– Что? Ты? Поедешь на другой берег? Чтобы посидеть с детьми?
– Конечно, поеду, за кого ты меня принимаешь? Я же вижу, когда парочке срочно нужно любовное уединение. Вы с Майклом не расстанетесь. Я этого не допущу. Если вы с ним разойдетесь, я вообще перестану верить в любовь! Перестану надеяться, что для кого-то из нас еще есть надежда!
– Ладно, ладно, успокойся, – засмеялась Мелисса. Они уже выходили со своими пакетами из подземной круговерти в нормальную атмосферу; в лицо им дунул холодный воздух, и они вошли в толпу, движущуюся мелкими голубиными шажками. – Хотя тебе-то незачем беспокоиться. За тобой вечно бегают мужики. Расскажи-ка мне лучше о своей личной жизни. Что у тебя творится? Что-нибудь интересное?
Хейзел скоро исполнялось тридцать семь, и она уже какое-то время высматривала себе «того самого». Она действительно верила, что существует этот единственный, правильный мужчина, как в сказках, и хотела найти его, выйти за него, купить дом и завести детей, чтобы те носились по саду в подгузниках, которые ей будет лень менять. Она хотела пойти по традиционному пути, но уже начинала беспокоиться, что ничего не получится.
– На самом деле кое-какой прогресс есть, – сообщила она.
– Правда? О-о-о.
Его звали Пит. Наполовину грек, наполовину марроканец, он обитал на северо-западе, в Харроу. Они познакомились в «Старбаксе», у стойки с молоком и сахаром: она добавляла шоколад себе в капучино, а он – корицу себе в латте, его плечо очень приятно возвышалось в полуфуте над ее плечом, ей такое нравилось; возможно, он подходил на роль принца. Они помедлили – побольше шоколада, побольше корицы, добавить еще сахара, – и к тому времени, когда они искоса взглянули друг на друга, напитки у обоих были чрезвычайно сладкими; он улыбнулся, она улыбнулась, и они немного поболтали о том, кто что любит добавлять в кофе, а вскоре уже сидели за столиком у окна, разговаривали, узнавали друг друга. Он был консультант в турагентстве, любил тусить в клубах и ходить в тренажерку. Он подходил по всем параметрам: мускулистые предплечья, явно умный, чувство юмора, не живет с мамой, нет детей, – но Хейзел не собиралась торопить события.
– Мужчину своей мечты в «Старбаксе» не встречают, – заметила Мелисса.
– Ну да, я тоже так подумала, ясное дело, все равно что в клубе познакомиться. Но кто знает. Пусть уж как судьба решит. Сейчас мы просто общаемся. Всего два месяца прошло. Но он совершенно роскошный. Реально роскошный. Похож на Аль Пачино.
– Дай посмотреть. – В ответ Хейзел протянула ей свой телефон. Пит на экране и правда немного смахивал на Аль Пачино. – Ты с ним уже спала?
– А ты как думаешь? Два месяца прошло. Разумеется, спала. Не видишь, какие у меня мешки под глазами? Мы с ним просто как кролики. Он совершенно бешеный, даже по моим меркам, но при этом очень деликатный. Лучший куннилингус в городе. Этот парень точно знает, где надо подлизывать.
– А ничего, что я салат ем? – возмущенно фыркнула Мелисса.
Теперь они сидели друг напротив друга в «Вагамаме», ожидая, пока им принесут горячее.
– Ты сама спросила.
– Судя по твоим рассказам, он какой-то почти неправдоподобно классный. Может, иногда и правда мужчину своей мечты можно встретить в «Старбаксе».
– Нам как-нибудь надо повеселиться вчетвером – тебе, мне, Майклу и Питу.
– В каком смысле повеселиться?
– Не в этом смысле. – Обе смеялись. – Господи, у некоторых один секс на уме! Ты сама знаешь, я не могу тебя делить ни с кем.
Несмотря на все эти шуточки, Мелисса с ностальгией вспомнила точно такие же времена беспомощной, порывистой ранней любви с Майклом – и почувствовала зависть. Мысль о посиделках вчетвером ужасала ее. Когда недавняя пара встречается с давней, последняя ощущает себя несчастной, наблюдая, как эти двое голубков сияют друг для друга, восторженно глядят друг на друга и, сами того не замечая, сцепляют под столом руки. Чтобы не говорить этого, Мелисса пробормотала что-то туманно-невнятное.
Хейзел заметила уклончивость в ее голосе:
– Но сначала вы с Майклом должны повеселиться вдвоем. Раз уж зашла речь – когда, собственно, вы с ним последний раз трахались?
– А обязательно так грубо?
– Я серьезно, подруга, это очень важно. Если перестаешь заниматься сексом, все умирает. Это главная жизненная сила. Необходимейшая. Это просто надо делать. Ну скажи – когда?
– Не знаю. Несколько месяцев назад. Мы с ним сейчас по сути просто соседи.
– Только не это. У нас с Оли так было под конец. Это ужасно.
– Вот правда, сейчас на это нет времени. Я не могу быть всем, чего от меня требует моя жизнь. Это чересчур.
Мелисса едва сдерживала слезы, но виду не подавала.
– Но он же мужчина, Лисс. У него есть потребности. Ты должна выделить на него время, а то ты его потеряешь.
– Я не хочу выделять время. То время, что остается от всего прочего, я хочу использовать для себя, а не для него. Не желаю нести ответственность за чьи-то половые инстинкты.
