– Пока нет врагов, сполняйте, что я вам сказал.
Люся, закинув автомат на левое плечо и подхватив два котелка, вместе с Дарьей спустились к воде, чуть выше бобровой плотинки, зачерпнули и вернулись, опасливо вглядываясь в лесное междурядье левобережной низины.
Если бы не шум воды, неторопливо сливающейся с невысокой плотины, девчата могли бы первыми услышать лай и хрип овчарки. Но они спешили и грозное движение врага засечь не удалось. К счастью, немцы тоже не могли увидеть девушек из-за прибрежного частолесья.
Зато лай собаки услышал Леонид.
– Немцы! Откуда они? – воскликнул Шелестов. – Овчарка лает.
– По местам, пока немцы нас не увидели. Я собаку или собаковода из винтовки сниму. – Сержант быстро пристроил принесенный Иваном пулемёт с горой лент, махнул рукой Силантию, сидевшему в окопчике, куда свалился Иван от возгласа Шелестова. – Огонь открывать по моей команде!
Немцы шли молча, только лаяла и хрипела собака, чуя людей на правом берегу.
Прибежала Люся с автоматом и с сумкой дисков, упала рядом с Лёней, который растерянно ахнул.
– Не гони меня, всё равно не уйду.
Речку шириной в три метра перемахнуть – ничего не стоит. Мешает едва ли не до середины нависший густой тальник с порыжевшей листвой. Партизаны наверняка там, иначе собака не вела бы себя так агрессивно. Немцы остановились, прячась за деревьями. Куда идти дальше? Возвышенное правобережье таило опасность: с высоток отбивать атаку проще.
А собака не унималась, рвалась вперёд. Немцы некоторое время изучали в бинокль противоположный возвышенный берег, скользили по скальным выходам с зарослями вереска, наконец, решились перейти речку и вести поиск дальше. Наверняка за валунами, скрытые вереском, затаились партизаны, коль свирепеет овчарка.
До слуха сержанта в полнейшей тишине донеслась глухая команда гауптмана.
– Высылают разведку вниз по реке и вверх, – тихо сказал Ботагов.
– Вы знаете немецкий?
– Изучал в институте. Я сниму сначала гауптмана, он довольно смело стоит у старой берёзы, потом овчарку. Постараюсь ударить в тот момент, когда разведчики войдут в речку или скроются в тальнике. Жди моего выстрела и забрасывай гранатами. Пусть знают, что тут люди серьёзные.
Лёня подобрался, сердито поглядывая на Люсю. Это заметил сержант и скупо улыбнулся.
– Приготовились, разведка пошла! – На мушке у сержанта так и висел гауптман, рядом с ним собаковод. Виден в руке крепкий повод, но овчарка лежала за деревом. Надежда только на то, что отреагирует на выстрел и выскочит.
Три солдата с опаской двинулись к воде, вошли в неё, скрылись за ветками тальника. Раздался хлесткий выстрел сержанта, и тут же второй – в собаковода. Слышно было, как заскулил пес, и лес, и речку оглушили взрывы двух брошенных Шелестовым гранат, да огонь с обоих сторон пулемётов и автоматов. Кинжально били с фланга пулемёт Силантия и автомат Ивана. Немцы откатились от речки, унося трупы офицера и солдата. И снова на берегах смолкло. На мелководье видны три трупа.
– Отходим! – приказал сержант. – Рядовой Шелестов и Люся быстро к деду, вьючьте лошадей и уходим. Я прикрою.
– Так отбили же атаку, товарищ сержант!
– Рядовой Шелестов, пока враг не пришёл в себя – выполнять приказание.
Шелестов неохотно выскочил из окопа, подал руку Люсе. Как только они скрылись за деревьями, сержант жестами приказал явиться к нему Ивану и Силантию. Они быстро, хоронясь за деревьями, перебежали к Ботагову.
– Будем отходить, мы не знаем численность немцев, но думаю, не менее армейского взвода. Это серьезные вояки. Зайдут с тыла, просочатся сюда и закидают гранатами.
С той стороны раздался одиночный хлёсткий выстрел и вскрик Люси!
– Снайпер. – Сержант сжал зубы до боли. – Иван, я прошу поторопиться с отходом.
– А вы как, нам без командира нельзя.
– Через полчаса Силантий мне поможет добраться до телеги, если не возражает.
– Да как же, помогу.
– Вот и договорились. Иван, будьте предельно осторожны.
Если бы Люся шла впереди Шелестова, пуля снайпера свалила бы его. Но возмущенная решением сержанта, Люся не спешила, хотя Лёня то и дело оглядывался на неё и торопил: он человек военный и обязан беспрекословно и быстро выполнять приказание. Она же, строптивая, не перебегала от дерева к дереву, а просто шла, подставляя спину невидимому стрелку.
Выстрел не слышала, только боль, и упала рядом с высоченной сосной, за которую успел зайти Лёня.
– Люся, не подводи меня, иди быстрее, – в который уж раз говорил парень. Вновь обернулся и увидел падающую девушку. Он бросился к ней. Подхватил и потащил за дерево. Пуля снайпера впилась в ствол, срезая кору.
В сторону снайпера ударили пулемёты сержанта и Силантия. Но немцы не отвечали. Все правильно, обдумывают дальнейшие шаги.
Лёня поднял девушку на руки и, шатаясь, пошёл дальше, уже ни о чём не думая, только о своём несчастье. Слёзы ручьём катились из глаз, мешали идти. К счастью, спину его закрывали прибрежные деревья. Вот и землянка, в ней перепуганная Дарья.
