Я не дождалась, пока Андрей проснётся. Быстро оделась, привела себя в порядок, так же быстро написала записку, что-то вроде «я обязательно позвоню» и вылетела на улицу. И, чёрт возьми, я совершенно не помню, что помешало мне натянуть костюм прямо в подъезде, но именно это предопределило мою дальнейшую судьбу. Потому что если бы я столкнулась с Серёжкой в образе Златоглазки, я ни за что не нашла бы повода познакомиться с ним, будучи без маски. И, кстати, столкнулась я с ним буквально – едва не сбила его с ног, когда бежала на пешеходный переход и пыталась в ярком солнечном свете разглядеть, какого цвета горит сигнал светофора.
– Простите, – неловко извинилась я и распрямилась. Рядом послышался плач ребёнка, у меня чуть сердце не остановилось. Не могло же из-за меня… – Простите, простите, простите, – виновато бормотала я, беспрестанно оглядываясь по сторонам.
– Ничего, всё в порядке, – отозвался мужчина и распрямился тоже. – Мы сами идём по улице и ничего не видим, так что…
И в этот момент я рассмотрела ребёнка. Мальчик лет трёх-четырёх на вид, с копной светлых волос, до невозможности милый и до красноты в глазах заплаканный. Он жался к отцу и продолжал плакать, на этот раз беззвучно, как будто застеснялся меня. Я присела на корточки перед ним, выдохнула, стараясь унять волнение.
– Извини, приятель, – тихо сказала я. – Я не хотела обидеть твоего папу, это вышло случайно. Я…
– Вы не при чём, – негромко перебил отец. – Он скучает по матери, а я ничего не могу с этим сделать.
У меня защемило сердце. Я взглянула на отца. Он тоже оказался милым, и, если присмотреться, сын был его точной копией, как будто постарался фотограф.
– Она… – я покосилась на мальчика.
– Она ушла к другому, – безжалостно ответил отец. – Сына видеть не хочет, меня тоже. Иногда так бывает, но ребёнку этого не объяснишь.
И тут я поняла всё. Насколько больно может быть отцу ребёнка, когда он видит, что малыш плачет, и ничего не может с этим сделать. Насколько прекрасным может быть человек, который не поступил так же, как мать, и это – в наше время, когда отовсюду сыплются новости о жестокости по отношению к детям… Где-то внутри взрослой, состоявшейся меня ещё скрывалась маленькая девочка, которую бросил отец, когда ей было двенадцать. И маленькая девочка была готова броситься обнимать любого отца, который поступал иначе.
Моё сердце дрогнуло.
– Я могу чем-то помочь? – спросила я. – Я, конечно, не мама и никогда не смогу её заменить, но…
Мальчик перестал плакать и посмотрел на меня. Его отец еле заметно улыбнулся.
– Оставьте свой номер, – сказал он. – Я подумаю, что можно сделать.
Я помню его таким. Заботливым, забавным, научившим меня смеяться и шутить, а не хмурым, недовольным, не выпускающим из рук телефон. И наших мальчиков я помню весёлыми, задорными, а не смущёнными, как будто в чём-то провинились, хотя няня, соседская девчонка по имени Света, убеждала нас, что всё было тихо и мирно.
Неужели то, что я вела двойную жизнь, могло разрушить всё, что было между нами?
– Наверное, я посплю сегодня в гостиной, – пробормотал Серёжка. – Хочу фильм посмотреть.
Я не стала возражать. Видимо, всё-таки могло…
Утро началось со звонка, настолько раннего, что мне казалось, что я только закрыла глаза – и тут уже этот сумасшедший трезвон.
– Крис, срочное дело, – затараторил Ник, едва я подняла трубку. – Этот Ворон существует на самом деле, он настоящий!
– Конечно, настоящий, иначе его бы не сфоткали, – пробормотала я. Взглянула на часы на тумбочке, застонала. – Ник, пять утра, воскресенье… у тебя совесть есть?
– Продал в обмен на талисман, – отозвался Ник. – Крис, он только что задержал преступника.
– Твой талисман?
– Да нет же, Ворон! – Ник повысил голос. – Крис, очнись, натягивай трико и бегом в парк за твоим домом!
В этот момент я проснулась безо всякого кофе. Воскресенье, пять утра, Ворон задержал преступника рядом с моим домом, а Ник всё это видел. И какой факт из всех этих меня не смущает?
Я была на месте три минуты спустя. Ник ждал меня недалеко от главного входа в парк, уже в образе Сокола, или Соловья, или как там его называли в газетах.
– Пойдём, – вместо приветствия велел он. – Он уже ушёл, но кое-что я тебе всё же покажу.
– Эй, – попыталась возмутиться я, – ты ничего…
– Крис, всё подождёт, – недовольно перебил Ник. – Пойдём.
И когда это он успел так осмелеть? Шуточки, приказы… я даже не успеваю придумать достойный ответ!
Мы прошли немного в сторону центра парка, свернули направо и скрылись в кустах возле трансформаторной будки. Только там Ник изволил остановиться, вытащил телефон.
– Я успел заснять кое-что, – пояснил он. – Сейчас…
Ну нет, на этот раз ему не остановить моё возмущение.
– Ладно, я понимаю, ему не спится, но ты-то что там делал? – прошипела я. – Ник, ты…
– Я просто пытаюсь привести в порядок свою жизнь, – он повысил голос. – Надо же когда-то начинать?
– И ты решил начать с прогулок в пять утра?
– С пробежек, – отмахнулся Ник. – Вот, смотри.
