Она принесла два стакана и удивленно спросила, где второй пассажир.
— Он пошел в вагон-ресторан, — ответил Вейдеманис.
— Но я не видела, когда он проходил.
— Значит, он прошел, когда вы отвлеклись, — пояснил Эдгар.
Проводница вышла из купе, бормоча нечто невнятное.
«Неужели они успели заменить и проводницу?» — усмехнулся про себя Вейдеманис.
Уже через минуту по вагону забегали сразу несколько человек. Один без стука распахнул купе, заглядывая внутрь. Эдгар спокойно пил чай.
— Извините, — пробормотал настырный молодой человек, — я, кажется, ошибся.
— Ничего страшного, — улыбнулся Вейдеманис, — я тоже подумал, что вы ошиблись.
По вагону продолжали бегать уже трое мужчин, к которым добавилась какая-то женщина. Очевидно, Дронго был прав: на эту операцию было брошено достаточно много сотрудников. Эдгар продолжал пить чай и улыбаться. Дверь была полуоткрыта, и каждый, кто хотел, мог заглянуть в его купе и убедиться, что он сидит один. По всем соседним вагонам продолжали бегать сотрудники. Наконец поезд остановился, и в купе к Вейдеманису вошел тот самый полноватый мужчина сорока лет, которого они видели вчера на вокзале. Очевидно, он успел получить более конкретные инструкции.
— Добрый вечер, — строго произнес он. — Вы — Эдгар Вейдеманис?
— Если вы знаете, как меня зовут, то зачем спрашивать? — усмехнулся Эдгар. — Подозреваю, что вы хотели со мной познакомиться еще со вчерашнего вечера.
— Перестаньте шутить! — недовольно поморщился мужчина, усаживаясь напротив. — Лучше скажите, куда пропал ваш напарник.
— Кто вам сказал, что он пропал?
— Господин Вейдеманис, я не в настроении играть с вами в подобные игры. Вы все прекрасно понимаете. Где сошел ваш напарник? И где он сейчас находится?
— Я не совсем понимаю, о чем вы говорите… К тому же вы даже не представились…
— Полковник Вейдеманис, вы не ребенок! Извольте отвечать!
— Может, вы все-таки представитесь и сначала покажете документы? Хотя бы для порядка. Иначе я просто отказываюсь с вами разговаривать. Может, вы обычный вымогатель или поездной вор? — с удовольствием произнес Эдгар.
— Пожалуйста, — кивнул тот и достал удостоверение. — Подполковник Лопашов. А теперь будьте любезны отвечать на мои вопросы.
— Во-первых, застегните верхнюю пуговицу на рубашке, — посоветовал Вейдеманис, — когда разговариваете со старшим по званию. Вы подполковник ФСБ, а это всего лишь небольшая часть бывшего Комитета государственной безопасности, тогда как я был полковником Первого главного управления КГБ СССР и просто выше вас по званию. Во-вторых, успокойтесь и не дергайтесь. Мой напарник сошел с поезда достаточно давно. Еще утром. Плохо работаете, Лопашов. Вас здесь целая компания, а вы ничего не заметили. Если мы закрываемся в купе, это не значит, что мы обязательно будем спать. Нужно было наладить круглосуточное дежурство. А вы умудрились, имея столько сотрудников, не заметить, когда и где вышел мой товарищ. Это ваш промах. И в‑третьих, я не собираюсь вообще вам что-то говорить. Я не подозреваемый, не обвиняемый и даже не свидетель. На каком основании вы врываетесь во мне в купе и пытаетесь что-то узнать? Насколько я понимаю, ни мой напарник, ни я не сделали ничего противозаконного.
— Сделали! — возразил Лопашов. — Начали частное расследование, не имея на это прав, попытались получить секретную информацию, привлекли к этому расследованию иностранного гражданина, я имею в виду вашего напарника. И вошли в контакт с представителями израильских спецслужб. Достаточно, чтобы мы заинтересовались вашими персонами.
— Не убедили, — парировал Эдгар. — Я обычный пенсионер, а мой друг имеет право находиться в вашей стране и заниматься своими поисками для… журналистских расследований. Он собирается написать книгу о террористах. Или это тоже запрещено? А с израильтянами мы встречались как друзья. Не говоря уже о том, что пенсионер и иностранец не могли выдавать какую-либо секретную информацию зарубежным спецслужбам. Просто потому, что у нас нет к ней допуска.
— Не нужно паясничать, — устало проговорил Лопашов, — все гораздо серьезнее, чем вы думаете. Боюсь, что вы этого еще не поняли. Сказывается ваше долгое пребывание вне органов. Господин бывший полковник КГБ, вам придется поехать с нами. Выйдем на следующей станции. Надеюсь, вы не будете настаивать, чтобы я предъявил вам ордер?
— Не буду, — согласился Вейдеманис. — Но я был уверен, что ваша служба работает гораздо умнее и тоньше.
— Значит, мы вас разочаровали, — подвел итог Лопашов. — И все-таки, где вышел Дронго? Поймите, что речь может идти и о его безопасности.
— Не знаю, — упрямо ответил Эдгар. — Кажется, я спал и не успел заметить, на какой именно станции он сошел. Но разве это так важно? Вы же профессионал, подполковник, и должны понимать, что на той станции его уже нет. Или вы думаете, что он сидит на вокзале и ждет, когда вы там объявитесь? Даже если я вам сообщу станцию, что это вам даст? Он мог уехать в любом направлении.
