— Там был слишком большой беспорядок, чтобы оставаться, — только и смогла сказать я, радуясь, что в моем голосе не было всхлипов и колебаний.
— А.
После этого никто из нас не сказал ни слова. И недосказанность между нами заполнила тишина. Один раз я услышала, как он вздохнул, собираясь что- то сказать, но после этого последовала еще более затянувшееся молчание.
— Я все еще злюсь на тебя, — выпалила я, когда тишина уже стала давить на меня. — Когда все это закончится, у нас с тобой состоится нешуточный разговор о твоем нежелательном произволе, но даже, если я смирюсь с убийством Самира, зная, что ты не учитываешь ничье мнение, одиночество заставляет меня сдерживать силовой потенциал, без средств к существованию, в черном списке полетов, без громких криков… — Я сделала глубокий вдох, чтобы перевести дыхание. — Я все еще люблю тебя, и мы пройдем через эти препятствия или через другие. Несмотря ни на что.
Влад резко выдохнул. Я бы очень хотела видеть его сейчас или ощущать его чувства, чтобы понять, что вызвало такие эмоции.
— Ты сводишь меня с ума, — сказал он, и эти слова я слышала ни один раз, и точно знала, что это — не комплимент. — Но я никогда не буду любить кого-то так сильно, как тебя, и ты права. Мы пройдем через это, несмотря ни на что.
Теперь я резко выдохнула. Наши насущные проблемы по-прежнему казались неразрешимыми, и у нас хватало новых, но кое-что самое важное так и не изменилось. Не имело значение, через что наши враги протаскивали нас, они были беспомощны, когда дело доходило до того, что я и Влад чувствовали друг к другу. Что до остального, это можно пережить, прокричать, разобраться сейчас или оставить на потом. Прямо сейчас, даже через тысячу миль, мы были вместе, и тишина между нами была чем-то успокаивающим, нежели наоборот. Мы уже сказали все, что имело большое значение.
— Так если ты не в отеле, тогда где? — спросил он после небольшой паузы.
— В коттедже Кэт и Кости в горах Блю Ридж. Они где-то путешествуют, а у Яна был ключ….
— Это та хижина в Валле Круцис? — перебил меня Влад, его голос снова оживился.
— Ты знаешь о ней? — спросила я, будучи удивленной.
— Я был там. — Его ответ был еще более неожиданным. — Увидимся через десять часов.
Затем Влад повесил трубку, даже не сказав «пока», «я люблю тебя» или что-то в этом роде. Я смотрела на телефон пару секунд, чувствуя, как робкая улыбка расползается по моим губам. И снова Влад переключился из любящего мужа в средневекового завоевателя быстрее, чем я могла подумать. Я добавила пункт «исправить это» в свой долгий список дел. Потом глянула на телефон и решила ему перезвонить. Было еще столько всего, что я хотела ему сказать, например, что Гретхен теперь вампир, или что Леоти, мой давно потерянный предок, теперь с нами, или, что я наконец-то смогла связаться с Мирсеем, и тысячу других вещей, которые открыла для себя с того момента, как не видела его. В конце концов, я положила телефон обратно на прикроватную тумбочку. Возможно, Владу потребуются эти десять часов, чтобы восстановиться после убийства Самира. Мне точно они потребуются, по многим причинам, но самой большой из них была та, которая заставляла чувствовать, как будто я разрываю себя на части.
Как я смогу рассказать Владу о передаче унаследованной магии, зная, что он заставит меня отдать её Гретхен, чтобы обеспечить мою безопасность? Но как я могла и дальше позволять Владу убивать людей, которых «заказывали» похитители Мирсея, потому что Влад твердо был уверен, что другого выхода нет? Не могла, потому теперь жизнь моей сестры не стояла на кону.
И лучший способ справиться с этой ужасной дилеммой — связаться с Мирсеем и найти, где он, черт возьми, находится, но у меня все-таки не получалось, даже несмотря на несколько часов стараний. От разочарования я сжала руки в кулаки. Поскольку я не надела перчатку на левую руку, мои ногти впились в ладонь с огромной силой, которая у меня была. Кровь начала капать на ковер, и я, охнув, бросилась вытирать её своей кофтой. Чудесно, теперь я испортила еще одну комнату. Кажется, мне стоит добавить новый ковер в список вещей, которые я испортила благодаря Мирсею, прямо или косвенно, делая меня совершенно безумной…
Я провалилась в пещеру, как будто дыра открылось прямо передо мной.
Глава 26
Спальня исчезла, вокруг меня разлилась тьма, нарушаемая лишь слабыми проблесками света далеких факелов. Мирсей был здесь, все еще находился в том самом узком кругу камней. Удобным его положение не выглядело. Быть может он не мог сбежать из скопления скал, которые окружали его подобно высоким обелискам.
«Вот где они держат тебя?» — Послала мысль к Мирсею, и его голова дернулась вверх, будто я дернула ее за ниточку.
«Лейла. — С издевкой он произнес моё имя. — Так, ты, наконец-то, нашла нормальный способ связаться со мной. Думал, ты никогда не сложишь вместе все очевидное, хотя я смеялся, представляя, как ты следуешь за мной путем духа, и все это бумерангом возвращается к тебе».
Вот почему я раньше не могла до него добраться? Потому что, нить, связующая нас вместе, перенаправляла меня на моё же место? Если так, то почему сейчас у меня все вышло? Хотя спрашивать, я не стану.
