На этом серия обрывается.
Его история была о том, как убивают людей, о том, что полиции веры нет, про неизбежность смерти и наказания. Но кроме меня, этого никто не услышал.
Когда смех подутих, Дэми наклонился вперед и прошептал Фину:
– Расскажу еще одну историю, историю из жизни, если выключишь диктофон.
Фин выключил диктофон, а Звиад подлил себе водки и опрокинул стакан.
– Кто из вас, – спросил собравшихся Дэми, – слышал про Сучью войну?
– Я слышал! – ответил Звиад. – Я слышал про Сучью войну.
– Ясное дело, ты-то наслышан! – отозвался Дэми, отмахнувшись от него, точно не брал в расчет надежного покупателя. – А вот Финдлей Ко-Хен. Вы вот знаете эту историю?
Фин помотал головой.
– Ну что ж! – сказал Дэми. – У всех стаканы налиты? Всем налить!
Он наполнил нам всем стаканы. Все поднесли стаканы к губам. Вот только мы с Дэми не выпили. Мы накренили стаканы и после причмокнули, но пить не пили. Он к чему-то готовился, но за мной не следил, я ведь женщина.
Дэми опять завел шарманку и развел руки в стороны, как бы приглашая нас за собой.
– Как-то раз далеко-далеко на востоке группа мужчин объединилась в некий клуб! И в клубе этом были правила. Так вот, мужчины эти, умные мужчины, храбрые, красавцы, – он похлопал себя по щеке, захлопал ресницами, и все рассмеялись, ведь Дэми-то совсем не красавец, – объединились эти умные красавцы-мужчины и создали в своих интересах тот клуб. И правил в нем было немало. Но самое первое правило: не сотрудничать с авторитетами. Даже газету полицейскому не передать, даже бумажку в камере тюремной не взять, свет не включить. Ни в чем не содействовать авторитетам. Воровской закон. Воры.
Я глянула на Фина со Звиадом. Они ловили каждое слово Дэми. Его истории пугали публику и льстили ей, будто намекая, что им есть место среди подобных людей, живущих легендарную жизнь, что жизнь и смерть в их руках. Только они не слушали, что говорил нам Дэми. Это была запретная история. Ему нельзя было даже вскользь упоминать о ворах перед гражданскими вроде нас. Нельзя было произносить слов «воровской закон» и вообще признавать, что такой феномен имел место. Он собирался всех нас перебить.
Фин этого не знал, но вот Звиад уж мог бы заметить.
– Воры заправляли всем. Сельским хозяйством, поездами, сигаретами, НО: тут явились нацисты! Немцы! И вот авторитеты говорят: Вы! Красавцы-мужчины! Можете выйти из тюрьмы, если пойдете воевать с нацистами! Идите и вступайте в армию. И кое-кто пошел. Кому-то претили нацисты. Кто-то потерял родных на войне и был зол. А кое-кто был из евреев. Евреев нацисты, прямо скажем, не жаловали – не уверен, знаете вы или нет…
Все кивком показали, что это мы вообще-то знаем. И Дэми продолжил:
– Но что в итоге: вышли они из ГУЛАГа. Пошли воевать за правительство. Нарушили правила клуба.
После войны правительство изъяло их из армии, но стоило им только вернуться в привычную жизнь – бум! – а их обратно в лагеря посылают, теперь уже за новые преступления, взяли да вернули назад. Это героев войны, убивавших нацистов. Но кому какое дело. Взяли да посадили обратно.
Так вот: вернулись те в ГУЛАГ, а воры незапятнанные, не воевавшие, стали называть их суками за то, что те спелись с властями. А эти самые суки, они мужики тертые. До самого Берлина дошли. Вообще, в Берлине около четырех тысяч нацистов покончило с собой из-за слухов, что эти мужики на город идут. Вот какие были мужики. Только закон нарушили…
И вот, настоящие воры нападают на сук и отказываются с теми работать, сгоняют их отовсюду, избивают. Ведут себя с ними, как с последними доносчиками.
Вы только представьте. Идешь ты воевать с нацистами, может, ты и сам из евреев, – он пожал плечами и махнул рукой на Фина. – Ну мало ли. Каждый вправе воевать и защищать своих. А как иначе? Только потом… Таких людей в ГУЛАГе преследуют, – он глянул на Звиада и обратился конкретно к нему: – Одни тебя в жопу имеют, а другие в рот.
Звиаду стало жутко, но Дэми не дал ему отвести взгляд. Звиад опустил было голову, но стоило ему поднять глаза, а Дэми тут как тут, поджидает его.
Дэми прошептал ему:
– Вот знал ты об этом?
– Нет, – ответил Звиад. – Об этом я не знал.
Дэми не сводил с него глаз. Напряжение нарастало. Звиад пытался вести себя как ни в чем не бывало. Он взял пачку «Парики Экстрим» и открыл ее, якобы с непринужденным видом, но заметно трясся. Теперь мы все перепугались, но слишком были пьяные, чтобы успешно это скрывать. Звиад взял было чипсину, но во рту все пересохло, и проглотить ее он не смог. Признав свое поражение, он положил пачку обратно на стол.
– Но! – продолжал Дэми, осклабившись на Звиада. – В итоге суки думают, ну ладно, к черту это все – сами понимаете. Возьмем перебьем этих всех настоящих воров и захватим власть. Всех их перебьем. Вот и стали убивать их, прямо на месте. В тюрьмах, в лагерях, на улицах, в клубах. Такая вот воровская война. Сучья война. Воровская война. Шла эта самая Сучья война лет двадцать-тридцать. Суки убивали воров, воры убивали сук, и так по кругу. Пришло новое поколение, и по следам отцов раскололось ровнехонько надвое. Даже раздельные тюрьмы выстроили, чтобы держать нас порознь.
