— Мне долго ждать? — поторопил её Ирвинг, напоминая о своём присутствии.
Девушка подняла левую руку. Вывернула запястье, устремив пальцы к земле, и прошептала:
— Торбилом пасуран.
Налетел ветер, взметнул вверх чёрные распущенные волосы чародейки, поднял снежную пыль, закрутился вокруг девушки вихрем. Застонал, завыл, затряс верхушками деревьев.
Указав направление, Эрис отпустила ураган. Воздушный поток зашумел ветвями, попадающимися ему на пути, скидывал с них налипший снег, поднимал с земли ледяную крошку. Закружил в танце небольшую ёлочку и опал. Растворился, как будто никогда не существовал.
Выдохнув, чародейка опустилась на припорошённую землю. Лицо её было бледнее снега, а глаза горели ярким синим племенем. Ренегат соскочил с камня и присел на корточки рядом с девушкой, провёл рукой над её макушкой, что-то шепча. Сняв заклинание, он подал Эрис руку, помогая подняться.
И покачнулся сам.
Через несколько мгновений у мужчины потемнело в глазах. Контуры мира размылись, исказились.
Он рухнул, как подкошенный. Задёргался. Из уголка рта потекла кровь.
Зато чародейка чувствовала себя всесильной. Будто могла мир развернуть и заставить его двигаться в обратном направлении. В первые мгновения она не поняла, что произошло, а потом вскрикнула. Попыталась выудить из воспоминаний нужное заклинание.
— Трантмент, — вскричала девушка, падая на колени и прикладывая ладони к мужской груди. — Случай тебя дери, Ирвинг! Трантмент!
Ренегат вновь задёргался, застонал. Прошло, казалось, несколько часов, и он открыл большие серые глаза. Смотрел на чародейку и не видел. Будто сквозь неё на мир глядел.
А потом пробормотал:
— Впечатляет.
Эрис помогла ему сесть.
— Ты как? Что это было?
— Жив.
Сердце бешено билось в груди, ломало рёбра. Чародейке не удавалось восстановить дыхание. И она повторила:
— Что это было?
Ирвинг усмехнулся, перевёл на неё взгляд:
— Ты меня чуть не убила, магессочка с сапфировыми глазами.
Мужчина с кряхтением встал с земли, отряхнул налипший снег. А затем продолжил:
— Я не ошибся. Ты похожа на кристалл. Ты и есть ходячий сотхан. Тянешь силу из окружения, а если ослабеваешь, убиваешь взрывом человека, которому принадлежишь. Только ты не камень, а я не твой хозяин. Твои силы иссякли, и ты не смогла черпать их из окружающей среды. Потому ты черпнула их из меня. Через прикосновение.
Она слушала его, как заворожённая, наконец осознавая, что с ней происходит. Им удалось понять лишь часть, но и этого было достаточно.
— Прости, — пробормотала Эрис, опуская глаза. — Тебе нужен лекарь.
— Я дойду сам, — отшатнулся от чародейки маг и поковылял в сторону селения.
Девушка вздохнула и не стала спорить. Дождавшись, пока Ирвинг скроется из поля зрения, она залезла на камень, где всего несколько минут назад сидел отступник и магией сформировала первый снежок. Подержав его на расстоянии вытянутой руки несколько мгновений, Эрис запустила им в ствол высокого граба. Снаряд разбился о чёрную кору и застыл белым пятном на шероховатой поверхности. Она сформировала ещё один снежок и запустила следом.
Вскоре весь ствол граба больше напоминал берёзу, чередуя белый с чёрными цвета. А чародейка сидела на камне, обхватив свои колени, и уже не сдерживала слёз.
В доме было тепло. Магическое пламя горело на печи, согревая небольшую хатку, доставшуюся невысокой девушке с длинными светлыми волосами.
Селадор сидел на узкой лежанке и смотрел на то, как Малха набрасывает на своё худощавое, практически девичье тело вязаное платье. Но внешность была обманчива. Хоть и выглядела эта колдунья не старше семнадцати, на самом деле было ей давно за сорок. И была она хитра, как старая лисица.
Потянувшись, показав молодому любовнику себя с лучшего ракурса, она повернулась к магу лицом и чарующе улыбнулась:
— Сегодня было хорошо.
Парень ответил ей на улыбку, но смолчал.
«Хорошо будет до тех пор, — подумал он, — пока снег не сойдёт с этой земли. Не так много времени у меня осталось».
Малха взяла со стола большую иглу и надколола указательный палец. Выступила бисеринка ярко-алой крови. Колдунья что-то прошептала и слизнула её языком. Закрыла глаза от удовольствия и опустилась на лавку, закинув ногу на ногу.
— Запрещённым балуешься, — в шутку укорил её Селадор, поднимая с пола смятую рубаху и накидывая её на тело.
— Кем запрещено? — звонко рассмеялась девушка и вновь наколола палец.
И тогда артефактор задумался.
«Несколько месяцев. В лучшем случае четыре, в худшем — два с половиной. Какая к случаю разница, на что я потрачу последние месяцы своей жизни? Брат был неправ. Я отдал тому демону не своё мужское здоровье, а свою жизнь. И Хейна ничего с этим поделать не смогла. Или не захотела? К Случаю!»
— Ты чего? — как-то странно посмотрела на любовника Малха.
