Однако если мы исследуем, учитывая эти точки зрения, что, например, должна вложить Франция – инициатор панъевропейского объединения, самая богатая колониями среди континентальных держав пан-Европы, в европейское панпредприятие при таком колониальном дебете и кредите, да еще имея приданое, находящееся внутри пантихоокеанского, паназиатского и до поры до времени обозначенного лишь в общих чертах панмалайско-монгольского и панамериканского бассейнов, то обнаружится даже при беглом рассмотрении, что выравнивание по ценности и бремени вовсе не понятно. Здесь пан-Европа владела бы лишь находящимися под угрозой внешними постами, для которых в дальнейшем потребовалось бы основательное силовое подкрепление.
Иначе обстоит дело с внушительной пространственной массой замкнутой североафриканской колониальной области, имеющей приблизительно 3 739 202 пригодных для обитания кв. км и примерно 13,5 млн человек населения (при средней плотности 3,62 человека на кв. км, которая ни в одной части области не превышает 10 человек на кв. км, с приростом 1,25 млн человек за пятилетие, т. е. 10,24 %). Там расположено в общей сложности 10 колониальных городков, насчитывающих примерно 145 тыс. жителей, среди которых едва 7000 белых (причем результат выглядит еще слишком благоприятным в Дакаре – опорном пункте полетов: на 34 тыс. населения до 3 тыс. белых); для них характерны недостаточная жизнеспособность, отсутствующее обеспечение людей ответственной колониальной властью; давление населения направляется в южную половину континента, на окраину гилей. Такова колониальная картина, и только в результате очень сильного перемещения предприимчивого населения развивающейся страны можно было бы ожидать здесь плодов воспитания; без такого избытка вербуемой силы наступит откат назад. Следовательно, в этом случае действовал бы в роли спасителя более крупный союз с более сильным пополнением, сумевший в других случаях выступить в роли встречного потока для местных, более компетентных панобразований, – если он чувствует себя сильным и смотрит в будущее с достаточным оптимизмом.
Полезно произвести сходные разумные расчеты для государства Конго, Индонезии, а также для 1,5 млн белых в Южной Африке в сравнении с быстро растущим большинством (20 млн!) чернокожих и коричневых (индийцев), дабы понять угнетенное состояние, которое вызывает у «лежащих и имущих» внезапно пробудившееся стремление к самоопределению у всех народов, и их готовность делить ответственность, а не прибыли внутри пансоюзов.
Доктор Оскар Ауст вполне справедливо сослался на чрезвычайно важный факт экономического и политического значения: а именно что свыше 1 млрд человек живут в тесноте на пространстве 11 млн кв. км, т. е. примерно равном Сибири или Австралии с их убывающим населением. Этот факт больше, чем многие тома, объясняет, какие резервы пространства сумели обеспечить себе посредством бесцеремонных захватов Советский Союз на правах наследника царей и Британская империя и как морально невозможно строить надолго панобразования или даже единственное пансооружение человечества на окостеневшем статус-кво, на плодах человеческой мудрости того преступного вида, которая царила в предместьях Парижа в 1919 г.
Стало быть, решающим для будущего остается то, что построенные на такой основе пан-Азия или пан-Европа были бы творением оппортунистической сиюминутной лжи, лишенным какой-либо внутренней долговременной устойчивости.
Как мне кажется, вопреки этой трудности пантихоокеанское движение в противовес избегающей ответственности на этих полях Лиге Наций, вопреки всем ее советам должно вступить на единственный достойный будущего человечества путь под руководством лучших и мудрейших – путь свободного, равноправного разговора не о второстепенных, а именно об откровенно щекотливых, труднейших, по большей части спорных проблемах. В этом направлении пантихоокеанские встречи отличаются как день и ночь от того, что мне известно по европейским конгрессам. Доказательством этого служит то, каким образом Гриффит Тейлор разъяснял, разумеется, брюзжащим в глубине души англосаксонским колониалистам в Шанхае проблему миграции в Тихом океане, или то, как отважились в Киото японцы, китайцы и русские пойти на обмен мнениями с глазу на глаз по вопросу о Маньчжурской железной дороге. Но перед этим форумом оказалось несостоятельным именно насилие в любой форме, и только взвешенное, доказуемое, нравственное внутреннее право имеет перспективы убедить испытанных представителей региональной совести, какая в Женеве должна быть совестью мира. И все же спросите участников тамошних конгрессов меньшинств, насколько реальность соответствует этой идеальной картине; вероятно, больше всего пока еще в Международном бюро труда.
