Что берут преподаватели из Короленко? Часто берется «Слепой музыкант», «Дети подземелья», «Без языка», а где же у нас Короленко-публицист? Даем ли мы его «Павловские очерки», «В облачный день», «В голодный год», даем ли мы Короленко как борца с антисемитизмом, как участника разбора «мультанского дела»?
Что берется из Некрасова? Трудно поверить, что мы ухитряемся забывать ознакомить молодежь с «Филантропом», «На Волге», «У парадного подъезда», «Вором»; из поэмы «Кому на Руси жить хорошо» забываем взять главы «Про холопа примерного — Якова верного», «Русь»; не даем «Рыцаря на час».
Как дается молодежи Щедрин? Чего-чего мы не даем читать нашей молодежи! Кормим ее всякими «опилками», по выражению тов. Луначарского, а «Пошехонская старина», дающая именно весь старопомещичий строй, показывающая организаторскую роль помещика и всю дикость, бессмысленность помещичьей жизни того времени, кажется нам- страшно трудной для молодежи. Разве можно не дать ничего из «Господ ташкентцев», из «Господ Головлевых»?
Мы выбрасываем «Обломова». Мы можем забыть о неистовом Виссарионе, о Добролюбове, о Писареве.
Подойдем к курсу литературы, вооружившись опытом пережитого, подойдем к пей с точки зрения трудящихся масс, и мы увидим, как жизнь изменила все наши критерии.
Надо пересмотреть наших классиков с этой точки зрения, и мы сами удивимся, как непохож окажется курс русской литературы, который мы создадим, на старый, традиционный курс. Кое-что в этом направлении сделано уже, но только кое-что. Большая работа еще впереди.
1926 г.
ВАЖНАЯ ПРОБЛЕМА
В области педагогики, как и во всех других областях общественной мысли, Октябрьская революция произвела громадный сдвиг. Началась переоценка прежних ценностей, возникла масса очень важных новых идей, новых подходов к делу. Старая педагогика в прежнем своем виде стала невозможна. Возник ряд опытных школ, пытавшихся осуществить новые идеи в педагогике. Работали над созданием новой единой трудовой школы, достигли немалого, но массовая школа переживала тяжелейшую материальную нужду, разрушалась.
Программы ГУСа втянули вначале в творческую работу весь учительский актив. Однако в этой своей работе учительство натолкнулось на ряд больших трудностей. Программы требовали ориентации на местные условия, умения вставить эти местные условия в общую рамку. Чтобы сделать это, учителю надо было быть марксистски образованным человеком, надо было также стать исследователем своего края. Марксистской подготовки ему получить было еще негде, нужно было много поработать над своим самообразованием, чтобы добиться ее; исследователем учитель сделаться не мог — не было времени, не было подготовки. А без марксистской подготовки, без знания края работать по программам ГУСа было нельзя. А помощи не было. И часть учительства махнула на все рукой, стала ворчать; другая, лучшая часть потянулась к знанию. Напор учительства в деле требования помощи ему в его самообразовательной работе сейчас чрезвычайно велик.
А как же обстоит дело с познанием своего края? Это познание необходимо учителю. Как тут быть? Недавно на одной из библиотечных конференций библиотекарша Ардатовского уезда Ульяновской губернии рассказывала: «Пошла я за данными в статбюро. Там меня встретили не очень-то любезно и отказались наотрез дать нужные мне данные. «Что такое за мода пошла? — сказали мне там. — Каждый день приходят то учителя, то библиотекари за данными. Этак нам надо семь лишних работников завести». Губпланы также отмахиваются от приходящего за справками учительства: «На что вам эти данные, учите детей грамоте». И не могут понять губпланщики того, что понял просвещенец: никуда не будет годна школа, которая будет оторвана от жизни, которая не будет помогать ребятам изучать окружающую их жизнь. Весь уклад советский требует того, чтобы школа учила подрастающее поколение изучать жизнь и преобразовывать ее.
По учителя надо избавить от этого обивания порогов у статбюро и губпланов. Необходимо прийти ему на помощь. Необходимо, чтобы губоно издали необходимые для учителя краеведные сборники. Они местами издаются, но часто они очень обширны, часто заполнены не тем материалом, какой необходим учителю.
Учителю необходимо всестороннее знание своего госплановского района, своей губернии. Это даст ему тот фон, без которого ему до чрезвычайности трудно хорошо изучить и жизнь своей деревни. Знание госплановского района и губернии — это осознание отличительных черт своего края, которые отличают его от всех других местностей СССР.
Возьмем пример. Дело идет о какой-нибудь волости Тверской губернии. Одно дело, если учитель подходит к ее изучению без всяких мерок, другое — если он знает, на что обращать внимание. Тверская губерния входит в состав Центрально-промышленного района. Какие отличительные черты этого района? Большая плотность населения, в полтора раза выше средней плотности для Европейской России в целом, значительное развитие железнодорожной сети, много городского населения.
