в сторону, словно пытаясь сбить прицел.
— Беги-беги, не останавливайся, — бормочу вслед и растерянно осматриваюсь. — А мы, собственно, где находимся?
==
* — ГГ услышал именно это. Во-первых ребенку перед смертью хорошо досталось, во-вторых заклинания звучат не так как мы привыкли по их транслитерации, а в-третьих ГГ хоть и знает английский язык на довольно приличном уровне, но первичным для него является письменность, а не аудирование. P.S. И хватит задавать этот бессмысленный вопрос уже (^_^)
04. Кровь и плоть
Единственное место, куда могли попасть десятилетние мальчишки после такого приключения — это больница. Ничего непоправимого врачи у нас не нашли. Колина так и вообще отпустили уже на следующий день, прописав постельный режим. Ну, а сладости он сам себе выпросил. Как я понял, этим он психолога и подкупил.
Со мной дело обстояло хуже, все ж таки Деннис не сам по себе от нечего делать кони двинул. Ему, прямо скажем, досталось. Но теперь уже к моему счастью ничего непоправимого не было. Куда хуже было то, что я без подготовки и раскачки замахнулся на одну из самых сложных операций, на прямое управление активным исполнителем. Но мир — это такая штука, в которой все, что имеет минусы, иногда имеет и плюсы. Так и здесь, связавшись с цепью и прямым её управлением, я тем самым спас себя от ещё более неприятной участи. Изначально-то я собирался заманить преступника в погреб и тривиально его удавить в стиле незабвенного Дарта нашего Вейдера. Но, как оказалось, то, что был способен сделать мужчина средних лет, для ученика младших классов оказалось хоть и возможным, но жутко опасным делом.
То, что я использовал, это же почти тривиальная физика, мы подобные вещи у нас в лаборатории прикладной магнитодинамики при помощи дорогих и довольно нетривиальных устройств делали. Единственное моё преимущество заключается в том, что я в свое время научился повторять эти фокусы с минимальным техническим обеспечением, а иногда и без такового. А что значит без технического обеспечения? Это значит, что все заморочки ложатся на тебя. В прямом смысле этого слова ложатся. Тут тебе и управление, и энергообеспечение, и доставка этой энергии куда надо и, что ещё важнее, когда надо.
Вот вы когда-нибудь задумывались, сколько человеческое тело может выдать энергии? Я из своего своеобразного хобби это знал хорошо. Но человек это не батарейка и даже не генератор, человек это организм, и да, в пике человеческое тело может выдать очень неплохую мощность, но на краткий промежуток времени и с очень неприятными побочными эффектами. Поэтому я придерживался двух цифр, максимум двадцать ватт для промежутков времени исчисляемых минутами и не более полкиловатта на долю секунды [1]. Как показал мой опыт, эти рамки были абсолютно безопасны для меня и никак не сказывались на здоровье.
Но, как известно, демон кроется в мелочах. Эти цифры были характерны для меня прошлого, а сейчас я был щеглом-малолеткой. То, что могло раньше вызвать испарину или наоборот зябкость, сейчас могло привести к летаргическому сну или сразу к смерти. В общем, мне даже повезло. До необратимых последствий я добраться не успел. А ещё мне повезло в том, что мое состояние врачей не удивило и они умели купировать такие последствия. Ведь ничего специфичного у меня не было. Подобные неприятности можно заиметь десятком других разных способов. А вот не повезло мне с психологом.
То, что детей, сбежавших от похитителей не оставят без своего внимания органы правопорядка, было понятно сразу, но я и подумать не мог, до какой степени меня выбесит этот «всёпонимающий» мозгоклюй. Знали бы вы, как бесит взрослого человека отношение к нему как к ребенку. И мало того, что как к ребенку, так ведь ещё как к больному ребенку. Причем больному в психологическом смысле этого слова.
Врать не буду, я на полном серьезе рассматривал возможность устроить этому рыжему дядечке быструю, я бы даже сказал скоропостижную, встречу с создателем, или во что он там подлюка на самом деле веровал. Кстати, это было второй проблемой данного специалиста. Я вообще считаю, что работу и религию смешивать нельзя, особенно если ты психолог.
Вернувшись в палату, я выдохнул сквозь сжатые зубы и плюхнулся на кровать. Вынув из-под подушки альбом, я вооружился хорошо заточенным карандашом и принялся медитировать.
Медитацией мое состояние мог назвать разве что пьяный в дрова любитель эзотерики, но надо ж было как-то это состояние называть. В общем, я сидел, отрешившись от окружающей действительности, и раз за разом отрабатывал элементы своего хобби. Сначала просто старался гонять энергию по телу, затем напрямую пытался эту энергию трансформировать. Все это со стороны смотрелось очень мило, и я бы даже сказал жизнеутверждающе. Для полной маскировки осталось только закурить косячок, сложить пальцы колечками и тянуть на одной ноте что-нибудь вроде ом-м-м…
Понятно, что до такой дури я не опускался, но даже так ко мне уже пару раз подкатывались любители новомодного нынче мракобесия. И если молоденькая медсестра интересовалась у меня, какой именно школой йоги я пытаюсь заниматься, то ее старшие коллеги поразили меня куда сильнее. Я и подумать раньше не мог, что среди медиков так много сомнительно мыслящих граждан. Всегда думал, что если ты имеешь дело с жизнью и смертью, то волей или неволей станешь более, скажем так, цельно мыслить. Но то ли это сугубо английская проблема, то ли мне просто с больничкой не повезло, но факт остается фактом. И подобные вещи меня серьезнейшим образом напрягли. Ведь медицина это та самая область науки, в которой хорошо должен разбираться кто-то посторонний, чтобы оказать тебе, случись что, помощь. Мда. А если этот самый посторонний верит в заячью лапку и без нее даже срать не садится, то тут уж как-то не по себе делается.