Я показала Джетте дом, который сама только начала исследовать. Хотя, тут и показывать было нечего, жилище Ноэля казалось совсем маленьким.
Джетта отправилась на кухню, а я поднялась к больному. Он всё также крепко спал, поэтому решила пока разложить на столике всё необходимое для обрабатывания раны. Спальня, так же, как и гостиная имела минимум мебели. Большая кровать, тумбочки с двух сторон, круглый столик у одного из двух окон и удобное кресло у камина. Всё строго и чётко на своих местах.
Плотные шторы на половину закрывали окна, не позволяя дневному свету свободно наполнять спальню, но и не погружая её в полумрак. Создавалось впечатление, что именно положение штор никогда здесь не меняли.
Ноэль тихо застонал. Кажется, он начинал просыпаться. Я подошла и села на край кровати, приложив ладонь к его щеке. Он приоткрыл глаза, губы дрогнули в слабой улыбке.
— Лучшее пробуждение — видеть твоё лицо, — прошептал Ноэль.
Я улыбнулась, чувствуя, как внутри разливается приятное тепло.
— Хочешь воды?
Он отрицательно покачал головой и снова закрыл глаза.
— Знаешь, я ведь сделал не больше двадцати шагов, а чувствую себя так, словно бежал несколько часов без остановки.
— Это пройдёт. Доктор же предупреждал. — Я переместила ладонь с щеки Ноэля на лоб. — Кажется, у тебя жар.
Ноэль перехватил мою руку и прижал к своей груди.
— Жар у меня здесь. В сердце. Когда ты ушла, я начал гореть и сгорел бы, если бы тебя вновь не нашёл.
Почувствовала, как вспыхнули щеки.
— Ноэль, надо выпить лекарство. У тебя начинается бред.
— Да, возможно я сегодня умру… Только оставайся рядом, Мави! Мне столько нужно тебе сказать.
Я нахмурилась. Действительно бредит. Лекарь сказал, что от физической активности может подняться жар, поэтому дал лекарство и прописал постельный режим.
Попыталась подняться, но Ноэль продолжил крепко прижимать мою руку к своей груди. Надо было положить лекарство на тумбочку, а не на столик, вот глупая.
— Если я попрошу тебя остаться со мной навсегда, Мави, ты останешься?
Моё сердце учащенно забилось, хоть и понимала, что не стоит верить этим словам. Жар спадёт и Ноэль ничего не вспомнит.
— Ты молчишь, — продолжал он, облизнув пересохшие губы. — Если я был бы на твоём месте, тоже бы молчал. Кто я такой, чтобы просить тебя быть со мной!
— Ноэль, мы поговорим об этом, когда ты поправишься, — предприняла ещё одну попытку, — а пока нужно выпить лекарство. Тебе станет легче.
— Может быть я не хочу, чтобы стало легче. Я виноват перед тобой и…
— Так, хватит! Ты должен выпить лекарство. Иначе… иначе я уйду и больше не вернусь!
Выдернула руку из его горячей ладони и поднялась. Вернулась к нему уже с лекарством.
— Выпей это, тебе станет легче.
Бережно придерживая голову Ноэля, поднесла к его губам пузырёк с микстурой. Он сморщился.
— Как же отвратительно пахнет.
Я закатила глаза. Белый звёзды, какой же он невыносимый!
Веки Ноэля дрогнули, и он посмотрел на меня сверкающими лихорадочным блеском глазами.
— Я выпью этот яд взамен на поцелуй.
— Это не яд, что ты такое го… — я осеклась, до меня, наконец, дошёл смысл его слов.
Губы тут же пересохли. Ноэль продолжал смотреть на меня.
— Хорошо, будет тебе поцелуй. Только сначала лекарство, — взволнованным голосом произнесла я.
Не сводя с меня глаз, Ноэль послушно выпил микстуру.
— Редкостная гадость, — поморщился он.
Теперь я должна была выполнить свою часть уговора. Посмотрела на губы Ноэля, и почувствовала, как сердце ускорило ритм. Щеки вспыхнули. Спокойно, Мави! Всего лишь нужно поцеловать мужчину, в которого ты влюблена.
Я склонилась к Ноэлю. Его губы были так близко, что я ощущала горячее, тяжёлое дыхание. Всего один короткий поцелуй, Мави, ты же сама этого хочешь! Потянулась к Ноэлю, но в самый последний миг струсила, замерла, почти касаясь губами его губ, а потом быстро поцеловала в щёку и выпрямилась. Резко поднявшись, двинулась к столику.
— Это нечестно, — простонал больной. — Я могу сегодня умереть, и последнее, что запомню, это гадкое лекарство.
Поставила пустой пузырёк на столик.
— Не умирай, а поправляйся. И будет тебе поцелуй! — ответила не поворачиваясь.
— Ты снова меня обманешь, коварная Мавира Коркрафт.
— На этот раз нет. Клянусь, что поцелую тебя сразу же, как ты поправишься.
— Принимаю вызов.
Я налила воды и вернулась к Ноэлю. На этот раз сопротивляться он не стал, выпил с жадностью. Откидываясь на подушки, он посмотрел на меня из-под полуприкрытых век.
— То, что я сказал тебе в доме Лоуриля, — тихо заговорил Ноэль, — будто почти забыл тебя… Это неправда. Я не забывал о тебе. И ненавидел себя, что поддался обиде и пересудам в команде. То, что наговорил тебе тогда… прости меня. Это всё неправда! Мне было больно и я хотел сделать больно тебе.
Я поднялась и вернулась к столику. Его слова отзывались трепетом внутри.
— Не нужно извиняться, ты был прав во всём, что говорил.
