Или?..
Вдруг таки в бессознательном состоянии и будто бы во сне… Может, мне кроме нацистов и ещё что-нибудь немецкое снилось? Из разряда «даст ист фантастиш!»?
На-а-айн!!! Нихт! Нихт вобла!..
– Как вы могли такое подумать, Мисато! – гневно воскликнула Габри. – Чтобы я… Да никогда! Только с мужем и только после свадьбы!
– Ого! – удивилась Аска. – Пуританство на марше?
– Это называется нормальное католическое воспитание, – сверкнула глазами итальянка.
– И это подразумевает под собой сверкать голой грудью перед парнями? – огрызнулась Аска.
– Ты умеешь накладывать повязки иначе? – голос Габри заледенел. – Изволь продемонстрировать.
И начала демонстративно снимать халат. Я машинально засмотрелся.
– Так, – прервала доморощенный стриптиз Кацураги. – А вот с этого момента поподробнее.
– Ваша честь, вы мои показания во внимание принимать будете? – осведомился я.
– Говорите, обвиняемый Икари, – милостиво разрешила Мисато.
– Протестую! Прошу именовать меня не обвиняемым, а подозреваемым вплоть до установления моей невиновности.
– Протест принимается, подозреваемый. Говорите.
– Ваша честь, – напыщенно произнёс я. – Вчера, около часа ночи я услышал сигнал дверного звонка. Неоднократный. Решив, что это кто-то со срочными вестями, я решил открыть дверь. На пороге оказалась унтер-офицер Ферраро, одетая в чёрную полувоенную форму. Вооружённая, мокрая и раненая. Мною было принято решение оказать помощь унтер-офицеру Ферраро, ввиду того, что самостоятельно она себя перевязать не могла из-за местонахождения раны и крайней слабости. После оказания первой медицинской помощи унтер-офицер Ферраро была накормлена, переодета в чистое и сухое, и уложена спать. Сам я также отправился спать, но могу поклясться на Библии, Кодексе Бусидо и Уставе НЕРВ, что не имел сегодня ночью ни с кем-либо никаких контактов очень близкого характера. У меня всё.
– Значит, полувоенная форма, оружие и ранение… – прищурилась Мисато, испытующе глядя на Ферраро.
– У меня подписка о неразглашении, – моментально заявила итальянка.
– У меня в штабе в твоём личном деле лежит выписка о том, что в связи с окончанием… э-э-э… школьного курса обучения и перевода в институт НЕРВ ты обязана предоставить своему начальству всю необходимую информацию о себе. Твой непосредственный начальник – майор Акаги, но я старше неё в иерархии, поэтому мне ты тоже должна всё рассказать. Я вообще-то не копаюсь в прошлом своих сослуживцев… Пока они не заявляются посреди ночи ко мне домой с оружием и в крови в то время как ночью в порту кто-то устроил маленькую войну.
А я ведь подозревал что-то такое, ох подозревал…
Ферарро бросила короткие взгляды на меня и Лэнгли.
– А как быть… с теми, у кого нет допуска?
– Синдзи – мой заместитель… А ты, Аска, собирайся и подожди меня в машине – я тебя сейчас в штаб-квартиру отвезу.
– Это было очень неубедительной попыткой отослать меня прочь, – категорическим тоном заявила Сорью.
– Аска, пожалуйста.
– Назовите хотя бы одну причину, чтобы я ушла.
– М-м-м… Секретная информация, связанная со смертью десяти человек?
– Понятно, – поморщилась рыжая. – Опять небось какая-нибудь мерзкая и неинтересная чушь. Я лучше тогда действительно в машине посижу, чем эту фигню буду выслушивать.
У меня на языке завертелся вопрос – где же Лэнгли могла в прошлом касаться секретной информации, связанной со смертью людей?..
Как только Лэнгли демонстративно вышла из квартиры, я оперативно сменил место дислокации, заняв позицию за правым плечом Кацураги, сидящей напротив итальянки. Как самый настоящий и до безобразия верный заместитель.
– Итак?.. – майор сплела пальцы и опёрлась локтями на стол, осознанно или нет копируя излюбленную позу Командующего.
Габриэлла тяжёло вздохнула.
– Что вам известно о «мантикорах»?
– Допустим, я поверила в этот сюжет, достойный юношеской манги о супергероях, – скептическим тоном заявила Кацураги. – Но мне нужны подробности.
– Всего я вам не расскажу, потому как во-первых – всё равно не имею права, а во-вторых – просто потому что не знаю, – разговор вредная блондинка изволила продолжить только после предоставления ей шоколада и горячего кофе. – Лет десять назад у нас в Италии начались серьёзные проблемы с сепаратистами и мафией. Очень серьёзные. Поэтому небольшая группа военных и политиков – «Преторианцы», приняла решение нанести им ответный удар, использовав методы… м-м-м… далёкие от правовых.
– Дай-ка угадаю, – хмыкнула Мисато. – Они решили их просто перебить?
– Да, ты угадала. Они назвали эту операцию «Sciopero manticora» – «Удар мантикоры».
– Голова человека, тело льва и хвост скорпиона… – задумчиво пробормотал я.
– «Преторианцы» хотели создать идеальное оружие. С человеческим лицом, силой льва и убивающим одним ударом насмерть – идеальных солдат. Сверхлюдей, которые не будут вызывать подозрения и смогут уничтожать врага хирургически точно… Пять лет назад проект вышел на финальную стадию и все враги государства были ликвидированы.