— В таком случае я изменю свой вопрос. Куда направился ваш напарник?
— Это гораздо более интересный вопрос, — заметил, улыбнувшись, Вейдеманис, — но, боюсь, ответить на него не сможет никто, кроме самого Дронго.
Интерлюдия
На этот раз генерал даже не удивился. Он внешне спокойно выслушал сообщение Савченко. Взял ручку, словно собираясь что-то написать, осторожно положил ее обратно на стол и внимательно посмотрел на своего собеседника.
— Вам не кажется, полковник, что число допущенных ошибок в одной операции уже превысило обычную математическую погрешность? Это уже система, при которой вы всегда проигрываете.
Полковник молчал.
— Еще раз, и по порядку, — предложил Богдановский.
— Они взяли билеты в Нальчик, — снова заговорил Савченко. — Перед этим Вейдеманис позвонил Штаркману и сразу передал трубку своему напарнику. Дронго сообщил, что они встречались с сестрой Шовдыгова и теперь собираются отправиться к семье Захохова.
— Неужели называл фамилии?
— Ни одной фамилии. Только сообщил, что встречался с сестрой одного и едет к семье другого. Дронго вернулся домой, а Вейдеманис поехал на вокзал и купил билеты в Нальчик на «тридцать четвертый» скорый поезд. Выкупил все купе, чтобы им не мешали. Поезд отходил в девять пятьдесят по местному времени. Оба напарника минут за двадцать-тридцать до отхода поезда подошли к вагону и поднялись в свое купе. Мы успели взять два оставшихся билета в этом вагоне, и еще двое с подполковником Лопашовым ехали в соседнем вагоне. Утром Вейдеманису принесли чай, и наши сотрудники обратили внимание, что он в купе один. Были приняты меры по проверке всего состава, посмотрели в вагоне-ресторане. Лопашов позвонил и доложил, что Дронго, очевидно, нет в поезде. Было принято решение непосредственно выйти на его напарника и выяснить, где именно тот находится. Вейдеманис отказался вступать в контакт, и Лопашов принял решение ссадить его с поезда. Сейчас они в нашем региональном управлении в Ростове.
— Ночью, конечно, ваши сотрудники не дежурили? — уже без гнева спросил генерал.
— Они проверяли коридор, но рядом не находились, это могло вызвать подозрение обоих напарников. Все-таки Дронго — один из лучших аналитиков, а его напарник — бывший сотрудник Первого управления, который знает лучше всех систему организованного наблюдения.
— Значит, наблюдение ночью не организовали, — повторил Богдановский. — Вам не кажется, что за подобные системные сбои наказывать нужно не Лопашова, а лично вас?
Савченко промолчал.
— И меня, — неожиданно добавил генерал. — Меня — в первую очередь, за организацию подобной операции. Мы наверняка не рассчитали свои силы. Бывший сотрудник военной разведки Израиля Штаркман, бывший сотрудник ПГУ КГБ СССР Вейдеманис и один из лучших аналитиков мира против наших сотрудников. Хорошо подготовленных, дисциплинированных, организованных, но обычных людей со средним уровнем интеллекта. Можно было предположить, что все так и произойдет. Признаемся, что они нас здорово переиграли. С сестрой Шовдыгова мы ошиблись, и Дронго сыграл в свою игру. Этот разговор по открытой линии со Штаркманом был обычной уловкой, как и поездка Вейдеманиса на вокзал и покупка билетов. Все для того, чтобы мы организовали слежку и поверили в их путешествие в Нальчик. Уверен, что они заранее все спланировали и Дронго сошел на одной из станций, чтобы оторваться от нашего наблюдения. Теперь встает вопрос: где именно он может быть? Что говорят наши аналитики? Или этот вопрос им тоже кажется достаточно сложным?
— Они работают уже несколько часов, — сообщил Савченко. — Мы проанализировали маршрут, возможность выхода, возможность возвращения или пересадки на другой поезд. Подключили специалистов из центрального аппарата. Есть мнение, что Дронго мог выйти рано утром в Воронеже. Но это только один из вариантов.
— Нужно проверить все станции, где останавливался поезд, — мрачно предложил генерал. — Он наверняка не стал бы прыгать из своего вагона на ходу поезда. Хотя в случае с Дронго можно предположить все, что угодно. Помните, я говорил вам про своего наставника Штеймана? Нужно иметь в виду, что Дронго — аналитик, опровергающий обычную логику. Возможно, он вообще еще в поезде и его просто пока не нашли. Любой самый невероятный вариант возможен.
— Мы будем проверять все станции, — упрямо произнес полковник.
— Пусть еще раз проверят поезд. Он мог никуда не выходить, а Вейдеманис стал обычной приманкой для нас, чтобы отвлечь внимание.
— Мы просчитали варианты и просмотрели весь маршрут, — сказал Савченко. — Будем искать. Я уже передал указание Лопашову. Все наши сотрудники выезжают на проверку. Задействуем и свободных сотрудников из местных управлений. Я приказал полететь и майору Рахимовой…
— Правильно сделали. Она с ним разговаривала, пусть попытается реабилитироваться. Если получится…
— Он мог сойти на любой станции и сразу уехать, — заметил полковник, — такой вариант мы тоже прорабатываем. Аналитики полагают, что он может либо доехать до Нальчика, хотя вероятность очень небольшая, либо вернуться в Москву, что тоже не очень возможно, либо отправиться в Барнаул или Читу на встречу с осужденными.