Повернулся к незваным гостям:
— Пройдите в комнату, пожалуйста.
Он махнул рукой в сторону ближайшей двери, и видящие зашли в гостиную. Хозяин квартиры проследовал за ним. Отодвинул стул у письменного стола. Сел на край. Бьёрн опустился на диван, Руслан устроился рядом, а стажёр остался стоять.
— Чего, пап? Это кто?
Мальчишка оказался тощим и бледным, но не больным, а скорее невыспавшимся. Светловолосый, голубоглазый, неулыбчивый — весь в отца. Пёстрая футболка, джинсовые шорты, тапки с гоночными машинками. Ребёнок как ребёнок.
— Кирилл, ты опять с Колей спички кидал с балкона? — строго, но беззлобно, спросил отец.
Мальчик замотал головой.
— Нет, мы по другому вопросу, — вклинился Кошкин. — Во-первых, по поводу странных происшествий с детьми в вашем дворе. Кирилл, что ты об этом знаешь?
Мальчик покосился на отца, потом нехотя выдал:
— Ничего...
— Ты видел кого-то из потерявшихся детей?
Кирилл помотал головой: нет, мол, не видел.
— А я знаю, что вчера ты был во дворе, когда там нашли мальчика.
— Не был! То есть я просто домой шёл. Задержался у Кольки. Я ничего не знаю!
Мальчика вдруг затрясло. Отец встал со стула, подошёл к сыну, обнял.
— Кирилл, всё хорошо. Ты что-то знаешь про этих детей?
— Нет, папа...
— Это может быть опасно, — заявил Кошкин. — Вам лучше всё рассказать — мы разберёмся.
— Вы мне не поверите! Никто не поверит! — заплакал ребёнок. — Они подходят... говорят: “Это ты!”... а я... я... я не знаю... кто это... почему... не знаю!
Мальчик захлебнулся рыданиями и прижался к отцу.
Кошкин покосился на Руслана. Тот кивнул.
— То есть, — подключился Бьёрн, — ты видел детей, которые говорят тебе: “Это ты”?
— Да... мне страшно... я...
— Кирилл, почему ты мне не сказал? — мужчина мягко отстранился и слегка встряхнул заплаканного сына.
— Я не знал, что это... не знал, как сказать...
Мальчик всё плакал и плакал. Признаваться оказалось страшно, но молчать было ещё страшнее. В его рыданиях Руслану слышался пережитый ужас и одновременно облегчение.
Через полчаса Кирилл сумел связно поведать о странных визитёрах. Оказалось, что он четыре раза видел незнакомых жутких детей в этом году и дважды в прошлом. Но тогда, прошлым летом, он решил, что ему показалось. Не могла же на самом деле в его дворе среди ночи стоять девочка в пижаме и таращиться в его окно. Наверное, ужастиков пересмотрел. Во второй раз он, возвращаясь поздно вечером от приятеля, заметил, что “скорая” увозит совсем мелкого пацана, завёрнутого в одеяло. Кирилл не обратил на это внимания, но позже понял, что мальчишка был не местный и, кажется, родителей рядом с ним не было.
А в этом году он дважды видел детей в окно. Они смотрели прямо в его комнату и тыкали пальцем в его сторону. Что-то шептали.
Потом кошмарный пацан с закатившимися глазами подкараулил его у дома и, так же выставив палец, прошептал:
— Это ты!
И упал без чувств. Будто выключился. Кирилл малодушно убежал, но видел в окно, что мальчишку нашла соседка, возвращавшаяся с прогулки с собакой.
Об этих детях много говорили его приятели во дворе. Одни считали, что это жертвы извращенца. Другие твердили, что странные дети — лунатики. Третьи полагали, что те ребята одержимы. Но все видели тех детей только издали. Никто с “этими лунатиками” не разговаривал. Ни в кого они не тыкали пальцами и никому не говорили: “Это ты!”
И Кирилл решил не быть особенным. Решил никому не говорить о том, что “эти лунатики” ищут его. Вдруг, если пораньше возвращаться домой и пореже смотреть в окно, всё как-нибудь само наладится? В прошлом году же сработало...
— У следствия есть ниточка, — сказал Кошкин, когда мальчик замолчал. — Она ведёт к лагерю “Новая смена”. Ты там был, Кирилл?
— Нет, — помотал головой мальчик.
— А в прошлом году?
— Я вообще никогда в лагерь не ездил. Скажи им, пап!
Руслан перевёл взгляд на отца и замер. Мужчина страшно побледнел, осунулся и будто постарел лет на десять.
— Хорошо, тогда мы поговорим с твоим папой, — сказал стажёр, бросив взгляд на хозяина квартиры. — Кстати, Кирилл, ты мне покажешь, где у вас ванная?
Кошкин кивнул Руслану и вышел вместе с мальчиком.
Отец, казалось, не заметил, что сын ушёл. Сидел и смотрел в никуда, неподвижный, как статуя.
Бьёрн встал с дивана и подошёл к мужчине.
— Так это ваш приятель остался в люке возле “Новой смены”? — негромко спросил видящий.
Мужчина вздрогнул и деревянно кивнул. Потом проскрипел:
— Да... это Юрка... он не понял, что я вырос... Юрка...
Потом он вдруг встряхнулся и уставился на Бьёрна дикими глазами.
— Кирилл! Мой сын! Юрка его не тронет?!
— Нет, — покачал головой Бьёрн. — Расскажите, что случилось.
— Я не хотел... — мужчина сгорбился и опустил голову. — Мы тогда договорились в заброшенный санаторий съездить. Хотели привидений ловить. Мне отец запрещал на заброшки ходить и всякой такой ерундой заниматься, но интересно же. В детстве всё интересно, а если опасное, то прям совсем хорошо.