Принялась передвигать на столике пузырьки, сама не понимая зачем.
— Не прав, Мави! Совсем не прав. Потому что я тебя люблю!
Замерла, сжав в руке пузырёк с мазью. Сердце отбивало чёткие удары, которые отдавались в ушах. Люблю! Люблю! Люблю!
Повисла тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием Ноэля. Я продолжала стоять к нему спиной, совершенно не понимая, что должна сделать. Это был словно сон, где чувства, которых прежде не испытывала, оказались взаимны.
Медленно поставила пузырёк обратно на столик и подошла к кровати. Ноэль лежал с закрытыми глазами.
— Я тоже тебя люблю, — сказала тихо, присаживаясь рядом.
Он никак не отреагировал. Приложила ладонь ко лбу — уже не такой горячий, значит, лекарство начало действовать, от этого он, видимо, и уснул. Взяла Ноэля за руку и осталась сидеть с ним до тех пор, пока дыхание его не выровнялось, а жар не спал окончательно.
Джетта, закончив дела, попрощалась до следующего утра и ушла. Ужинала я в одиночестве, но это ничуть меня не расстраивало. Всё думала над словами Ноэля. Его признания в любви искренние или просто сказаны в бреду? Он никогда не говорил со мной с такой откровенностью, как делал это сегодня. Снова вспомнила его слова и улыбнулась. Пусть завтра это окажется болезненным заблуждением, плодом воспалённого мозга, но сегодня Ноэль любит меня! А дальше, может быть, я смогу пробудить в нём настоящее чувство? Через неделю, через месяц… Не важно сколько потребуется время, я готова бороться.
Вдруг в дверь позвонили. В этот раз я точно была уверена, что это кто-то команды. И не ошиблась. Правда, совсем не тот коллега, вернее, бывший коллега, которого хотелось бы видеть.
— Мави, добрый вечер. Я могу поговорить с Ноэлем? — спросила Диана.
Надо же, она совсем не удивилась, увидев меня.
— Он спит. А даже если бы не спал, вряд ли захотел бы с тобой разговаривать, — прямо сказала я.
— Мне нужно с ним поговорить. Это важно.
Она неуверенно переминалась с ноги на ногу, а я не спешила её впускать, потому что всё ещё не доверяла.
— Расскажи мне. Я передам.
Сложив руки на груди, привалилась к дверному косяку и выжидающе смотрела на Диану.
— Это касается Дэвида Макка, — нехотя сказала она. — Я ухаживаю за ним в госпитале. Считай это заглаживанием вины или ещё чем-то, но мне не давало покоя его резкое помешательство. И, кажется, чуйка меня не подвела.
Я открыла шире дверь.
— Заходи и расскажи мне всё.
Глава 17
— Я слышала, как мьес Томас говорил, что над Дэвидом Макком поработали, — начала Диана, когда мы разместились в гостиной. — Понятно, что он говорил про магию, и мне стало интересно, кто это мог сделать. Почему это случилось именно в тот момент, когда Ноэль хотел вызвать его в штаб?
— Ты же доложилась об этом в управление, — перебила я, — ничего удивительного, что в этот момент Дэвид и пропал.
— Знаю, что виновата, но тогда я никак не связала передачу информации и его исчезновение. Осознание пришло намного позднее. Поэтому, когда я узнала, что Дэвид начал разговаривать, решила, что буду его сиделкой. Ты же знаешь, я медик, у меня есть право работать в госпитале.
Я нетерпеливо заёрзала в кресле.
— Да-да, знаю. Так Дэвид что-то сказал?
— Всего лишь одну фразу, — покачала головой Диана. — В один из дней решила спросить, помнит ли он, как встретил тебя на имперском балу. Дэвид сначала радостно закивал, но, когда я спросила, что с ним было после бала, замолчал. Было видно, что какие-то воспоминания проявились и вызвали у него ужас. И тут он сказал: «Второй артефакт. Он заберёт».
Внутри всё похолодело.
— Второй артефакт, — словно эхо, повторила я. — То есть, преступнику нужен не только рог Сневера, но и что-то ещё?
— Видимо да.
Перед глазами возникло хранилище с защитными куполами.
— Но какой именно артефакт? Когда он за ним придёт? Почему не украл его вместе с рогом Сневера?
Возникали всё новые и новые вопросы, но я знала, что Диана не даст мне на них ответов.
— Я буду пытаться узнать у Дэвида что-то ещё, но в основном у него какой-то набор слов. Знаю, что мьес Томас хорошо поработал и благодаря его стараниям несчастный может хоть что-то говорить, но, боюсь, что ценное время сейчас будет потеряно. Я пришла сразу же, как смогла, в надежде, что Ноэль поправился и сможет понять, о каком другом артефакте идёт речь. Может быть, рог Сневера связан магией с чем-то.
— У Ноэля жар, — вздохнула я. — Его речи сейчас не лучше, чем у Дэвида.
Диана вдруг сжала мою руку и доверительно посмотрела в глаза.
— Мавира, поверь, я правда хочу доказать, что мне можно доверять. Да, ты раздражала меня с самого первого дня. Команда так хорошо тебя приняла, тебя все слушали, Ноэль тебе безгранично доверял. А я любила его, понимаешь? — в глазах бывшей коллеги отразилась скорбь. — Но он видел только тебя, слушал только тебя… Мне было больно, хотелось, чтобы ты исчезла и он, наконец, заметил меня. А когда вскрылась ложь и ты покинула команду, я поняла, что Ноэль всё равно меня не полюбит, потому что любит тебя. Прости, что так отвратительно себя вела, что закрыла в этой проклятой лиловой комнате. Это было так ужасно и глупо.