Руслан по-прежнему не представлял. Он ведь не знает, как зовут наставника по паспорту, а тут всюду высечены полные ФИО.
Руслан шёл и шёл, скользя взглядом по фамилиям и именам. Никаноров. Фильченко. Петров. Батуев. Микоян. Сергеев. Зайцев. Кузнецов... возле этой плиты он остановился, сам не понимая, в чём дело. Ещё раз оглядел надгробие. Ага, плита довольно старая, а дата смерти... дата смерти пятое апреля этого года... сегодня...
Кузнецов Михаил Владимирович. Дата рождения подходит: этому Кузнецову в августе исполнится... исполнилось бы двадцать девять лет. А “Бьёрн” это вроде бы “медведь” на одном из скандинавских наречий.
Руслан сглотнул, зажмурился на секунду, а потом хрипло сказал:
— Это оно. Надгробие Бьёрна.
Из-за спины неслышно вышел Сторож.
— Верно. Как видишь, он уже умер. Минут пятнадцать назад.
— Вы можете ему помочь? — Руслан словно бы не слышал Сторожа. Ничего после слова “верно”.
— Упрямый, — одобрительно кивнул Сторож. — Весь в учителя.
Он протянул руку и коснулся плиты Бьёрна.
— Я помогу, — он провёл пальцами по дате смерти, и она исчезла. — Будешь должен.
Руслан кивнул — и тут же услышал странный шум. Он повернул голову: из земли медленно и неотвратимо прорастала новая плита. С табличкой “Чужих Руслан Николаевич” и датой его рождения.
— Теперь иди обратно, — спокойно сказал Сторож.
Руслан ещё раз взглянул на свою плиту и сделал шаг в сторону. Он тут же оказался на обычном кладбище среди оградок, надгробий, искусственных цветов и покрытых мелкими почками кустов.
Руслан пошёл к выходу, ощущая, как от чудовищного напряжения последних нескольких минут затекли плечи и спина.
Не хотелось думать ни о чём. И в ожидании такси он слушал, как щебечут воробьи, и смотрел, как блестит вода в проталинах.
Сидя в машине, он заметил, что до крови сжал кулаки на кладбище. На ладонях темнели кровавые следы ногтей. Но об этом тоже думать не хотелось.
Расплатиться с таксистом. Выйти из машины. Не наступить вот в эту большую лужу. Дойти до подъезда. Подняться на нужный этаж. Постоять на лестничной площадке. Ещё постоять.
Открыть дверь. Зайти в квартиру. Позвать:
— Бьёрн... — громче. — Бьёрн!
И услышать:
— Тут я. Ты успел.
На самом деле нет, но это неважно.
Из комнаты вышел потрёпанный бледный, но определёно живой наставник. Молча подошёл к Руслану. Обнял. Тут же отпустил и сказал:
— Спецотдел я вызвал. В ту комнату не ходи. И нет, ты ни в чём не виноват.
Руслан судорожно вздохнул и поверил.
Потом были строгие незнакомые спецотделовцы, чёрный мешок с телом Винсента, допросы, долгое объяснение с родителями.
Спецотдел больше интересовали черный нож и сбежавшая падь, чем смерть Винсента. Родители требовали клятвенное обещание быть осторожнее. А перед глазами всё вставали ровные ряды серых могильных плит, на одной из которых было выбито его имя. Казалось, тень от этой плиты накрыла самого Руслана и всё вокруг.
...Отпустило его только через три дня в гостях у Бьёрна.
Наставник рассказывал, что спецотдел проверил всех знакомых с Никки коллекционеров древностей и выяснил, у кого Винсент украл черный нож, и что падь ловили четыре дня, но наконец поймали. На плите грелся кофе в турке. Солнечные лучи отражались от её блестящего бока и заставляли жмуриться.
“А ведь мы всё ещё живы!” — даже не понял, а почувствовал Руслан. И всё снова стало почти прежним.
"Зеркало"
15 апреля
— Эх, в пятницу клуб закрыть! Это ж такие потери! Там как раз народ пойдёт! — рослый мужик с причудливо причёсанной седой бородой горестно всплеснул татуированными руками.
— Ну тогда пусть народ в вашем клубе и дальше пьёт как не в себя, — фыркнул Бьёрн. — Прибыль же.
Посетитель вздохнул:
— Нет-нет, там такое творится — жуть! Может, можно в понедельник?
Бьёрн демонстративно придвинул к себе карманный календарь, валяющийся на столе, и долго его разглядывал. Потом отложил календарь и сказал:
— В понедельник можно. В июне, например.
Посетитель снова всплеснул руками, вскочил и нерно заходил по тесному для его солидной фигуры “офису”.
Больше всего новый клиент напоминал отошедшего от дел модного Санта-Клауса, а вёл себя, как драматическая актриса. Руслан с трудом сдерживал улыбку.
— Нет, в июне никак нельзя!
— Тогда в пятницу.
— Ах, ладно, я согласен! Лёня сказал: вы профи! Вы его спасли! Я на вас надеюсь!
Приятель Леонида, Виктор, владел ночным клубом “Зеркало” и очень страдал от неизвестного ему то ли злого духа, то ли ещё какого явления. После торжественного открытия клуба уже вторую неделю посетители его клуба напивались в хлам. Абсолютно все. Но только после десяти вечера. К полуночи все гости становились невероятно пьяными, независимо от количества заказанного и выпитого алкоголя. Кого-то тянуло на приключения, кто-то пытался затевать драки, кто-то рыдал и пытался поведать всем окружающим о своей неудавшейся жизни. К двум ночи все гости отключались.
