Артефактор подхватил подругу под локоток и потащил вслед за братом.
Казалось, что лес поглотил людей. В него ушло не менее пятидесяти групп магов, но они до сих пор ни на одну не наткнулись. Было теплее, чем думала Эрис. Одежда боевого мага защищала от ветра и воды, но от холода почти не спасала. Но сейчас она переступала через толстые корни, пригибалась, проходя под низкими ветвями, и не чувствовала дискомфорта.
Селадор шёл позади, будто боялся, что подруга плюнет на всё и вернётся в поселение. Она бы так и сделала, но боялась заблудиться. Магию ориентирования она с фырканьем пролистнула и не удостоила раздел в учебнике, который достался ей в подарок от парня, даже взглядом.
Впереди шёл Ирвинг и Анен. Мужчина тихо отчитывал подчинённую. Та бурчала в ответ, но голос повышать не решалась.
В иерархии ренегатов Эрис ещё не разобралась, но то, что брат Селадора тут главный, было ясно, как день.
Где-то сбоку затрещали ветки, послышался дикий рёв.
«Лось? — подумал Селадор, который впервые шёл на охоту, да ещё и в качестве оружия была одна магия».
И только когда зверь, задевающий головой макушки деревьев, чуть не затоптал артефактора, тот понял насколько сильно ошибся.
— Запрет на огненную магию отменяется! — закричал ренегат, выдёргивая Эрис за шкирку из-под огромной мохнатой лапы.
Зверь был похож на помесь горного тролля с обезьяной. Тело покрывала жёсткая бурая шерсть, передвигалось существо прыжками, опираясь на руки-лапы, которых было четыре штуки. Оно вновь заревело, спугивая птиц и пригибая деревья к земле.
— Плутерн, — тихим, полным ужаса, голосом классифицировала зверя Анен.
А существо тем временем заинтересовалось Селадором, который пытался спрятаться под густым кустом атоки, протянуло одну из лап и схватило парня за руку. Тот закричал и взлетел в воздух.
— Не заденьте его! Палите огнём!
Эрис чувствовала, как трясёт Ирвинга, и впервые прониклась к нему дружелюбием.
— Бола апи! — в два голоса вскрикнули девушки, выпуская одинаковые сгустки огня в плутерна.
Пламя врезалось в шерсть, растеклось по ней и погасло. Селадор закричал, чувствуя, как хватка зверя сжимается и хрустят его рёбра.
— Случай! — ренегат вытащил скрытый до сего момента под рубашкой сотхан, сжал его в кулаке и прошептал: — Бадаи игнис.
Огненный вихрь охватил великана, оплавляя толстую, похожую на камень, кожу и сжигая шерсть.
— Параесдиум унгар, — пробормотала чародейка, складывая пальцы правой руки двойной дулей и представляя, как Селадора охватывает в защиту прозрачный кокон.
— Мне не хватает сил. Нужна помощь, — просипел Ирвинг, опустив голову. По его лицу градом катился пот.
Анен оказалась рядом и положила руку на правое плечо, в левой она сжимала свой кулон. Женщина что-то прошептала, от лица отхлынула кровь.
— Новенькая, — окликнула чародейку бледнеющая ведьма. — Чего ты ждёшь? Помоги!
— Нет! Держи щит!
Эрис кивнула, хотя это вряд ли кто мог видеть, и постаралась усилить собственное заклинание, жертвуя ему жизненную силу.
Огненный вихрь, охвативший плутерна, зашипел. Посыпались искры, падая на землю, они испепеляли траву и цветы, оставляли на зелёном покрове чёрные мёртвые пятна. От жара скукоживались листья на деревьях, обугливались ветви. Зверь завыл от боли, но лапу, держащую человека, не разжал.
Щит спасал Селадора от пламени, но не от смертельных тисков, которые становились с каждой секундой сильнее.
Плутерн открыл пасть в крике, выставляя напоказ набор огромных тупых зубов. Вихрь закрутился и ворвался в глотку зверя, втянулся внутрь.
Создание сделало неуверенный шаг. За ним ещё один. А затем рухнуло, подминая под себя деревья.
— Селадор! — Ирвинг, несмотря на бессилие, сорвался с места и уже через мгновение был у туши плутерна. Воздух вокруг существа был тёплым, будто лето решило вернуться на мгновение. — Селадор!
— Живой, — ответил ему приглушённым голосом маг откуда-то из-под руки уже мёртвого гиганта.
Втроём они смогли сдвинуть лапу и поднять парня на ноги. Ренегат закинул руку брата на плечо:
— Мы возвращаемся. Плохой день для охоты.
— Зато хороший для добычи, — пробормотала раздосадованная этим происшествием Анен.
Светило стояло в зените, когда Селадора уложили на постель, и Ирвинг выгнал всех из дома. Анен возмущалась больше всех.
— Я даже её не пускаю, — стоя в дверном проёме сказал ренегат, указывая пальцем на Эрис. — А она тут всё-таки живёт!
Женщина смерила новенькую взглядом и, резко развернувшись, скрылась за поворотом. Чародейка подождала, пока она уйдёт, и села на нижнюю ступеньку крыльца, прислонившись спиной к стене. Девушка через преграду слышала шаги Ирвинга, чувствовала, как тот колдует.
Она задремала, убаюканная магией, которая предназначалась Селадору. Очнулась, лишь когда на ступень рядом сел человек.
— Ну что, магессочка с глазами цвета сапфиров, как тебе наша охота накануне праздника?