– Ты – «мантикора», – майор не спрашивала, а утверждала.
– Да.
– Пять лет назад тебе было всего лет десять-тринадцать! – не поверил я.
– Почти четырнадцать, – слегка улыбнулась Габри. – Я просто выгляжу моложе своих лет.
– Ты – оружие? – мои сомнения продолжали множиться и крепнуть.
– Ага, – улыбка превратилась из лёгкой в невыносимо милую, а сама она невинно захлопала ресницами. – Ты не представляешь, Синдзи, сколько взрослых мужчин не смогли разглядеть угрозы в нас.
– Ваши мафиози что… э-э-э… питали нездоровый интерес к детям? – скривилась Кацураги.
– Нет, они как раз были людьми очень строго нрава. Которые не брезговали торговлей оружием и наркотиками, заказными убийствами и похищениями, но воспринимали маленькую девочку как невинное и прекрасное создание, не способное нести ни малейшей угрозы.
Ферраро неприятно усмехнулась.
– Это заблуждение действовало обычно до того момента, пока их не нашпиговывали свинцом или подрывали. Каждую мантикору создавали индивидуально под несколько заранее спланированных операций. Штурмовик, подрывник или снайпер. Меня готовили как штурмовика. Цель заходила, скажем, в свой личный ресторан, где обедала пожилая замужняя пара с юной внучкой… А потом у девочки появлялась в руке пара пистолетов или небольшой автомат, и начиналась вечеринка в стиле Дикого Запада.
– Нереально, – покачал я головой. – Подростка невозможно натренировать так, чтобы он мог превзойти десяток обученных взрослых профессионалов.
– Нереально, – согласилась Ферраро.
– Генетический проект? – догадалась Кацураги. – В то время это было очень модно.
– Да. Генетически усовершенствованные солдаты. Огромная сила, повышенная скорость реакции, регенерации и живучести организма. Практически полная нечувствительность к боли, устойчивость к химическому оружию и ядам. Ну и по мелочам…
– Как-то не слишком логично… – вновь усомнился я. – Почему нельзя было создавать «мантикор» из взрослых солдат или вообще действовать как-то попроще?
– И это говорит четырнадцатилетний пилот огромного боевого биомеханоида, созданного по заказу ООН для борьбы с инопланетянами, – хмыкнула майор. – Вряд ли ошибусь, если предположу что и отрицательных сторон у «мантикор» хватает?
– У нас чудовищно ускорен метаболизм, – призналась Ферраро. – Всё время мёрзнем и вынуждены потреблять большое количество высококалорийной пищи. Опять же регенерация не берёт энергию и материалы из воздуха, поэтом в критических случаях организм фактически пожирает сам себя.
– Вот и твоя любовь к сладкому объяснилась, – присвистнул я. – Поэтому ты и была вчера больше похожа на скелет, чем на нормального человек?
– Вчера меня неплохо зацепили – я потеряла много крови и сил. Большую часть ран зарастила, а вот самую серьёзную уже не смогла… Пришлось пойти к Синдзи.
– А почему именно ко мне?
– Ну-у-у… Я решила, что смысл есть идти только к тебе или к Мисато, потому что мало кто другой пустил бы посреди ночи человека с оружием и в крови…
– М-да-а-а… – протянула Кацураги. – Как ты только в суперкиллерах так долго продержалась при подобной наивности и доверчивости? Ладно, не отвечай – это был риторический вопрос. Лучше скажи, Габриэлла: бойня в порту – это твоих рук дело?
– Не бойня, а операция по ликвидации особо опасных преступников, принимавших участие в подготовке террористических актов 21 июня в Токио-3, – с каменным лицом отчеканила Ферраро.
– Пусть так, – не стала спорить Кацураги. – Операция по ликвидации… бла-бла-бла… твоих рук дело?
– Так точно.
– Ясненько… Значит ты – генетически модифицированная убийца, которая живёт по соседству и любит сладкое?
– Формально – да.
– И для чего тебя сюда перевели ты, вероятнее всего, ничего не знаешь…
– До меня довели лишь то, что я должна всячески содействовать укреплению безопасности специального института НЕРВ, а также высших офицеров и пилотов Проекта Е, – по-военному чётко доложила итальянка. – Это официально.
– А неофициально? – спросила Мисато.
– Неофициально… – блондинка моментально помрачнела. – Неофициально меня просто списали. Как снятый с вооружения танк.
– Учитывая, сколько конкретно в тебя было вбухано денег, то чересчур быстро списали, – нахмурился я.
– Я из первого поколения «мантикор»… – нехотя призналась итальянка. – Самого первого. Прототип. Слишком много недостатков. Слишком маленький… ресурс.
– М-да…
– Хорошо, Габриэлла, – Кацураги явно была не слишком удовлетворена объяснениями, но не стала настаивать на продолжении. – Тогда последний вопрос… Почему ты всё-таки вчера пришла именно сюда?
– Потому что… – Ферраро внезапно осеклась и растерянно посмотрела на нас с майором. – А я не знаю…
Интерлюдия
16 часов назад.
Габриэлла, скрестив по-турецки ноги, сидела на диване в своей квартирке, с аппетитом орудовала вилкой в большой тарелке с любимой итальянской пастой и смотрела по телевизору романтическую комедию. Несмотря ни на что, она всё-таки любила смотреть какие-нибудь добрые фильмы, а не боевики. Хватит с неё боевиков – и так в реале насмотрелось на всё так, что хоть и не смотри больше.