Люся была живая, но без сознания. Кровью окрасилось левое подреберье. Кто ей окажет помощь, только сержант, который, Лёне казалось, всё на свете знает. Но он же приказал уходить! А если бы сидели в окопе, снайпер бы не ударил. Он не понимал сейчас, что не прав.
Люсю от неминуемой смерти спас автомат. Оказывается, она была левша, носила винтовку и автомат на левом плече. Так же и стреляла, упирая приклад в левую ключицу. Пуля угодила в ствол, рикошет, и, вспарывая тело, ушла влево, меж ребрами грудной клетки. Ах, как не хватает Тани, с её опытом хирургической сестры.
Прибежал Шелестов, упал сзади окопа.
– Товарищ сержант, Люся! Тяжело ранена Люся!
– Куда?
– В левый бок. Пуля ударила в ствол автомата. Она истекает кровью. Зря мы ушли отсюда.
– Не зря, можем погибнуть все. Ходить надо нагнувшись, перебежками от дерева к дереву. Силантий, прошу остаться здесь. Немцы прямо сейчас не полезут. Им надо обмозговать положение и принять решение. Уйдёт самое малое полчаса, а то и час. Без командира остались. Через полчаса покидайте окоп и быстро к отряду.
– Слушаюсь!
– Давай, Лёня, ползком вон за те два дерева. За ними видимость с той стороны ограничена.
Шелестов подал руку сержанту, тот перевалился, поддерживаемый рядовым и Силантием, и оба поползли.
– Силантий, уходите таким же способом. Ни в коем случае до деревьев не вставайте.
– Исполню в точности!
– Где дед Евграф, – спросил сержант, – он собирает поклажу?
– Я не знаю, Ивана видел у схрона.
– Лёня, давай быстро к деду, скажи: уходим, я теперь сам к землянке дойду.
– Я мигом, Люсю, Люсю спасите! – и припустил, пригибаясь от дерева к дереву, забросив пулемёт на спину.
Дед Евграф прослезился, услышав о ранении любимой и единственной внучки. Как хотел отвезти девушку к родственникам! Ни в какую не согласилась!
Оно и правильно, девушка – загляденье, любой может её красоту истоптать, испоганить. Лучше уж с ним, в лесу. И вот не уберёг. Да разве усторожишь такой вулкан? Он быстро запряг свою кобылу в телегу, подкатил к землянке. С Люсей занимался сержант. Благо, Таня оставила им половину бинтов, две склянки с лекарством, мазь. Сержант действовал уверенно: вспорол блузку на спине, осмотрел рану. Пули, к счастью, там не обнаружил – смерть ушла наружу от рикошета пули о дуло. Кровь заливала весь бок. Сержант смыл кровь, туго перебинтовал. Люся тихо стонала, закусив губу. Раненую укутали в Степанову доху и отнесли на подводу. Туда же покидали ящики с консервами, кашей, мешок муки, взяли патроны. Сержант торопил. Вот и Силантий появился. Полчаса пролетели, как одна минута. Надо трогать. Ботагов уселся сзади, выпрямив больную ногу. Рядом трофейный пулемёт с лентами и самозарядная винтовка.
– Учуял я собачий брех. Зашевелилась немчура – и я сюда. Кажись, взялись обтекать нас снизу и сверху.
– Другого не дано, Силантий. Собака без проводника почти беспомощна, след не возьмёт. Уходить пора, дед Евграф.
– Иван, схрон прикрой как следует и за нами. Куды править?
– Пока прямо на запад держи, вон на тот сосновый бортняк. Я догоню – поглядим, где сворачивать к Широкому.
Шли долго и быстро, на пределе возможного. Телега местами оставляла след в пожухлой траве, и тогда Лёня и Силантий, идущие сзади, пытались березовыми метёлками стушевать его. Опытный глаз не пропустит, потому Иван стремился вести группу, где огромными полянами разрослась на мшистой постели брусника. Примятая колесами, она быстро расправляла свои вечнозеленые крепкие веточки. Кобыла и мерин в таких местах следов почти не оставляли. На нём два вьюка с продуктами, то, что успели взять. С другой стороны – возвращаться всё равно придётся. Зимовать – лучшего места не сыщешь.
– Можно сказать – пришли, – наконец сказал Иван, беря кобылу под уздцы, – пойдём по воде. И слава богу, немец нас уже не достанет. Думаю, враг плутает, лес-то низинный, урёмный, ориентиров никаких. Не даром лейтенант говорил, искать человека в тайге без собаки – дохлое дело.
Глава 25
Самолёт опускался в коридор костров на торной лесной поляне, на которой, по словам Степана Сёмкина, стояла бригада лесорубов с машинами и лесовозными бричками. Он, как прекрасный знаток местности, привел сюда отряд сутки назад. Партизаны радировали о своём месте нахождения, просили отправить радистку, боеприпасы, продукты, теплую одежду и эвакуировать тяжелораненого бойца. Они получили добро, убрали с поляны брошенные колеса, передки бричек, в лесу наготовили сушняка и сложили его в десять куч. В назначенный час подожгли.
Самолёт грузно сел, слегка подпрыгивая на выбоинах земли, и тут же развернулся для взлёта. В сторону отъехала дверь, второй пилот взмахами руки приветствовал партизан. Затем он показал две пятерни, тряхнув ими дважды, что означало: «У вас двадцать минут на разгрузку и на всё остальное».
К двери бросилась вся команда, кроме Тани и Осинина. Они остались стоять у кромки леса. Сейчас Таня, поддерживая Федю, вела его к самолету, чтобы отправить в госпиталь. До прибы