ну, а систематически идя шаг за шагом. Нужен прежде всего план всякой работы. Нужен этот план и для работы школы, нужен при составлении программ.
План организации учебного материала необходим и с точки зрения современной психологии. Возьмите хотя бы. того же столь известного Джемса: вы прочтете у него, какую громадную роль в развитии человека имеет то основное ядро знаний и опыта, около которого, в связи с которым совершается накопление дальнейших знаний. Организация знаний, система их классификации, перспектива, в которую они укладываются, определяют собою силу ума человека. «Весьма возможно, — пишет Джемс, — что поразительная память, обнаруживаемая Дарвином и Спенсером в их сочинениях, вполне совместима со средней степенью физиологической восприимчивости мозга обоих ученых. Если человек с ранней юности задается мыслью фактически обосновать теорию эволюции, то соответствующий материал будет быстро накопляться и прочно задерживаться. Факты будут связываться между собою их отношением к теории, а чем более ум будет в состоянии различать их, тем обширнее будет эрудиция ученого… Энциклопедическая эрудиция может совмещаться почти с таким же энциклопедичным невежеством…»[15]
Система научает видеть известные вещи. Возьмем растение. Его наблюдают художник, ботаник, сельский хозяин. У каждого из них есть своя система наблюдений, и потому художник прежде всего видит окраску, формы цветка, ботаник видит строение цветка, расположение листьев, сельский хозяин расценивает растение с точки зрения его питательности для скота и пр. Система направляет определенным образом внимание человека.
Дать детям определенную систему — значит направить определенным образом их внимание, дать возможность им видеть, научить их видеть.
Исследовательская работа ребенка очень важна, но ошибаются те, кто думает, что наблюдать можно, не руководясь никакой системой. Это самообман.
Выбрать определенным образом материал, сорганизовать его определенным образом — это и значит дать систему, открывающую глаза ребенку на определенные явления.
«Схемы программ» указывают, как должен быть, по мнению ГУСа, организован учебный материал.
Программы ГУСа составлены по комплексному принципу, т. е. весь материал сорганизован около одного определенного стержня — трудовой деятельности людей. Но стержень этот выбран не произвольно. Стоя на точке зрения исторического материализма, нельзя взять никакого иного стержня, ибо трудовая деятельность людей определяет структуру общества, его политику и культуру, с одной стороны, наш подход к явлениям природы — с другой; мы познаем и видоизменяем природу в процессе трудовой деятельности.
В настоящее время идет проработка программ. Вышел уже первый выпуск, дающий программы 1-го и 2-го годов I ступени и 1-го года II ступени.
Но эти программы лишь скелет, который надо облечь еще плотью местного материала. Новые программы рассчитаны на индивидуализацию. По ним нельзя учить «отселева доселева». Программа Архангельской губернии должна быть непохожа на программу Тамбовской губернии, программа Самарской губернии — на программу Новгородской и т. д. Непохожа потому, что это совершенно различные производственные районы, что трудовая деятельность людей в этих районах различна, что различно прошлое этих районов, различен в них быт населения.
Новые программы будут обязательны и для школ фабзавуча, и для школ крестьянской молодежи, и для профессиональных школ. Но в силу того, что каждая из этих школ имеет различную трудовую базу, индивидуализированные программы этих школ будут весьма сильно отличаться друг от друга.
Работа по индивидуализации программ — очень нужная и важная работа.
Само собой, что она не может быть взвалена на отдельного учителя, что эта работа должна быть проделана коллективно. Мне представляется, что порядок работы должен был бы быть приблизительно таков: научно-педагогическая секция ГУСа дает общую инструкцию к тому, как должна вестись индивидуализация программ. Научно-методические бюро ставят данный вопрос на очередь, привлекая к этому делу педагогические высшие учебные заведения и педагогические техникумы, разрабатывая совместно с ними план работы, и затем все время помогают этой работе, контролируют ее темп и характер.
Педагогические вузы и педагогические техникумы привлекают к этой работе представителей губкома, исполкома, профсоюзов и пр. и при помощи их силами студентов, которые должны принимать активнейшее участие в этой работе, имеющей для них самих громадное значение, собирают необходимый материал, определяют педагогическую ценность отдельных его частей и затем вырабатывают проект индивидуализации программы для данного района. Доклады о своей работе комиссия, ведущая эту работу, делает в Домах просвещения, втягивает в свою работу учительство, поддерживает его интерес к вопросу индивидуализации, призывает учительство к организации кружков содействия индивидуализации программ, которые связываются с педвузовской комиссией. Дома работников просвещения могут сыграть в этом деле большую роль, если они осознают всю важность предпринимаемого дела и важность вовлечения в него учительства. Но важно втянуть в эту работу не только учительство, важно втянуть в эту работу организованную часть населения — профсоюзы в первую голову. Их содействие, как и содействие агрономов, техников, кооператоров, особенно ценно. Если есть в данной местности другие вузы, они должны также принять участие в этой работе, оказать ей содействие. Проработанный так проект индивидуализации программы данного района посылается в научно-педагогическую секцию ГУСа, которая дает о ней свой отзыв, и затем обсуждается и принимается на учительской конференции данного производственного района.