Вместо ответа парень прошептал слова заклинания. Игла выскользнула из женской руки и медленно поплыла по воздуху. Колдунья уже хотела возмутиться о том, что не ему решать, чем она балуется в свободное от ткачества время, но вовремя себя заткнула.
Селадор поймал в руки иглу, прикрыл на секунду глаза, а затем резко всадил её в подушечку большого пальца и повторил слова заклинания, которое всего минуту назад произнесла Малха.
Потекла кровь. Артефактор слизнул её и зажмурился от неестественной сладости. Она ударила в голову, застучала в висках, сердцебиение участилось. По телу разлилось тёплое удовольствие, обвило в кокон.
Светловолосая девушка прислонилась спиной к стене и усмехнулась. Когда-то давно её приговорили к смерти за обращение к магии крови. Но теперь она была свободна и вольна делать то, что ей угодно. А прямо в это мгновение нашла единомышленника. К её глубокому удивлению, парень, пришедший сюда совсем недавно и даже ещё не получивший своего дела, поддержал её странное и несколько дикое увлечение.
Малха встала, подошла к Селадору, села рядом и добавила в предыдущее заклинание силы, чтобы усилить наркотический эффект. Парень улыбнулся и притянул девушку к себе, размазывая кровь из пальца по её груди.
Эрис пригибалась под тяжестью двух деревянных вёдер, в которых плескалась ледяная колодезная вода. Она могла бы переправить их к дому с помощью магии. Но не хотела.
Холодный ветер бил по щекам, оставляя красные пятна на местах ударов. Волосы взлетали смоляной волной к небу, а потом вновь опадали вниз, обнимая плечи и отплетаясь вокруг шеи.
— Эй, соплячка!
У дома, в тени сбросивших листья деревьев стояла высокая женщина, укутанная в длинный серый плащ. Капюшон она сняла, на груди покоилась толстая каштановая коса, словно дикая пустынная змея.
Анен улыбалась. Но улыбка была жутковатой, больше похожей на оскал. Она вышла из-под тени, под подошвой сапог захрустел снег.
— Поговорить хотела.
— Говори, — повернулась к ней лицом Эрис.
Колдунья усмехнулась и шевельнула указательным пальцем. Ведра вылетели из женских рук и окатили ледяной водой девушку. Чародейка прикрыла глаза, сделала глубокий вдох, постаралась успокоиться. А Анен тем временем заговорила.
— До меня дошли слухи, что ты покусилась на жизнь нашего предводителя, — она растягивала слова, медленно приближалась к Эрис. — А отступники такого не прощают.
Она выкинула руку вперёд.
— Эт фуэра экусо!
— Параесдиум унгар!
Заклинания были произнесены одновременно.
Длинная фиолетовая молния, шипя, преодолела расстояние, метя в промокшую до последней нитки чародейку. Но Эрис успела сложить пальцы левой руки двойной дулей. Разряд молнии врезался в прозрачный защитный кокон и растёкся по нём мелкими извивающимися лучиками.
— Истерихат парисае, — сжав кулак, проскандировала Анен.
Магический щит рассыпался на осколки, те падали на снег и превращались в тонкие струйки дыма.
Беглая боевая магесса княжества Грамур уже была готова ставить новую защиту.
— Остановись!
Голос прозвучал как громовой раскат в ясную ночь. Ирвинг, прихрамывая, спешил к двум колдуньям. Эрис трясло на ледяном ветру, но ноги будто приросли к земле, и она не могла сдвинуться с места.
Анен его будто бы не слышала, с пальцев сорвалась белоснежная стрела.
Чародейка видела, насколько быстро та приближается, и понимала, что не успеет поставить защиту.
То, что произошло в следующее мгновение, никто не смог объяснить.
Заклинание настигло девушку, врезалось в тело. Но ничего не произошло.
Эрис вздохнула от неожиданности. Голова закружилась. Ирвинг что-то кричал, но звуки не долетали до неё. Чародейка видела ухмылку на губах Анен, испуг на лице ренегата и чувствовала огромную силу, которая рвалась наружу. И она не стала её сдерживать.
Огненный вихрь поднялся с земли, охватив обеих девушек в объятия. Одежда и волосы Эрис в момент высохли, Анен кричала. Рубашка на ней уже тлела, плащ висел кусками, коса догорала.
— Остановись! — долетел до чародейки знакомый и уже такой привычный голос. Только не было в нём сейчас насмешки, лишь страх. — Эрис, прекрати!
Она вздрогнула.
«Моё имя, — со скоростью молнии пролетела мысль в её голове, — он назвал меня по имени!»
Пламя танцевало вокруг них, но больше не жалило. Анен хныкала, сидя на горячей чёрной земле. Одежда практически не прикрывала пострадавшее от огня тело.
— Ещё раз ты посмотришь в мою сторону, — заговорила чародейка, не узнавая своего голоса, — и уже никто тебя не спасёт.
Стена пламени опала. Лишь нагретый воздух и выжженная земля говорили о том, что произошедшее не привиделось тем, кто в это время был на улице.
Колдунья вскочила с земли, вытерла лицо чёрными от сажи руками и побежала к лесу. Ирвинг не успел её остановить, но, честно говоря, и не очень-то хотел.
Эрис покачнулась и чтобы не упасть, схватилась за деревце, которое чудом не пострадало в перепалке двух ведьм. Ренегат стоял в нескольких шагах, на лице был написан испуг и что-то ещё. Что-то, что чародейка не смогла понять.