его, греет и медленно выжирает. Зимой она впадает в спячку, весной вялая и сонная, а вот лето и осень — её пора. Заплутавшие грибники, одинокие туристы, сборщики ягод, дети, решившие сбежать в лес, — большую часть их, к счастью, находят живыми. А вот среди тех, кто так никогда и не нашёлся, немало жертв хищной грибницы.
Местные «спецы», крайне настороженно отнёсшиеся поначалу к иногородним видящим, растаяли, узнав дедушку Бьёрна. Тогда Руслан и услышал, как его зовут — Бугда.
Спецотделовцы выслушали краткий пересказ истории, приведшей сюда чужаков, и мягко пожурили их за самоуправство. А потом принялись за дело.
Перед тем, как запечатать «демона», «спецы» добились от него повторного отказа от всех жертв. А после, пряча уже виденную Русланом ловушку-пирамиду в шкатулку, густо изрисованную знаками, порекомендовали Алтане с сыном приехать в город и написать заявление на Вадима. Подтверждение от существа есть, так что показаний матери и ребёнка будет достаточно для того, чтобы жизнь незадачливого папаши сильно поменялась в худшую сторону.
Из пещеры извлекли троих крайне истощённых людей и тут же увезли на «скорой» в город. Остальные жертвы были уже мертвы. Изрядно помрачневшие «спецы» достали из-под земли тринадцать тел. Хищную грибницу уничтожили.
Руслан чувствовал себя совершенно обессилевшим. Его будто набили старой травой, колючей хвоёй и пустыми шишками. Внутри не было ни мыслей, ни эмоций: ни ужаса при виде мертвецов, ни радости за Алтаниного сына, ни облегчения от того, что они сами спаслись от грибницы. Только бесконечная усталость и чуть-чуть сожаления.
К Руслану подошёл дедушка и сказал:
— Усталость, она пройдёт. А жить всё же лучше там, где ты есть, а не там, где кто-то другой всё придумал, верно?
Он улыбнулся, и мир вокруг стал немного светлее.
Рома + Марина
Марина всегда мечтала о любви. О такой великой любви, как в кино. Чтобы Он был такой загадочный, прекрасный, не похожий на других и чтоб любил её больше жизни. А она, Марина, будет тогда красивой, драматичной, возвышенной и страстной. Будет его Мечтой, его Музой, его Богиней!..
Что там дальше, Марина не думала. Ей было восемнадцать, и она хотела Большой Любви.
Небольшая случилась в восьмом классе, и это было фу: Лёшка из параллельного класса издали казался крутым красавчиком, а вблизи оказался болваном, которому только и надо, что целоваться да обжиматься.
В десятом ей показалось, что пришла, наконец, Любовь, когда у них в школе появился новый физик. Статный сероглазый шатен с пленительной улыбкой. Звали его Виктор Николаевич, но Марина мысленно нежно называла его Витенька, смотрела на него томно и ласково, умело красила глаза и не пропустила ни одного урока физики, пока не заметила этого подлеца в кафе с какой-то тёткой!
Да, тётка была примерно его лет и для своего возраста выглядела очень даже ничего, но куда ей до Марины⁈ Ведь она по праву считалась самой красивой девчонкой не только в классе, но и во всей школе. У неё роскошные густые тёмные волосы, голубые глаза, нежная кожа, кукольные ресницы, завидная фигура, длинные ноги и вообще! А этот Витенька миловался со своей тёткой, держал её за руку и выглядел совершенно счастливым.
Да, Марина слышала, что он женат, но думала, что это ерунда. Ну какой мужчина откажется от умопомрачительной десятиклассницы из-за тридцатилетней старухи? Но, увы, оказалось, что Виктор Николаевич обожает свою супругу. В Маринином одиннадцатом у «Витеньки» родились близнецы, и она окончательно потеряла к нему интерес. Жена — это ерунда, а вот дети — это другое. Детей оставлять без папы нельзя.
С горя Марина подстриглась под каре — в модном салоне, правда, а не сама домашними ножницами, как бывает в кино. И стала ещё красивее. Во всяком случае влюблённые в неё пацаны наперебой твердили, что теперь она выглядит просто офигенно. Она порой спрашивала:
— А что, раньше я не была офигенная?
В ответ они начинали мяться, жаться, что-то лепетать. Нет, среди них определённо не было того самого Его. Настоящего мужчины.
Мама в ответ на новую причёску одобрительно хмыкнула и больше ничего. Как обычно, занималась своими невероятно важными делами. А папа давно их бросил и уехал жить к какой-то стерве. Дома обитал ещё младший брат, но он был мелкий — всего-то восемь, так что его мнение её не очень-то интересовало. Хотя даже Аркашка признал, что сестра стала «совсем-совсем красивая».
После школы Марина поступила в педвуз. И очень расстроилась. Пацанов и мужчин-преподавателей было совсем мало, а те, что были, абсолютно не подходили. Тут идеала явно не было. Но, увы, баллов для престижного юрфака она не добрала, на социологию и политологию идти не захотела, а точные науки вместе со всякой географией и биологией навевали на неё тоску.
А в конце осени она встретила Его.
Он был потрясающим! Высокий, широкоплечий, с пронзительными светлыми глазами. И появился загадочно.
Марина возвращалась после пар. На улице уже стемнело, стало совсем холодно и гадко: под ногами мерзкая слякоть, которая ужасно портит красивые замшевые сапожки, а воздух такой морозный, как будто уже зима. Марина ненавидела зиму, и только Новый Год немного примирял её с необходимостью терпеть несуразную зимнюю одежду.