— А что за праздник? — поинтересовалась девушка, совершенно запутавшись в днях и числах. — Конец октября… Не припомню никаких праздников.
— Его отмечаем только мы, — улыбнулся Ирвинг, волосы он убрал назад, что делало лицо шире и мужественнее. — День, когда маги перестали подчиняться Конклаву.
Эрис неопределённо дёрнула плечами. Этот праздник был для неё чужд. По крайней мере именно так она думала в ту секунду.
— Как Селадор?
Ренегат улыбнулся тому, как неловко она сменила тему разговора, но ответил:
— К вечеру уже будет на ногах. Рёбра я ему срастил.
Кивнув головой, чародейка отвернулась. Она не знала, что ещё сказать. Благодарить? Так он его брат. Говорить, что магия, спасшая Селадора была могущественна? Он и сам это знать должен.
— Где твой сотхан? — вперив взгляд в вырез рубашки, спросил Ирвинг.
— У меня его нет, — Эрис посильнее затянула шнуровку и запахнула жилетку.
— А откуда ты черпаешь силу? — мужчина выглядел сбитым с толку.
— Возможно, в этом и заключается моя ценность, — усмехнулась она. — Может, потому я нужна князю?
Ренегат не ответил, пытаясь осознать то, что эта магесса пользуется силой совершенно без подпитки.
«Такого быть не может! — думал мужчина. — Ещё Эдвас Солт доказал, что энергия не может так просто браться из ниоткуда и так же в никуда пропадать».
К вечеру Селадору действительно стало лучше. Парень сам встал с кровати, сам дошёл до двери. А потом съехал по косяку, закатил глаза и жалобным голосом попросил у Эрис воды.
— Притворяется, — констатировал Ирвинг, зайдя к брату, когда светило уже почти скрылось за горизонтом.
Чародейка оторвалась от готовки лечебного бульона с сушёными травами, которые нашла и классифицировала в домике, и пропалила друга взглядом. Тот лишь сморщил нос:
— Вот так ты со мной, да, брат? Завидуешь, что за мной красивая девушка ухаживает, и решил всё испортить?
Ренегат издал смешок, больше похожий на волчий вой и распахнул дверь:
— Костры разведены, мясо жарится. Самое время незаметно присоединиться ко всем.
— Но мы ведь ничего не поймали сегодня, — встряла в разговор Эрис.
— Мы сегодня сделали многим больше, чем остальные, — ответил Ирвинг, даже не посмотрев на чародейку. — Плутерны последнее время очень часто ошиваются рядом с селением, а недавно пропал человек. Мы показали им, что ловить тут нечего.
«Или развязали войну», — мысленно добавил про себя ренегат.
Потушив пламя под уже закипевшим отваром, который пах пряностями и мятой, Эрис вышла вслед за мужчинами на улицу. Селадор показательно хромал, всё время хватаясь то за левую ногу, то за правую.
Ночь поглотила поселение ренегатов, лишь хищными глазами то тут то там горели костры. От пламени долетало женское пение и мужской смех. Ирвинг вёл спутников к самому большому костру, сложенному на той самой поляне, где они все собирались днём.
Прямо на земле сидели люди, жарили куски мяса, нанизанные на длинные ветки. Рядом с ними лежала туша огромного оленя, в свете пламени шкура убитого животного казалась золотой и будто бы мерцала.
Ирвинг со смехом присоединился к компании и сел на землю. Ему тут же в руки впихнули ветку с огромным куском красного сочного мяса.
Округу затянул сизый дым, запахи жарящейся дичи, шипение жира, падающего на раскалённые полена. В животе у беглецов со школы Кафорда заурчало, требуя угощения.
— Почти калиера убили, — хвастался мужик, сидящий рядом с Ирвингом. — Эх, дождя бы, проверили бы тогда свою догадку.
Эрис уже хотела задать вопрос, но Селадор её опередил:
— А что за калиеры такие? Первый раз слышу.
Родственник прожёг его взглядом и обречённо вздохнул, передавая уже готовое мясо чародейке:
— Я уже ничему не удивляюсь. Садись, видимо, быть сегодня вечеру легенд.
— Подходящий под это вечер, — улыбнулась Анен, подсаживаясь к Ирвингу и кладя руки ему на плечи. — А ты прекрасный рассказчик.
Ренегат улыбнулся, чувствуя, как женские ручки мнут его плечи.
— История эта пойдёт про богов, в которых ныне не верят. Многих схоронила Церковь своим проповедованием. Была некогда богиня Лиера, которая, по поверьям, заведовала водой и всем, что с ней было связано. И было у неё несколько дочерей, но в легенде упоминается старшое её дитя, Кали. Девушка влюбилась в человеческого юношу, проводила время с ним и по весне пришла к матери с пузом. Разозлилась тогда Лиера на дочь и глупость её, да и прокляла. Превратилось дитя её в прекрасного золотошкурого оленя. Долго хранила обиду Лиера, а потом встретила в лесах животное, до безумия похожего на то, во что превратилась Кали. Пыталась богиня снять своё проклятие, да не вышло у неё ничего. Тогда водница попросила небеса наделять силой могучей зверей с золотым окрасом, когда с небес падает вода. И пошёл дождь, и выросли рога у зверя, и зашевелились они. Заплыли кровью глаза, заревел зверь и из добычи стал хищником. Так появился первый калиер. Но до сих пор говорят, что в дожде слышится плач богини, потерявшей собственное дитя.