«Может я в этом и новичок, но с каждым днем у меня получается все лучше», — ответила я, радуясь, что мой блеф прозвучал так уверенно. Мирсей поднял левую руку, на которой кровавые полумесяцы, отображающие такие же, как и у меня ранения, уже начали исцеляться. «Удивлен, что ты смогла создать связь в столь слабом канале. Не можешь устоять и не нанести себе еще больше вреда, а?»
«Канале? Что?..»
Я бы ударила себя по голове, если бы точно знала, что Мирсей этого не ощутит. Сколько раз я говорила людям, что объединяющая нас с Мирсеем связь, соединена с кровью и плотью? Именно плоть и кровь необходимый мне путь. Вот почему я смогла добраться до него, когда, думая о Мирсее, разбила руки в кровавое месиво. Кажется, я снова это сделала, нечаянно поранившись собственными ногтями.
«Ага, ну, я не чувствую будто отрезаю от тебя кусок», — ответила я, снова притворяясь, что все уже знала наперед.
«Ты сильно рискуешь, связавшись со мной, — заговорил Мирсей, оскаливаясь мне из тьмы. — Хочешь, чтобы они нас убили?»
Они. Вот и подтверждение того, что Мирсея удерживает не один колдун.
«Зачем им волноваться? — спросила я, затем ответила на свой же вопрос. — Они ведь не знают, что мы можем общаться телепатически, ведь так?»
«Откуда им знать? — фыркнул Мирсей. — Никто и никогда не переживал инициальных эффектов этого заклинания, а поскольку ты проскользнула в мой ум, мне нужно кое-что тебе показать. Ты можешь психически переживать воспоминания через прикосновения, но я делаю это лишь одной своей волей. Теперь, Лейла, смотри, кто на самом деле привел нас к нашему нынешнему, плачевному положению».
Мирсей коснулся своих висков, и я снова упала, пещера вокруг меня растворилась в черно-белых изображениях прошлых воспоминаний. Я также исчезла, становясь кем-то другим.
***
Я танцевала перед своей матерью, не обращая внимания на ее повторяющиеся требования двигаться медленней. Отец наконец-то дома! Я не могла дождаться, когда расскажу ему, что выучилась читать и писать на двух языках, как научилась выполнять придворные обязанности, хотя и ненавидела их. Отец тоже их ненавидел, как сказала мне мама. Мы так похожи. Я снова закружилась и умчалась дальше. Отец уже слезал со своего коня во дворе.
— Мирсей, — кричала мать. — Вернись ко мне сейчас же!
Я побежала дальше. Мои братья уехали, поэтому в этот раз, все внимание отца достанется мне. Люди отца собрались вокруг него и приветствовали с приездом домой. Они тоже по нему скучали, но не так сильно как я. Я прорвалась сквозь толпу, дернула его за рубашку и засмеялась, когда он повернулся.
— Отец! — вскрикнула я, обнимая его.
Он отодвинул меня. Его руки оказались грубыми и покрытыми шрамами, но я не обращала внимания. Однажды я стану таким же великим воином, как и он, и у меня тоже будут грубые и покрытые шрамами руки.
— Мирсей, что ты тут делаешь? — спросил он, затем выпрямился и посмотрел поверх толпы. — Илона! Убери своего сына.
— Отец, подожди, — сказала я, вырываясь из хватки одного из людей отца, когда тот начал меня оттаскивать. — Я должен сказать тебе…
— Не сейчас, — отворачиваясь, ответил отец. — Илона, забери его.
— Отец, подожди! — снова заплакала я.
Он не повернулся, а меня оттащили к матери. Она вздохнула, наклонилась и вытерла слезы с моих щек, которые, как я надеялась, отец не заметил.
— Почему он со мной не разговаривает? — спросила я, пытаясь не разрыдаться.
— Мирсей, — нежно заметила она. — Твой отец принц и у него много обязанностей. Вы с ним увидитесь позже.
Я отвернулась, сгорбилась так, чтобы волосы закрыли лицо.
— Ты и в прошлый раз так говорила, но тогда он уехал.
Она снова вздохнула.
— Была битва. Ты же знаешь.
— Всегда есть битвы, — заплакала я. — Он лучше уйдет на войну, чем станет проводить время со мной.
Мама попыталась пригладить мне волосы, но я отдернулась. За какой мой проступок он так сильно меня ненавидит?
***
И вновь я очутилась в пещере, со слезами, вызванными воспоминаниями Мирсея, на своих щеках. Воспоминание продолжало цепляться за меня, наполняя острой и такой знакомой болью. Я знала, как больно быть отвергнутой собственным отцом, и именно это, по мнению Мирсея, сделал Влад.
«Я могу показать тебе сотни таких же воспоминаний, — заговорил Мирсей тоном, окрашенным усталостью и горечью. — Хочешь увидеть то, в котором я целый год, день за днем, ждал в надежде, что Влад придет на мою могилу, чтобы я мог рассказать ему о том, что все еще жив? Он так и не пришел. Ему просто было все равно».
Мирсею не стоило доверять, но психические воспоминания не лгали, как и чувства, которые они проецировали.
«После обращения в вампира, Шилагай рассказал мне, что на самом деле Влад мне не отец, — продолжил Мирсей. — Но я всю юность верил в это, я выбивался из сил, пытаясь выполнять каждое задание, лишь бы Влад обратил на меня внимание. Когда он этого не делал — я винил себя. Он любил своего старшего сына, поэтому я считал, что неприязнь ко мне это моя вина».