Он протянул мне телефон, а я опять поняла, что не могу найти достойный ответ. Пробежки? Серьёзно? И, внимание, вопрос – а почему мне не пришло в голову что-то подобное?
Я уставилась на экран, Ник включил видео. Неясная картинка ожила – группа подростков стояла возле памятника Ленину в центре парка, рядом с ними – двое парней в чёрном. Один из них был похож на типичного уличного хулигана, второй – моё сердце замерло на мгновение – носил костюм, до боли похожий на наши с Ником.
– Что, я становлюсь популярным? – послышался сверху незнакомый мужской голос.
Мы с Ником одновременно подпрыгнули. Я оглянулась и увидела, что тот же самый мужчина в чёрном, что и на видео… ну, того самого, в супергеройском наряде. Он сидел на крыше трансформаторной будки, свесив ноги вниз, и улыбался. В его голосе, во всём его облике чудилось что-то невыносимо знакомое, и я была готова поклясться, что это был Андрей. Вот только…
– О, привет, – Ник довольно заулыбался. – Вот, показываю коллеге твою работу.
– И как, нравится? – поинтересовался Ворон и оглянулся на меня.
Я не могу объяснить, почему подумала, что это – Андрей. Может быть, фигура похожа, может быть, интонации. Может быть… да чёрт его знает! Важно другое – я не могла этого доказать. Особенно восхищённому Нику, которому явно нравилось, что наш дуэт может превратиться в трио.
– Работа – нравится, – буркнула я. – А вот то, что всё это случилось в то время, когда все нормальные люди спят – нет.
Ворон фыркнул, пожал плечами и спрыгнул с крыши. Высота была серьёзной – несколько метров, но он приземлился легко и медленно. Талисман был настоящий.
– Ну что, ребята, как у вас это происходит? – спросил Ворон. Он шагнул ко мне, протянув руку, как будто хотел обнять или поздороваться, или что там ещё могло быть у него в голове, но я машинально отступила на то же расстояние. – Понял, без рук, – Ворон усмехнулся. – Так что, как у вас это происходит? Мы меняемся телефонами и созваниваемся, когда надо спасти мир от катастрофы? Или чтобы попасть в команду, надо пройти тысячу и одно испытание?
– А с чего ты вообще взял, что нам нужна команда? – брякнула я.
Ворон не смутился, не возмутился, вообще остался бесстрастным. Андрей тоже умел хранить лицо. А ещё Андрей у нас Воробей, то есть птичка, и Ворон тоже подхватил «птичью болезнь». Я начинала думать о том, что у меня паранойя, но кто из нас не без изъяна?
– Крис, ты чего? – неуверенно спросил Ник. – Он же один из нас?
– Ну, это ещё под вопросом, – пробормотала я.
– А почему нет? Мешаю романтике? – Ворон нахально ухмыльнулся. – Ты только скажи…
– Романтика – это версия для прессы, – отмахнулась я. – На самом деле у нас только деловые отношения. Точка.
Ник дёрнулся.
– Но…
– Точка, – слишком резко отрезала я. – Всё, что остаётся за кадром, остаётся за кадром. Для всех.
Ворон оставался таким же невозмутимым, железная статуя, блин. А вот Ник проявил весь свой богатый арсенал эмоций – возмущался, краснел, смущался, и всё это если не одновременно, то как минимум почти сразу друг за другом. Такое ощущение, что ему хотелось доверять этому Ворону просто из вредности. Чтобы мне насолить…
– В общем, ребята, вы как хотите, а я пойду досплю, – я улыбнулась. – Мне такой сон снился! Удачи.
Я выскользнула из кустов, прошла немного вперёд, машинально оглянулась. Ник и Ворон премило разговаривали, и это мне совсем не понравилось. А хуже всего было то, что даже я не верила тому, что парню в чёрном нельзя доверять… и как мне можно было убедить в этом Ника?
Талисман на шее негромко пискнул. Я сжала его, ощутила, как он нагрелся в моих руках. Кажется, пришла пора задать кое-кому пару вопросов…
Пару минут спустя я уже была дома. Мальчики всё ещё спали – младшие в детской, старший – на диване в гостиной, а значит, у меня было немного времени.
– Локи? – негромко позвала я.
– Ну неужели, – мгновенно отозвался тот.
Я оглянулась на Серёжку. Так хотелось, чтобы он не спал, чтобы слышал голос Локи, чтобы начал меня расспрашивать, наконец-то; только если бы ему действительно было интересно – он давно бы спросил. Обидно, блин. Я скользнула в спальню, прикрыла за собой дверь, удобно устроилась на кровати и взяла в руки талисман.
– Есть, что сказать? – спросила я.
– Конечно, есть, – отозвался Локи. – Ты как-то говорила Нику, что вы не знаете, настоящий ли талисман. Так вот, поверь, он настоящий…
– Это я и так догадалась, – пробормотала я.
– Кажется, я тебя не перебивал, – деловито прокомментировал Локи.
– Да, извини, – я зевнула, потёрла глаза. – Продолжай.
– Так вот, талисман настоящий, – сказал Локи, – а его хранителя зовут Харон. Его особая сила – стирать воспоминания, но я не знаю точно, как она работает. – Локи немного помолчал, и всё это время я боялась дышать. – То есть, например, от Ди исходит аура, я действую сам, без помощи носителя. Носителю Харона всё-таки надо как-то… взаимодействовать, скажем так, чтобы выборочно стирать память. Я не знаю, как именно.