Он тяжело вздохнул и продолжил:
— Мы с Юркой тогда пошли вдвоём. Вовка заболел, Димку к бабке увезли, Саньку на огород загнали. А мы решили, что не струсим и вдвоём поехать. Уехали в Заречье. Лазали там по закрытым корпусам. Бегали между яблонь. А потом...
Мужчина судорожно вздохнул и заговорил быстрее и тише:
— Потом мы поссорились из-за какой-то ерунды. Слово за слово — и я на него замахнулся. Юрка язык показал и отскочил, а там люк... господи! Там был люк, а нём вода. Кипяток! И я убежал. Уехал домой и никому ничего не сказал: Юрка всё равно не жилец, а меня отец отлупил бы за то, что играл где не надо. Он пил тогда и бил и меня, и мать... мне было десять — я испугался! Юрка... господи...
Плечи мужчины затряслись. Он плакал без слёз, и Руслан отвернулся, потому что смотреть на него было стыдно и страшно. Он пытался не думать о словах существа о том, что мальчик случайно упавший в подземный туман, умирал долго.
— Вы должны поехать с нами, — Бьёрн помог мужчине подняться. — Юра хочет, чтоб вы попросили прощения. Тогда он сможет успокоиться. Едем.
Благодаря корочкам Максима Кошкина перелезать через забор не пришлось. Видящие в сопровождении понуро бредущего мужчины прошли через центральные ворота и долго шли к мёртвым яблоням.
Стажёр остался беседовать с администрацией лагеря. Обещал дождаться их, а потом доложить начальству о результатах расследования и о поведении того коллеги, который так взбесил Бьёрна накануне.
На фоне пасмурного дня чёрные стволы деревьев выглядели мрачно и торжественно.
— Он услышит? — негромко спросил Руслан.
Наставник молча кивнул в ответ.
Мужчина, пришедший с ними, подошёл к люку и прошептал:
— Юрка, прости меня... Юрка, мне так жаль... двадцать лет прошло. Я вырос. Женился. У меня сын, Юра. Ты его пугал, не меня. Не надо, Юра. Меня забери или что там нужно. Что хочешь со мной сделай, а Кирилла не трогай. Я прошу тебя.
Из люка послышался шорох.
Мужчина вскрикнул и попятился, глядя, как из-под земли вылезает жуткое существо.
При дневном свете оно выглядело ещё хуже. Руслан твёрдо решил не разглядывать его лицо и сосредоточено смотрел в грудь монстра, следя, чтобы тот не кинулся на человека. Грязная футболка с уже неразличимым рисунком облепила тощее тело.
Странно, что тело мальчика не раздулось, пришло в голову Руслану. Он ведь умер в воде. А может, не было никакой воды? Да и кипятка в канализации заброшенного санатория быть не могло. Наверное, это морок тумана.
“Юрка” встал во весь небольшой рост и прохрипел:
— Гена...
Его бывший приятель споткнулся о корень, грузно рухнул на спину. Приподнялся, сел и прошептал:
— Юрка... прости меня...
Существо двинулось в его сторону. Бьёрн преградил ему дорогу:
— Он извинился. Уходи.
— Не вижу... хочу знать... Генка...
Монстр вытянул руку и слепо пошарил в воздухе.
Бьёрн повернулся к мужчине:
— Ему нужно потрогать вас. Убедиться, что вы — это вы. Терпите.
“Юрка” медленно приблизился к приятелю, пережившему его на двадцать лет. Вытянутая рука с потемневшими пальцами и обломанными ногтями коснулась чужого лица.
Мужчина замер, с ужасом глядя на невозможного, не живого, но и не мёртвого мальчика.
Пальцы монстра мучительно долго ощупывали человеческое лицо. Руслан боялся, что “Юрка” вцепится в того, кто бросил его умирать. Если так, то нужно успеть остановить существо. Нельзя оставить Кирилла без отца.
Но монстр не нападал. Он словно пытался понять, действительно ли перед ним Гена. Силился представить, как бывший приятель выглядит теперь. Хотел вместить двадцать лет, чужую жизнь и свою смерть в несколько прикосновений к тому, кого наконец нашёл.
— Это ты...
“Юрка” отошёл на шаг, рухнул на землю и съёжился, истлел до костей, обтянутых кожей.
Над останками появилась мерцающая серая дымка. Повисела в воздухе перед человеком и медленно опустилась в люк.
— Он услышал, — подал голос Бьёрн. — Он вас простил.
Мужчина обмяк и уткнулся лицом в ладони.
Вечером Руслан позвонил Ване:
— Мы разобрались с тем покойником.
— Ура! Вы его убили?
— Не совсем. Он искал друга, который бросил его много лет назад. Нашёл и упокоился. Больше он не будет никого пугать.
— Это хорошо! А друзей бросать нельзя.
— Ты прав, Ваня. Друзей бросать нельзя.
Руслан попрощался и набрал номер Регины.
Метаморфозы
22 июля
Лёня приехал внезапно.
Дверь “офиса” распахнулась — и вот он, Леонид. В помятом костюме, со здоровенной корзиной в руках.
— Помогите, братаны! С Басей, это, беда!
В корзине возлежал Бася, такой же солидный и полосатый, как и при первой встрече.
— Хм, тут ветеринар нужен, — приподнял бровь Бьёрн.
— Так я, типа, оттуда и приехал, от ветеринаров! Здоров, говорят, ваш кот! А как здоров-то, когда, это, — вот?!