Сначала Виктор радовался: пьяных дебоширов его охрана вязала быстро, а остальные заказывали алкоголь и закуски в немеряных количествах, так что деньги в кассу “Зеркала” текли рекой. Но к концу недели Виктору стало не по себе. Да и сотрудники начали шептаться, что дело тут нечисто. Он встал за барную стойку и убедился, что они не врут: опьянение гостей усиливалось точно по расписанию.
А ещё Виктору померещилось что-то странное в многочисленных зеркалах, украшающих заведение.
Тогда он позвонил приятелю Лёне, от которого не так давно слышал удивительную, почти невероятную историю про загадочную огненную лису. А Лёня порекомендовал ему отличных спецов, так что, вздыхая и качая головой, Виктор на пятницу согласился.
Едва за посетителем закрылась дверь, Руслан спросил:
— Ты знаешь, кто в этом клубе завёлся?
— Винный дух разрезвился, наверное. Обычно они смирные, но в зеркалах чего только не водится. Видимо, подцепил что-то.
— А это не опасно для людей?
— С этим Виктором всё нормально. Про массовые смерти слухов не было. Я сегодня туда схожу, разведаю обстановку, а завтра будем изгонять. Сам-то винный дух, может, и не опасен, а вот пьяные люди — очень даже.
Следующим утром Руслан позвонил наставнику:
— Привет, как вчера всё прошло?
— Нормально, — отозвался Бьёрн. — Если бы ты меня счас не разбудил, было бы ещё лучше, но ладно.
Он зевнул и продолжил:
— В шесть возле “Зеркала” встречаемся. Там и правда винный дух с сюрпризом, так что твоя помощь лишней не будет. Придёшь?
— Конечно! Извини, что разбудил. Я не подумал, что ещё всего девять...
Бьёрн фыркнул и отключился.
За день Руслан сходил на пары, сделал задания по английскому, написал Кобре кучу глупых сообщений о весне, о солнечной погоде, о ней самой.
А в шесть приехал к зданию клуба на перекрёстке улицы Революции 1905 года и проспекта Победы.
Клуб снаружи был чёрной, блестящей коробкой. Стены украшены множеством разномастных зеркал — от мелких, как в маминой пудренице, до похожих на больших, метр на метр. И все целые — даже странно. Хотя — клуб стоит на огороженной территории, вон там камера, на воротах тоже, а ещё Виктор говорил о расторопной охране.
Они с наставником вошли в ворота, прошлись мимо автостоянки и остановились у входной двери, ожидая, пока эту дверь откроют.
Руслан разглядывал себя и Бьёрна в тёмной поверхности двери. Наставник, кажется, совсем не изменился с прошлой осени, с того самого дня, как Руслан впервые его увидел: та же куртка, изрисованная сотнями знаков, тёмные джинсы, берцы, рюкзак, в котором есть всё что надо и ещё чуть-чуть. Короткая стрижка, тёмные глаза, маленький шрам на виске — а ведь Руслан так и не спросил, откуда он. Впрочем, Бьёрн наверняка отшутится.
Сам Руслан определённо изменился. Даже не считая светящегося бело-голубым глаза. Взгляд другой. Выражение лица. Кажется, даже выше стал.
Дверь приоткрылась, и мощный охранник пророкотал:
— Вы к Виктору Андреичу? Проходите, пожалуйста!
Он посторонился, впуская гостей в полутёмное помещение клуба. Зал слабо освещали две полосы диодов под потолком. Свет причудливо отражался и дробился в многочисленных зеркальных поверхностях: зеркалом был потолок, пол, столики, стойка бара. На чёрных стенах, как и снаружи, красовались зеркальца и зеркала всех форм и размеров, придавая заведению вид чудной инсталяции.
— Виктор Андреич сейчас подойдёт. Вам кофе, чай или коньяк?
— Нам ничего, — отказался Бьёрн.
Охранник кивнул и отошёл в сторонку. Тогда Бьёрн спросил:
— Итак, что видишь?
Руслан ещё раз огляделся. Несмотря на довольно специфические представления владельца о красивом, в оформлении заведения чувствовался стиль. Подсветка делала зал больше и в то же время загадочнее, а зеркала на стенах хотелось разглядывать. Словом, тут была своя атмосфера — кажется, это так называется. Чем дольше Руслан всматривался в зеркала, тем отчётливее ему казалось, что оттуда кто-то смотрит на него в ответ. Ненавязчиво так, но разом из всех зеркал. Вот теперь стало жутковато.
— Как будто смотрит кто-то... из каждого зеркала, — негромко отчитался он.
Наставник кивнул, но ничего не ответил: в зал зашёл Виктор.
— Ну как? — с порога поинтересовался он, жестом отпустив охранника. — Выяснили что-нибудь?
— Сначала несколько вопросов, — отозвался Бьёрн. — Какие-то инциденты в клубе были после открытия? Поножовщина там или ещё что?
— Нет! — прижал руки к груди клиент. — Пара драк, но мои ребята вовремя вмешивались, так что ничего такого.
— То есть тут никто не умирал и кровь не лилась?
Виктор нахмурился и отвёл глаза:
— Одна из девочек как-то порезалась. Ещё как-то у гостя кровь носом пошла. Вроде кровь больше не лилась...
— А что насчёт смертей?
— При мне тут никто не умирал! — воинственно встопорщил ухоженную бороду хозяин клуба.