Таким образом, главным фактором в капиталистических странах, который, несмотря на все старания капиталистов, все же эту коллективистическую психологию создает, является крупное производство.
Теперь что вышло у нас в России? Историческая обстановка сложилась так, что власть перешла в руки рабочих и крестьян в стране, наиболее в экономическом отношении отсталой, и вот эта отсталость, конечно, должна сказываться на всем, точно так же и на психологии. Мы знаем, что в деревне психология мелкого крестьянина такая: «Я сам за себя, ну а бог за всех». Вот это «каждый сам за себя» есть характерная черта психологии мелкого производителя. Владимир Ильич писал об этом в своих статьях «О нашей революции», где он разбирал Н. Суханова; В. И. Ленин говорил, что история сложилась так, что мы пошли несколько иным путем. У нас при мелком, отсталом производстве власть взята рабочими и крестьянами и надо использовать эту власть для того, чтобы двигаться быстрыми шагами к социализму. Что значит начать двигаться к социализму? Это значит помочь создаться той психологии, тем предпосылкам в смысле переработки человеческого материала, переработки всех старых взглядов и воззрений в новом духе, без чего переход к социализму невозможен. Одновременно с развитием хозяйственным, с переходом от мелкого производства к крупному производству параллельно с этим должна идти и громадная работа над переработкой психологии всего населения. Если вдуматься в теперешнюю общую ситуацию, которая создалась в нашей стране, то надо сказать, что необходимо, чтобы все советские учреждения, и школа в том числе, работали именно в этом направлении.
И, конечно, школа у нас, в Советской России, может сыграть совершенно исключительную роль в этом отношении. Мне помнится речь Владимира Ильича на съезде по народному образованию в 1918 г. Тогда эта речь многим показалась малопонятной, и на нее не было обращено достаточного внимания, не было обращено внимание на то, какое совершенно исключительное значение в этой речи Владимир Ильич придавал школе. Мне думается, что у нас школа может сыграть совершенно исключительную роль в деле перестройки человеческого материала, в деле воспитания нового человека. Наш Союз Советских Социалистических Республик не является изолированным. Все то, что делается в более передовых в экономическом отношении странах, мы можем учесть — мы можем учесть их опыт, мы можем этот опыт проверить, осмыслить и претворить в нечто новое. Вот эта громадная задача — воспитание нового человека — задача совершенно новая, та задача, которая не может быть даже поставлена в капиталистических странах. Эта задача стоит сейчас перед нашей школой. И поэтому мне понятно, почему работники просвещения, работающие в советской школе, так воодушевлены, понятно, почему мы видим в рядах учительства такой неослабный энтузиазм. Может быть, ясно выраженных и сформулированных мыслей о роли школы в рядах учительства нет, но сознание фактической возможности широчайшим образом развернуть работу школы и сделать эту школу орудием приближения населения к новым формам жизни — это сознание самым широчайшим образом распространено среди всех слоев учительства. И это настроение учительства чрезвычайно показательно. Оно не случайно, оно определяется той ролью, которую школа может сыграть и которую, я не сомневаюсь, она сыграет в строительстве новой жизни.
И вот, подходя с этой точки зрения к нашей школе, мы должны, конечно, предъявлять к ней чрезвычайно высокие требования. Мы должны критически относиться ко всей своей работе, должны использовать всю окружающую жизнь для своих целей. Подойдем сейчас к вопросу о том содержании, которое влагается у нас в наши программы.
Долгое время многие из нас, и я в том числе, совершенно недооценивали значения программ. Нам казалось, что программа — это нечто стесняющее учительство. Мне вспоминается отношение к программам Владимира Ильича, который неоднократно проверял, как ребята учатся в новой школе, расспрашивал ребят и говорил: «А у нас во II ступени все остается по-старому, самое важное — это написать программы». Я долгое время недооценивала этих слов. Но теперь все больше и больше начинаешь сознавать, что программа в школьном деле — это приблизительно то, что денежная реформа во всей хозяйственной жизни, что программа дает и должна дать какую-то новую основу всей работе, определить содержание всей работы. Надо сказать, что в программах мы сильно поотстали. Позвольте мне высказать свое личное мнение относительно тех материалов программ, которые сейчас изданы и вам розданы. Работа над этими материалами была большая, и несомненно, что эти материалы дают немало цепного. Но именно потому, что мы с большой строгостью должны относиться к каждому своему шагу, что перед нашей школой лежит чрезвычайно большая ответственность, именно поэтому, мне кажется, мы должны прямо сказать, что в этих программах еще очень много дефектов.