Однако к идеям панорганизации планеты и постоянной или преходящей будущей возможности региональных панобразований, как всегда, в Лиге Наций относятся либо как к стоящим рядом с ней, либо как к подчиненным ей. В качестве нынешней позиции твердо то, что крупная панидея – панамериканская, хотя и протестует против любого вторжения Лиги Наций в ее собственный регион, но в другие вмешивается как совокупность или же через своих мощнейших представителей, как еще совсем недавно более крупные латино-тихоокеанские государства Южной Америки также недвусмысленно подчеркивали свое право вмешательства в тихоокеанские вопросы в противовес Японии и Китаю. Далее твердо и то, что представители паназиатской идеи относятся к Лиге Наций с глубочайшим недоверием, что пантихоокеанская идея преследует особые региональные миротворческие цели (совсем недавно это было подтверждено Томасом в Женеве), панафриканская идея в своем становлении ищет опоры прежде всего у противников колониализма, а следовательно, у противников пан-Европы в ее нынешнем обличье, но не питает полного доверия к пан-Америке – поскольку претворение в жизнь ее идей означало бы также упрочение господства белых в южной и центральноамериканской областях смешения рас.
Пан-Австралия, правда, как и Новая Зеландия, – член Лиги Наций, но однажды она уже угрожала выходом из нее при обсуждении спорного вопроса о ее границах и отвергает возникающие время от времени к ней претензии, отстаивая свой панхарактер ссылками на свой государственный суверенитет.
Итак, мы видим, что все без исключения организованные к настоящему моменту или готовые к организации панидеи витают между планетарной организацией и национальными государственными образованиями народного духа (Volksheiten), но внутри этого большого свободного пространства – почти все на разных плоскостях и с глубокими пересечениями. Исключение составляет панамериканская идея, современное положение которой можно было бы обозначить, скажем, в средней плоскости лимба панидей. Иные ищут будущее человечества на столь противоположных путях, что это может привести к трениям между паназиатской, панбританской имперской идеями и пантихоокеанскими компромиссными устремлениями, – а пан-Европа с колониальными придатками глубоко вторгается в любые зоны трений.
Из такого положения вещей вытекает всемирная гражданская обязанность – наилучшее просвещение, и не только по вопросу о нынешнем местоположении и контурах (статике) панидей, но и о направлении их движения (динамике) между национальной и действенной всемирной организацией. Этому помогают по ту сторону многих абсолютно себялюбивых устремлений все добросовестные распространители геополитического и международно-политического просвещения, которые, разумеется, часто прилагают большие усилия, отделяя в потоке новостей пшеницу от плевел.
Этому помогают такие простые и ясные ориентиры, как «Библиотека мировой политики», в которой данное сочинение представляет собой один из краеугольных камней, такие журналы, как «Geopolitik», «Zeitschrift fur Politik», «Europaische Gesprache», «Pacifik Affairs» (Гонолулу), «Новый Восток» (Москва), и многие другие – все было бы невозможно перечислить. К тексту присовокуплен краткий обзор источников, содержащий дополнительные данные о сочинениях по этому вопросу или же об особенно точных образцах соответствующего вида литературы.
Данный обзор, как и данный скромный том, дает лишь обозрение проблемы в ее нынешней многообразной форме. Но его предметы – как достойная цель нашего исследования – принадлежат к самым крупным и самым значительным формам, которыми может быть поглощено воображение занимающего огромное пространство человечества, состоящего из государствообразующих, организованных народов. Даже там, где мы ничего не можем изменить в превращении формы панидей, рассматривая их лишь с удивлением и глубоким благоговением как великие явления природы, там становится благородным занятие столь крупной темой в духе формирующихся фантазий и мира идей; на суше и на море оно воспитывает склонного к размышлениям наблюдателя и углубляет его взгляд на мир путем обозрения широкого пространства, которое открывает ему возможность идти по следам панидей и их трансформаций во времени и в пространстве.
Книга, поставившая цель увидеть и почувствовать мир в состоянии «вспашки», которая обновляет старое жизненное пространство и готовит будущие всходы, неизбежно вступает в противоречие со всеми непреклонными хранителями прежнего состояния (status quo). Она обязательно должна найти опору, отправную точку к встречному движению у всех, кто занимается приращением пространства на Земле, сохраняет в политических интересах залежное поле в качестве резервного пространства, предпочитает настаивать на своем, пока более мощная сила не принудит их к радикальным переменам (Umsturz), заставив своевременно открыть свои неиспользуемые обширные пространства для неизбежной «вспашки». Всем, кто сам вспахивал свою землю, должна быть дорога сила движения, устремленного вперед, в будущее, и открывающего ему (будущему) лоно Земли; им досадно, что новая жизнь остается отстраненной от страждущей земли, которую отгораживают забором и стеной, оставляют порожней, необработанной, удерживают в застывшем, статическом состоянии. Ибо любая неподвижность равн