Он откинулся в кресле и сделал большой глоток чистой водки.
Я встретилась глазами со Звиадом. Теперь он, видимо, понял, как опасен Дэми. А Фин и в ус не дул. Он так напился, что уже ничего не соображал.
Дэми открыл было рот, чтобы залить еще водки, и, по-видимому, как-то так поднял язык, что изо рта у него брызнула слюна и безупречной дугой приземлилась на стол. Заметив это, он удивлено рассмеялся, показывая пальцем на забрызганную скатерть.
Звиад засмеялся, но смешок вышел какой-то сдавленный и неуклюжий.
– Да, – ухмыльнулся ему Дэми, – такая вот Сучья война.
Звиад весь съежился и хмуро уставился на стол. Исходившая от него угроза как испарилась. Все мы это ощутили.
Фин оглянулся на меня и удивленно распахнул глаза, точно зевака на ярмарке. Он был мертвецки пьян.
– Так куда вы двое едете, еще раз, принцесса? – спросил Дэми.
– В Париж, – соврала я. – Пересадка в Милане. А вы куда едете?
Фин легонько затряс головой, но не стал мне перечить.
– В Париж, куда и вы, принцесса. До Милана еще целый час. – Он поднял за меня тост, и глаза у него стали темные и злые. – Надо больше водки!
У нас осталось еще треть бутылки, но тут Звиад вскочил на ноги.
– Я пойду, – он чуть было не отдал честь. На ватных ногах развернулся и пошел в сторону вагона-ресторана.
Дэми встал следом со словами:
– А я пойду отолью.
Назад Звиад уже не вернулся.
43
– Вот сейчас было стремно, – констатировал Фин. – Вся эта штука про тюрьму? Это правда?
– Фин, он рассказывает это, чтобы нас запугать, – ответила я. – Дэми – наемный убийца.
Фина это очень заинтриговало, он опять достал свой телефон.
– Может, расспросить его об этом?
– Надо скорее выбираться отсюда. Дэми за нами пришел.
– Нет. Он уже был в поезде. Он едет в Париж.
– Фин, он сел уже после нас. Помнишь, нет?
Но Фин был недостаточно трезв, чтобы хоть что-то сопоставить. Он медленно заморгал и только сильнее запутался.
Я объяснила:
– Он настоящий преступник. И либо выслеживал нас, либо случайно заприметил и понял, что на мне можно срубить деньжат. Меня ведь заказали. На кону большие деньги.
Для Фина это стало новостью.
– Да он обычный бизнесмен.
Есть один отличный способ развеять самообман, и прекрасно, если это удается, но у нас не тот случай.
– Фин, ты просто конченый идиот.
– Но ведь он забавный, – возразил Фин, как будто это весомый довод. – Ты уверена?
В самый неловкий момент вернулся Дэми – прошествовал по проходу, застегнул ширинку и наигранно крякнул от удовольствия. Он сел обратно и наполнил нам троим стаканы. Но Звиаду подливать не стал.
– Тост! – провозгласил он.
И начался очередной тур упоенного пьянства, или пьянства притворного.
Звиад к нам так и не вернулся. Дэми обронил, что туалет засорился и, если вдруг приспичит в туалет, туда лучше не ходить.
В течение следующего получаса Фин поглядывал на соседнее сиденье, все гадал, куда же подевался Звиад. Даже вслух порой спрашивал, куда тот ушел, но Дэми отвечал что-нибудь утешительное или чем-нибудь его отвлекал, говорил, что ресторан набит битком, или опять пускался бандитские байки травить, на этот раз нестрашные, ведь в Фине он вообще не видел угрозы.
Хотя в какой-то момент он напрягся. Фин, в стельку пьяный, наклонился слишком близко и прошептал:
– Это же вы убили нашу знакомую, Джулию?
Дэми задумался.
– Кого это?
– Нашу знакомую, Джулию Паркер, еще тогда, в Венеции, ее закололи, пырнули много-много раз.
Тут я услышала какой-то шум, едва заметный, приглушенный стук, доносившийся из засорившегося туалета.
Дэми хихикнул.
– Закололи? Ножом? Типа, в панике?
Тут он изобразил, как протыкает Фина пальцем, испуская тонким голоском крики ужаса. Забавная вышла сценка, но он и сам понимал, что это сейчас неуместно. Фин неловко посмеялся: не судите строго. Когда жуткие типы шутят, люди смеются.
А стук все нарастал. И тут гортанный звук, какой-то низкий то ли рык, то ли хрип, привлек внимание Дэми, и он переметнул взгляд на двери вагона.
– Мужчина не пырнет ножом, – сказал он. – Зачем вы у меня такое спрашиваете? Где убили вашу знакомую?
Но все его внимание сосредоточилось на двери в туалет.
– В Венеции, – ответил Фин.
– Очень жаль! – кивнул Дэми. – Еще тост!
Внезапно в коридоре что-то тяжело громыхнуло, и Дэми аж вздрогнул. Прозвучало это, будто кто-то повалился на стену. Фин ничего не слышал. Он уронил голову на стол и спал.
Дэми, неуклюже поднявшись, уронил и расплескал оставшуюся водку. Ох! – сказал он. Не страшно! Он сходит купит еще, ничего страшного. Ладно, ответила я и прикрыла глаза, чтобы Дэми наверняка заметил, как я засыпаю. Он отошел, а я сквозь ресницы за ним наблюдала и видела, как он пошел к дверям, вышел из вагона, и тут открылась дверь в туалет. Дэми протиснулся внутрь и захлопнул за собой дверь.