Ещё и темнеет рано, так что никто не видит толком, какое у неё милое серое пальтишко, симпатичный беретик и шёлковый голубой шарф, выгодно оттеняющий глаза.
Марина шла и то сердилась, то вздыхала. Парня у неё до сих пор нет. Пальтишко, конечно, милое, но она хочет то, из бутика в центре, а оно ого-го сколько стоит. А тут Аркашка болеет всю осень, цены растут, мама всё время хмурая. Короче, не до нового пальто за бешеные деньги. Эх…
У пешеходного перехода она замедлила шаг, глянула туда-сюда и уже шагнула на «зебру», как вдруг кто-то схватил её за руку повыше локтя и дёрнул назад. Девушка вскрикнула, дёрнулась — симпатичный беретик упал в слякоть. Тут по переходу вихрем пронёсся чёрный автомобиль.
Ой, кажется, она чуть не попала под эту машину! Сердце застучало часто-часто, ноги подкосились, и она привалилась к человеку за спиной. Он вроде бы не возражал.
Марина повернула голову, чтобы посмотреть на своего спасителя, — и пропала. Потому что это и был Он! С мужественной усмешкой на чётко очерченных губах и пристальным взором пронзительных глаз. Она загадала: если у него ещё и руки красивые, то всё, никуда она его не пустит.
— А я давно за тобой слежу, — спокойно сказал незнакомец, по-прежнему не отпуская её руку, и Марине стало одновременно приятно и жутковато.
— А зачем вы за мной следите? — невольно спросила она. И тут же мысленно отругала себя за глупый и банальный вопрос.
— Потому что тебе грозит опасность, — всё также спокойно, но на удивление убедительно произнёс Он. — Кстати, я Роман.
И имя красивое! Это точно знак.
— Марина.
Роман наконец отпустил её, но девушка не торопилась отходить от спасителя.
— Спасибо! — сказала она. — Вы, наверное, мой ангел-хранитель?
Улыбка. Затем поправить волосы. Напоследок — коронный взгляд из-под ресниц.
— Ангел — это вряд ли! — засмеялся Роман. — Ты в последнее время не чувствовала головную боль, упадок сил и будто кто-то смотрит на тебя среди ночи?
От этого «будто» повеяло такой жутью, что Марина поёжилась. Во всякое сверхъестественное она не очень-то верила, но очень его боялась.
— Ну, голова болит иногда, конечно, но прям чтоб упадок — нет, такого не было. И ночью на меня никто не смотрит.
— Так, а с теми, кто с тобой живёт, всё в порядке?
Марине стало совсем страшно. И почему-то захотелось прижаться к Роману, а вовсе не бежать от него. С мамой-то всё было нормально, а вот Аркашка как раз жаловался на то, что голова болит, что спать не может и что ему страшно. Но не канючил мультики и новые игрушки, а без сил лежал в своей кровати-машинке и иногда плакал, когда думал, что его не слышно.
Она кивнула и посмотрела на Романа широко распахнутыми глазами.
— Аркашка… мой братик…
— Не бойся, — улыбнулся он. — Всё будет хорошо. Идём.
— Подожди, мой берет…
Роман наклонился, поднял беретик, больше похожий на тряпку, и сказал:
— Мда, это уже мусор. Я тебе новый куплю, — он закинул берет в урну у перехода. — Давай руку.
Идти за руку с Романом оказалось приятно: он шёл быстро, но не тащил, держал её ладонь крепко, но не стискивал, и точно знал, куда идёт.
У её дома он остановился.
— Ты же на первом этаже живёшь?
— Да.
— Отлично. Должно сработать.
С этими словами Роман отпустил её руку, скинул с плеч рюкзак и вытащил из него длинный нож с узким лезвием. Марина обмерла на секунду, но тут же поняла, что её резать он не будет.
Роман начертил что-то в воздухе. Потом ещё. Пристально смотрел на их балкон и кивал, будто видел что-то, недоступное Марине. Сунул нож обратно, повернулся к девушке и сказал:
— Теперь слушай меня внимательно. К твоему брату от соседей пристала одна нехорошая пакость. Я её прогнал. Но чтоб он совсем выздоровел, ты должна кое-что сделать. А именно: положить вот эту штуку ему под матрас.
Роман протянул на ладони круглую подвеску с какими-то значками.
— Бери. Не вытаскивай три ночи. Тогда всё пройдёт.
Марина никак не решалась протянуть руку и взять непонятный амулет, но Роман сам вложил подвеску ей в пальцы.
— Под матрас брату на три ночи, поняла? Потом можешь вынуть, можешь оставить — без разницы. Я вернусь, чтобы проверить, всё ли в порядке.
Он улыбнулся и ушёл.
Марина несколько секунд молча глядела ему вслед, хлопая длинными ресницами. Потом замёрзла, стиснула в руке амулет и пошла домой.
Через час, запершись в ванной, она оглядела подвеску со всех сторон. Металлическая, размером чуть меньше пудреницы, плоская. Значки со всех сторон. Вроде бы не буквы и не иероглифы.
Наверное, не будет вреда, если положить эту штуку под матрас? А польза? Какая с этого может быть польза? Марина крепко задумалась. Вряд ли какой-то побрякушкой можно вылечить Аркашку. Его же и в детскую городскую больницу возили, и в частный медцентр тоже, а толку ноль.