В районе развита крупная промышленность, рабочих в три раза больше среднего для Европейской России, много и кустарей — в два раза больше среднего, земледелие развито слабо„,урожайность низкая, много лесов. Что из этого следует? Население не может пропитаться от земли, на которую и внимания особого не обращает, поэтому земледелие служит в этом районе лишь подсобным занятием. Есть заработок и на местах, кроме земледелия — кустарные промыслы, — но заработок нелегкий, дающий гораздо меньше, чем работа на фабрике, поэтому молодежь стремится в город. Развитая железнодорожная сеть помогает осуществлению этого стремления. Если человек всеми мыслями прикован к своему крестьянскому хозяйству, он менее стремится к знанию, чем тот, кто думает, что ему надо будет жить где-то в другом месте, как-то в другом месте искать работы, устраиваться. Можно наперед сказать, что население Центрально-промышленного района грамотнее населения чисто земледельческих районов. Земледелие служит подсобным занятием, и это указывает на то, что у рабочих сохраняется связь с землей, что сильно влияние рабочих на деревню, что деревня менее консервативна, чем в других местах, более склонна к новшествам.
Тверская губерния — типичная губерния Центрально-промышленного района. Особенностью ее является то, что она лежит между Москвой и Питером, что в ней сильно развито животноводство, что для продуктов молочного хозяйства имеется легкий сбыт, что из растений лучше всего родятся лен да овес, а хлеб приходится покупать. Отсюда товарность крестьянского хозяйства.
Зная все это, учителю уже много легче подходить к изучению своей волости, ему остается только ставить точки над «i». Он знает уже, на что обращать внимание, а главное — он ясно видит, как увязываются между собой все стороны жизни края. У него уже есть мерка для того, чтобы видеть, что типично, что нет; в том, что ему приходится каждодневно наблюдать, он видит, чем его волость отличается- от всех других волостей губернии.
В сущности, в каждой губернии имеется достаточно богатый краеведный материал: это отчеты губисполкомов, земотделов, отделов народного хозяйства, это материал, печатаемый в экономических журналах и местных газетах, это материалы различных краеведных журналов, это архивы и истпарты. Но материал этот надо собрать, выбрать из него самое существенное, сделать из собранного материала выводы, в этих выводах найти директивы для просвещенцев.
Явно — это работа, которая не под силу отдельному учителю. Эту работу должен проделать губоно, конечно, при содействии всех советских организаций.
Когда у губоно будет этот материал, когда он сумеет снабдить им учительство, тогда и местные программы примут иной вид, заполнятся местным материалом, тогда местный учебник для школ I ступени будет облегчать учителю его дело, будет ближе и интереснее детям.
Все это дело не одного дня. Работа эта началась. Но она ведется недостаточно планомерно, не везде ведется она с достаточной интенсивностью.
А между тем эта работа важна не только с точки зрения программ. Она важна с точки зрения плановой помощи органов народного образования делу народного образования. Это должна быть не помощь вообще, равномерно оказываемая центром всем районам и губерниям, равномерно оказываемая губернией всем уездам, равномерно оказываемая уездом всем волостям. Это должна быть помощь, оказываемая на основе знания местных особенностей, помощь индивидуализированная.
Мероприятия по народному образованию должны быть как можно больше мотивированы, обоснованы. Тогда они будут скорее достигать цели, давать лучшие результаты. Конечно, должны быть установлены принципы, которые кладутся в основу помощи. Возьмем школы крестьянской молодежи. Сейчас проводится уравнительный принцип: по одной школе крестьянской молодежи на уезд.
Школы крестьянской молодежи — дело хорошее, и везде они приносят пользу. Но возьмем два района. В одном сельское хозяйство не имеет будущего — молодежь стремится в город, на школу крестьянской молодежи она смотрит, как на школу-семилетку с сельскохозяйственным уклоном, через которую она может приобрести знания, необходимые ей для поступления в какой-нибудь техникум. В другом уезде сельское хозяйство имеет громадное значение; там проведено землеустройство, сельское хозяйство переходит на многополье, нужны в этом районе особенно культурные крестьяне, ведущие пропаганду новых форм земледелия среди населения делом. Что целесообразнее: устраивать ли школы крестьянской молодежи в обоих уездах, или сосредоточить обе школы в одном уезде, во втором?
Или возьмем другой пример. Город — центр металлообрабатывающей промышленности. Другой город — центр текстильной промышленности. И тут и там устраиваются детские сады. Но где они нужнее? Там ли, где жены хорошо зарабатывающих рабочих сидят дома и могут присмотреть за ребятами, или там, где матери работают целыми днями на фабрике? Где нужно прийти на помощь в первую очередь?
Настоящая плановость — это та плановость, которая покоится на учете всех местных особенностей. Без этого плановость приобретает неизбежно бюрократический характер.