– Вы не остались сломленным, – возразила Ева. – Вы смогли заново построить свою жизнь, и Джулианна это знает. А она всегда довершает неоконченные дела, мистер Паркер.
– Думаете, она станет охотиться на меня?
– Да. Рано или поздно. Вам нужно соблюдать осторожность – тщательно проверять каждого нового работника. Было бы разумно обратиться в местную полицию, чтобы они знали, кого им следует искать.
Паркер посмотрел на свои сапоги и покачал головой:
– Этой девчонке не терпелось отряхнуть с ног пыль Техаса. Не могу себе представить, чтобы она вернулась сюда и попыталась убить человека, который значил для нее меньше, чем эта пыль. Но мне уже шестьдесят шесть, а в таком возрасте понимаешь, что нельзя сидеть, почесывая задницу, и ждать, пока змея заползет тебе в штаны. Я подумывал съездить в Европу и поглазеть на тамошних лошадок. Может быть, стоит сделать это пораньше.
– Буду вам признательна, если вы сообщите мне, куда поедете и когда.
Он снова посмотрел на Еву:
– Вы собираетесь добраться до нее, верно?
– Да, сэр.
– Верю. Но не думаю, что мои слова помогут вам это сделать, и что Джулианна станет тратить на меня время. Я был у нее не первый.
– Откуда вы знаете?
– Она не была девственницей, когда в тот вечер уселась мне на колени.
– Вам известно, с кем она была до вас?
Паркер переминался с ноги на ногу.
– Одно дело говорить о себе, а другое – сплетничать о ком-то еще.
– Это не сплетни, а расследование убийства!
– Ладно-ладно, нечего так пыхтеть. – Паркер надул щеки. – Подозреваю, что Джулианна путалась с Чаком Спрингером. Ее мать волновалась из-за этого, но потом он стал ухлестывать за одной из девочек Ларсена, и все вроде улеглось. Они были еще детьми, и я не придавал этому значения. А когда я связался с Джулианной, то и вовсе не обращал внимания ни на кого, кроме нее.
– Вы знаете, где я могу найти этого Чака Спрингера?
– Чак один из моих рэнглеров. Но он женат, и у него маленький сынишка.
– Что такое «рэнглер»? Ковбой?
Паркер усмехнулся и поправил поля шляпы.
– Нью-Йорк! – фыркнул он, покачав головой. – Что еще может значить слово «рэнглер», если не «ковбой»?
– Я бы хотела поговорить с ним.
Паркер вздохнул.
– Тогда поехали к нему. – Он кивнул в сторону лошадей за оградой. – Здесь есть неплохие лошадки. Вы ездите верхом?
– Только на тех, у кого не больше ног, чем у меня, – ответила Ева, заставив Паркера расхохотаться.
– А вы? – спросил он у Рорка.
– Мне приходилось ездить.
Ева застыла, как вкопанная.
– Ты ездил верхом на лошади?
– И, как видишь, остался жив. Даже получил удовольствие. Возможно, тебе тоже понравится.
– Едва ли.
– Главное – сразу показать им, кто босс, – сказал ей Паркер.
– Они больше и сильнее – как же я могу оказаться боссом?
Паркер усмехнулся и крикнул одному из работников:
– Где Спрингер?
– На восточном пастбище.
– Поездка туда – сплошное удовольствие. – Паркер прищелкнул языком. – Я мог бы посадить вас на славную спокойную лошадку.
– Попробуйте потом доказать, что вы не угрожали офицеру полиции!
– Вы мне нравитесь, лейтенант. Ладно, возьмем джип.
Еве казалось, что Рорк наслаждается поездкой. Но ей не доставляло никакого удовольствия трястись по равнине, усеянной рытвинами, кучами навоза и другими неприятностями, которые могли таиться в высокой траве. Вскоре она увидела еще один джип примерно в полумиле от них и трех всадников, едущих вдоль изгороди. Паркер поехал им навстречу, громко сигналя. Стадо с мычанием расступилось.
– Нужно поговорить, Чак!
Высокий костлявый мужчина в ковбойской униформе, состоящей из клетчатой рубашки, джинсов, широкополой шляпы и сапог, подъехал к ним. Ева осторожно придвинулась к дальней дверце джипа.
– Эта леди – лейтенант Даллас, коп из Нью-Йорка. Ей надо с тобой побеседовать, Чак.
– Со мной? – На его загорелом продолговатом лице отразилось удивление. – Я никогда в жизни не был в Нью-Йорке.
– Вас ни в чем не обвиняют, мистер Спрингер, но вы могли бы помочь мне в расследовании. – И как ей расспрашивать его, когда он все еще сидит на лошади? – Не могли бы вы уделить мне несколько минут?
– Ну, если босс хочет…
С поразившей Еву легкостью Спрингер спешился, скрипнув седлом. Лошадь сразу опустила голову и начала щипать траву.
– Это касается Джулианны Данн, – начала Ева.
– Я слышал, что она вышла из тюрьмы. Говорят, она уже успела убить человека.
– Трех человек, – поправила Ева. – Вы знали ее, когда она жила в этих местах?
– Да.
– А после ее отъезда вы контактировали с ней?
– Нет.
– Вы были друзьями?
– Не совсем.
Ева сделала паузу, решив, что техасский ритм беседы отличается от нью-йоркского.
– Кем же вы тогда с ней были, мистер Спрингер?
– Я знал ее. Джулианна была падчерицей моего босса. С тех пор, как она уехала, я ни разу ее не видел. Босс, у меня сегодня еще много дел.