Хейзел ужаснулась:
– Господи, ты сама-то себя слышишь? Ты меня пугаешь. «Нести ответственность»? Вот как ты на это смотришь, значит?
– Если честно, то да. Мы уже больше не два голубка, как ты и этот твой мистер Старбакс. Уже тринадцать лет прошло. Сколько раз можно заниматься сексом с одним и тем же человеком, чтобы секс при этом в конце концов не стал пресным?
– Ну попробуйте тогда что-нибудь новое.
– Например?
– Ну не знаю. Включи воображение!
Тут им принесли горячее. Мелисса заказала японскую лапшу рамен, а Хейзел – вермишель.
– Я только знаю, что вам надо заняться любовью, – продолжала Хейзел. – Мужчинам важно чувствовать, что их хотят. Очень многое может пойти не так, когда они не ощущают себя желанными. Не надо думать, что ты обязана это делать для него, смотри на ситуацию так, как будто делаешь это для себя. Понимаешь, о чем я? Это же двусторонняя история.
– Хм, – произнесла Мелисса без особой убежденности.
– Надень это красное платье. И вперед. Пускай он в тебя входит. Почаще делай ему минет. И все будет отлично.
– Ты всегда говоришь такие мерзости.
– Ты же знаешь, что сама этого хочешь, – заявила Хейзел, и обе погрузили палочки в свои макаронные изделия.
Под действием всех этих уговоров, напоминаний о супружеских обязанностях, об их совершенстве, их шоколадном единстве, Мелисса с Майклом выбрались на свидание. Не на вечеринку, где вы общаетесь с другими людьми и забываете друг о друге. Только они вдвоем: приятный тихий ужин в хорошем ресторане, вино, музыка, непринужденный взрослый разговор, за которым, возможно, последует прогулка рука об руку, сквозь романтический зимний сумрак; в этот вечер они вспомнят друг друга, вновь ощутят себя парой; смех, флирт, чуть пьяная поездка домой в такси, где они уже начнут ласкать друг друга, а под конец – знойное, искупительное соитие.
Таков был план. В качестве подготовки – ведь им следовало выглядеть как можно лучше, нарядиться друг для друга – Мелисса зашла в торговый центр в Бромли, чтобы ей выщипали брови. Там имелся отсек, где три непалки работали весь день, зажав нить между зубами. Они укротили ее осмелевшие фолликулы, подрезали торчащие волоски, и в конце концов брови стали тонкими, резко очерченными, что всегда на день-два придавало Мелиссе встревоженный вид. Заодно она купила красные туфли на каблуках, к платью, – такие могла бы носить Хейзел; на самом деле Мелисса как будто смотрела на них глазами подруги. В это время Майкл занялся собственными фолликулами, установив на машинке для стрижки короткий режим и скосив с черепа трехнедельную поросль. Так он выглядел более чистым, более точеным; и был очень многообещающий момент, когда Мелисса по обыкновению помогла ему закончить стрижку, проводя лезвием машинки от его шеи до темени, сглаживая края, протирая упрямые участки, – и для этого ей приходилось стоять очень близко к нему, между его коленями, подняв руки над его головой, и уже эта поза напомнила им, как идеально ее миниатюрность укладывалась в его крупность, в его длину, в его осьминожьи руки. Он не мог удержаться и слегка провел рукой по задней стороне ее бедер, сверху вниз, пока она стояла вот так и румянец субботнего солнца сочился через двойные окна. Это было теплое, естественное мгновение. Значит, надежда есть. Они могут вернуться к прежнему. Может, это и правда вот так легко.
Явилась Хейзел, весьма травмированная поездкой на юг:
– Боже, мой навигатор отказался работать. Помер прямо у меня на глазах, мне пришлось разбираться с картой! В конце концов я поехала по Воксхолльскому мосту, а не по Баттерси. Сама не знала, куда попала. Вам надо вернуться в цивилизованные края, дружочки. Ух ты, вы оба выглядите о-фи-генно.
Они выглядели как приукрашенные картинки самих себя. Подмазанные, подстриженные, надушенные; Мелисса – с новой помадой и пудрой, в платье и туфлях, смуглее и выше, чем привыкла быть, и Майкл – тоже в красном новом свитере с треугольным вырезом под каштановой кожаной курткой. Они хорошо смотрелись вместе.
– Не понимаю, почему маме и папе так надо сегодня вечером куда-то идти, – заявила Риа. – Почему нельзя остаться дома и просто хорошо провести время?
Риа терпеть не могла, когда они вдвоем отправлялись на какие-то свои приключения. От этого ей становилось одиноко – словно весь ее мир распадался на части.
– Иногда взрослым нужно побыть без детей, – объяснила Хейзел. – И потом, сейчас ты можешь тусить со мной. Что будем делать?
Печь кексы, смотреть телевизор, устраивать дискотеку, есть кексы, строить домик, делать горячий шоколад, уменьшаться, не принимать ванну. Это были только некоторые из предложений. Потом Риа стояла в дверях, глядя, как родители уходят. Она была, по обыкновению, в одинокой белой перчатке и в своем странном ночном наряде – хлопковом платье на лямках поверх флисовой пижамы. Она смотрела им вслед вплоть до того момента, когда они повернули за угол, на торговую улицу, и тогда оставалось смотреть лишь на платан, склонившийся над дорогой, и на луну за ним. Потом Риа снова вошла в дом.