Главный дефект — это отсутствие, особенно в обществоведческой программе, «изюминки», отсутствие подхода ко всему с коллективистической точки зрения. Правда, из наших программ выброшена значительная часть буржуазного хлама, который раньше считался обязательным и который обязательно вводился в программу. Но все же революционного содержания в программах, особенно в программах по обществоведению, мне кажется, все еще нет. Там слишком много всевозможных частностей, которые очень часто загружают самую суть вопросов. Это особенно сказывается в программах для седьмого года. Там частности в отношениях между различными странами занимают столь большое место, что внутренняя работа и внутренний рост этих стран оттеняются слишком уж мало. Если вы возьмете эту программу, то вы увидите, что масса трудящихся играет в ней очень маленькую роль. Там говорится, правда, о восстаниях, о революции, но говорится об этом не под тем углом зрения, под каким следовало бы говорить.
Я думаю, что тут придется поработать и ГУСу в этом направлении, но мне также думается, что мы сумеем достичь той цели, которая нами поставлена, только путем коллективной работы. Если ясно представить себе те цели, которые мы должны преследовать, если представить себе, что мы должны при помощи всего содержания и всей организации школьной жизни перевоспитать всех ребят, перевоспитать их в новых людей — людей новой жизни, строителей новой жизни, умеющих подходить ко всяким вопросам с точки зрения целого, — если эти цели будут поставлены всеми учителями и учащимися школы II ступени, то ясно, что достичь всего этого мы сможем только коллективными усилиями, коллективной выработкой программы. Нас упрекают в том, что мы идем чересчур медленно, что никогда в срок не исполняем наших задач. Конечно, это нехорошо, что мы идем таким медленным путем, но я думаю, что это обусловливается новизной, тех задач, которые перед нами стоят, а также желанием найти самый правильный, самый надлежащий путь. Намахать программу чрезвычайно легко: просто взял и составил. Такие программы мы уже писали. Вы помните, как в 1920 г. каждая губерния и ГУС занялись составлением таких программ. Но вы помните также, что практика показала, что эти программы есть только слегка подкрашенные старые программы, в которых сохранилась вся прежняя сущность. Из старых программ были выброшены только некоторые вещи, были выброшены латинский, греческий языки, было выброшено много хламу, но старая суть сохранилась. По даже и теперь, если вы возьмете программу для первого концентра, то увидите, что, несомненно, новая программа лучше старой; но все же это еще не та программа, которая нам нужна… Нужно найти новый путь для составления программ, тут нужна большая коллективная работа всего учительства.
Я думаю, что в одиночку это у ГУСа не выйдет, что тут нужно работать вместе с учительством, теснее, чем шла эта работа до сих нор. В первой ступени такая увязка с учительством была. Мне приходилось на целом ряде собраний выступать и обсуждать и схемы, и самые программы. В первой ступени есть уже результат коллективного опыта. Пока про программы второй ступени первого концентра и тем более второго концентра этого сказать нельзя. Но вышедшие программы дают хороший материал, на базе которого может начаться настоящая работа. Рамки этой работы тут поставлены, тут оговорено, что программы не являются окончательными, а являются как бы примерными программами, — мне кажется, это нужно помнить. Конечно, гораздо проще отмахнуться: а… есть программы, мы по ним будем учить, и больше ни до чего нам дела нет — это, конечно, гораздо более легкий способ. Но я думаю, что задачи момента накладывают на всех нас — на ГУС и на вас, товарищи, — обязанность выработать действительно такое содержание программ, которое отвечало бы задачам наших школ.
У нас в школе еще страшно много пережитков старого, даже в том случае, если мы подходим к новым вопросам. Я возьму такой пример: нужно ли изучать Ленина в школе? Да, конечно, нужно изучать — это каждый скажет, потому что жизнь Ленина, его работа слишком тесно сплетены с нашим вчера, сегодня и завтра. Работа Ленина слишком переплетается с нашим недавним прошлым, она имеет в виду наше будущее и ярко окрашивает все наше настоящее.
Но как у нас изучается Ленин? Недавно ко мне пришла девчурка, не выше этого стола, звала на какой-то праздник. Я ее спросила: «А как вы будни проводите?» — «Утром уроки учим, потом гуляем». — «А потом что делаете?» — «Мы изучаем ленинизм». Девчурка — девяти-десяти лет; мне кажется, что в данном случае ленинизм превращается просто в звонкую фразу. Мне приходится рассматривать много материалов, написанных о Ленине. Когда дело касается дошкольников, то Ленин сплошь и рядом изображается дедушкой, благословляющим детей; какая-то девица преподносит ему букет — идиллия в духе Песталоцци, — а всякое представление о Ленине как о борце-революционере выпадает. Дошкольники не могут, само собой, изучать ленинизм, и потому облик Ленина «приспособляют» к пониманию дошкольников. Мне кажется, что так подходить нельзя, что если мы так будем подходить, то создадим чуждый, не соответствующий действительности облик Ленина, который помешает понять действительного Ленина. В школе 1 ступени дело идет часто по тому же пути. Детям говорят: «Вот видите, какие у Ленина были отметки». Владимир Ильич взрослым товарищам по работе говорил: «Нам нужно учиться, учиться и учиться», — а теперь эти слова превращают в какое-то менторское изречение, обращенное к детям, — это вы найдете в каждой хрестоматии, а учитель еще и устно повторяет.