– Лейтенант Даллас выполняет свою работу, Чак. Если ты думаешь, будто я стану сердиться из-за того, что произошло между тобой и Джулианной, когда вы были сопливыми подростками, то забудь об этом. Ты знаешь меня достаточно хорошо и знаешь, что со мной случилось. – Он помедлил, а Чак нахмурился, уставясь на свои сапоги. – По-моему, ты не таишь на меня зла из-за этого. Лейтенант хочет знать, спал ли ты с Джулианной.
Ева с любопытством наблюдала, как Спрингер краснеет под загаром.
– Я не могу говорить о таких вещах с женщиной.
Ева показала значок:
– Тогда говорите с полицейским.
– Мистер Паркер, – вмешался Рорк, – не могли бы вы пройтись со мной по полю? У меня есть ранчо в Монтане, и мне интересно посмотреть, как у вас идут дела.
– Только смотрите под ноги, – предупредил Паркер, выходя из машины. – А ты, Чак, делай то, о чем тебя просят.
Так как Еве казалось глупым оставаться в джипе одной, она рискнула выйти. Лошадь сразу же подняла голову, задев ей плечо, и Ева с трудом удержалась, чтобы не оттолкнуть ее кулаком.
– Он просто интересуется, нет ли у вас чего-нибудь, повкуснее травы. – Чак провел рукой по носу лошади. – Всегда надеется на подачку.
– Объясните ему, что у меня ничего нет. – Ева шагнула в сторону, встав таким образом, чтобы Чак находился между ней и лошадью, которая насмешливо заржала. – Расскажите мне о Джулианне.
– Тогда мне было всего шестнадцать. – Он сдвинул шляпу на затылок и снял шейный платок, чтобы вытереть пот со лба. – В таком возрасте парень думает не мозгами, если вы понимаете, о чем я.
– Вы занимались с ней сексом?
– Однажды Джулианна пришла в конюшню, где я прибирался. На ней была рубашка в обтяжку и шортики. Выглядела она потрясно. Ну, мы начали дурачиться, а потом… – Он снова посмотрел на свои сапоги. – Тем летом мы часто тайком выскальзывали из дома и занимались любовью на сеновале. А после она стала приходить ко мне домой, залезая в окно. Сначала все было здорово, но я знал: если моя мать узнает, она спустит с меня шкуру заживо. К тому же вокруг были и другие девчонки, а Джулианна не давала мне даже посмотреть в их сторону. Это начало меня раздражать.
– И вы порвали с ней?
– Один раз попытался, но она вцепилась в меня, как дикая кошка. Царапалась, кусалась… Джулианна заявила, что ее никто не может бросить. Она выглядела, как безумная, и напугала меня до смерти. Потом она стала плакать, умолять – ну и все началось заново. А на следующий день Джулианна явилась прямиком в мой дом, вошла в кухню и заявила матери, что я с ней спал, и что, если меня куда-нибудь не отошлют, она все расскажет отчиму, и моего отца уволят. – К удивлению Евы, Чак улыбнулся. – Но маму было не так легко запугать даже дочке босса. Она запретила Джулианне приходить в ее дом без приглашения и сказала, что не станет терпеть, чтобы какая-то маленькая шлюшка угрожала ее семье. А потом велела ей убираться, предупредив, что поговорит с ее матерью.
– И поговорила?
– Думаю, что да, так как у мамы слово с делом не расходилось. Она ничего мне не рассказывала, но в то лето Джулианна больше и близко не подходила к конюшням. А я целый месяц просидел под домашним арестом и выслушал лекцию, от которой у меня уши горели.
– А после лета?
– Я больше ни разу не разговаривал с Джулианной. Но однажды она подошла ко мне, когда я прогуливался с девушкой, и с усмешкой произнесла оскорбительное замечание насчет чувствительной части моего тела. Еще как-то раз я обнаружил в своей кровати дохлого скунса – наверняка это было ее рук дело. Ну а потом…
– Да?
– Я никогда никому об этом не рассказывал. Вечером, накануне моей свадьбы, Джулианна позвонила мне. Она сказала, что хочет меня поздравить, но говорила таким тоном, словно, прошу прощения, посылала меня к такой-то матери. Джулианна заявила, что знает, как я буду думать о ней в брачную ночь, что она тоже будет обо мне думать, и хотела бы иногда навещать меня и говорить о старых временах. Я знал, что она в тюрьме. Меня ее звонок расстроил, но я не видел смысла кому-то о нем рассказывать. На следующий день я женился.
– И с тех пор она вам больше не звонила?
– Нет, но на прошлый Валентинов день я получил посылку. Внутри оказалась дохлая крыса – судя по виду, отравленная. Об этом я тоже никому не рассказывал – просто выбросил ее. Мэм, мне было всего шестнадцать, когда мы возились в сене пару летних месяцев! Теперь у меня жена и сын, а скоро появится второй ребенок. Что ей может быть нужно от меня спустя столько лет?
– Он отверг ее, – сказала Ева Рорку, когда они сели в свою машину. – Единственный раз Джулианна связалась с парнем своего возраста – и перестала быть ему нужна раньше, чем он ей. К тому же его мать выставила ее за дверь. Перенести две такие пощечины она никак не могла.
– Будь Джулианна нормальной девочкой, она бы переживала какое-то время, а потом все забыла. Но вместо этого она соблазнила отчима. Пожилых людей легче контролировать – они не замечают твоих пороков.