Такая коллективная работа над программой будет иметь громадное значение в смысле подготовки учительства к ее проведению. Только такая работа может также сделать программу жизненной.
1923 г.
КОЛЛЕКТИВНЫЙ ОПЫТ УЧИТЕЛЬСТВА
Практика все больше и больше расшифровывает лозунги, выдвинутые революцией в области народного образования. Такие лозунги, как «единая трудовая школа», «политехническое образование» и пр., для очень многих были не более как туманной фразой. Готовых рецептов, как осуществить выдвинутые лозунги, пи у кого не было. Наркомпрос говорил учительству: «Старая школа никуда не годна, вот новое знамя, разверните его и под этим знаменем своими руками стройте новую школу. Стройте вместе с трудовым населением, стройте вместе с учащимися, с молодежью».
В этом призыве была большая доля наивности, но в нем звучала глубокая вера в массы, в революцию, в великую миссию учительства, в его коллективную мощь, звучало глубокое сознание того, что революция вызывает к жизни величайшую инициативу, создает совершенно новые силы, пролагает совершенно новые пути.
Призыв Наркомпроса был обращен к разрозненному, неподготовленному, беспомощному, голодному, растерявшемуся перед лицом событий учительству. Ему казалось, что от него требуют чего-то невыполнимого. В обстановке гражданской войны, разрухи, голода, когда в школе выбиты были окна, не было ни дров, ни книг, говорилось: «Строй!» Это звучало почти насмешкой.
Прошло шесть лет.
Вся работа начинает строиться на строгом учете.
Подводятся итоги и в деле народного образования.
Материально школа продолжает еще оставаться нищей. Все еще даже в школе I ступени — четырехлетке — учится лишь 50 % детей школьного возраста — все еще, все еще, но…
Но у нас есть уже шестилетний опыт, вместо судорожного барахтанья в холодной воле начались уже планомерные целесообразные движения, необходимые для плаванья…
Что же сделано за минувшие шесть лет?
У Льва Толстого есть одно сравнение. Идет он и видит, что сидит какой-то человек на корточках и машет в воздухе ножом; Толстой недоумевает, что это человек делает, но подходит ближе и видит, что человек точит нож о камень тротуара. «Так часто, — пишет Л. Толстой, — издали непонятны бывают искания, только подойдя ближе, видишь, что дело идет о том, чтобы отточить лезвие истины».
Пожалуй, это сравнение применимо и к нашим педагогическим исканиям. Со стороны увлечение каким-нибудь самообслуживанием, например, казалось просто чем-то несуразным, бессмысленным маханьем ножом в воздухе — на деле это было лишь искание нормальных форм трудовой школы.
И вот теперь, спустя шесть лет, видишь, что эти искания не прошли даром, учительство проделало громадную работу. Теперь, когда начался учет педагогической работы, видишь, как много делалось на местах, — как много вносило учительство в изменение школьного быта, в строительство новой школы. Пусть начинания, инициатива того или иного учителя были наивны, разрозненны, не доводились до конца, оставались мало кому известны — факт тот, что они были, и это не могло не отразиться на всем школьном укладе, на всем духе школы. Школа у нас стала иная по духу.
Можно из центра давать указания, программы, инструкции, но дух школы, быт школы можно изменить лишь снизу, в процессе повседневной работы, совместными усилиями учащих, учащихся и трудового населения.
Теперь, подводя итоги, мы можем сказать, что изменение духа школы, школьного быта шло, что учительством проделана в этой области большая работа,
Учителя говорили: «Дайте точные указания, как строить новую школу». Но точных указаний нельзя было дать, ибо абрисы новой, советской школы были слишком общи, практика должна была вложить в них еще конкретное содержание. Новая школа по самому духу своему, по своему типу могла сложиться лишь на основе коллективного опыта учительства.
Опыт этот производился не в безвоздушном пространстве, в нем — сознательно или бессознательно — принимали участие два важных фактора — учащиеся и трудовое население.
Дети стали иными. «Какие у вас дети!» — всегда удивляются иностранцы, посещающие наши школы.
Наркомпрос обращался с призывом строить новую школу не только к учителям, но и к учащимся. И вихрастые головенки строили… Правда, в общем и целом они влияли на школу не столько сознательно, сколько самим фактом своего присутствия в ней. Теперь лучшие элементы учащихся уже организованно могут влиять на школу через свои пионерские и комсомольские организации.