– Так что случилось? – спросил Дин. – Когда именно они пропали?
– Я вернулся с работы позавчера, и их уже не было, – отозвался Оуэн. – Утром они мне ничего не рассказывали. Ничего о том, чем собираются заниматься днем. Сказали, как обычно, что пойдут гулять. И записки не оставили. – Вид у него был совершенно несчастный. – Я понял, что если буду просто сидеть дома и ждать, то сойду с ума. Бродить по офису шерифа мне не разрешили. Поэтому я пришел сюда.
– Девочки могли убежать из дома? – спросил Сэм.
Не отводя взгляда, Оуэн ответил:
– Честно, не вижу ни малейшей причины. Мы с ними всегда отлично ладили. С родителями тоже никаких проблем, и сюда они приехали с удовольствием. Хотели побродить по пещере, но я запретил им заходить туда в одиночку. Пообещал, что в выходные отправимся на самую длинную экскурсию с проводником, какую здесь только предлагают. Экскурсия называется «Поход в дикую пещеру», и ее устраивают только по выходным. Восемь километров за шесть часов.
– Постой-ка, – вмешался Сэм. – Девочки хотели в пещеру?
Оуэн пожал плечами.
– Разумеется. Все хотят. Одна из главных причин, почему они вообще сюда приехали. – Он слегка подался вперед. – Сами подумайте. Это захолустный городок, и девочкам-подросткам тут заняться особо нечем. Они не собирались здесь задерживаться, я предупреждал, что им может стать скучно, пока я на работе, но пообещал, что выбью пару выходных. Я хотел взять отгулы в понедельник и вторник, чтобы их родители немного пришли в себя после плавания, отдохнули без детей.
Сэм приподнял бровь.
– Есть вероятность, что они пошли в пещеру сами?
Оуэн сверил взглядом столешницу.
– Возможно.
Сэм поерзал на стуле.
– Очень опасно идти туда без проводника?
Оуэн кивнул.
– Система пещер огромна. Чуть дальше есть еще вход в Хрустальную Пещеру. Если бы я был ребенком и отправился на поиски приключений без толпы взрослых, которые бы меня остановили, я бы выбрал именно это место. Но оно вот уже несколько лет как закрыто. Возможно, они как-то пробрались внутрь, но я думал, там все довольно хорошо перекрыто. Их уже искали и там, и в основной системе, но никого не нашли. – Вид у него был опустошенный. – Не думаю, впрочем, что власти будут усердствовать в поисках.
– Да ладно? – удивился Сэм. – Две девочки пропали, а их искать не хотят.
Оуэн потер виски.
– Я же вам говорил. Всё этот проклятый город. Кучка суеверных стариков и их древних поверий.
Дин наклонился поближе.
– Объясни-ка еще разок, о чем речь.
– Они думают, что пещера должна взять свое, чтобы город процветал.
– Что именно «свое»? – нахмурился Сэм.
– Они считают, будто именно это и происходит с пропавшими людьми: бродягами, автостопщиками, бездомными, наркоманами… Людьми, которые… Как сказать? Временные. Горожане считают, что пещера забирает их в качестве эдакой жертвы. Поэтому полиция никогда не ищет пропавших. Заявляет, что они просто «мимо проезжали»… и не собирались здесь задерживаться.
– И всех это устраивает? – Дин посмотрел на брата. – Им наплевать?
Оуэн сгорбился на стуле.
– Ну, да. Раньше пещера никогда не забирала местных, по крайней мере, насколько я знаю. Но, как я уже сказал, я здесь чужак, и никто со мной не откровенничает. Местные на меня странно поглядывают. Как будто считают, что пещера решила поднять цену, если можно так сказать.
Сэм откашлялся.
– И что именно пещера делает с теми, кого забрала?
Оуэн нахмурился. Его глаза были обведены темными кругами от недосыпа.
– Не знаю, – подумав, признался он. – Никто об этом не говорит, но шепотки ходят. Распространено мнение, что они каким-то образом «засыпают», и не более того. Они засыпают и… просто исчезают в пещере. Если это правда – никто не видел и не находил тел, так что доказать ничего нельзя – там, наверное, какая-то безумная фигня, вроде полости с ядовитым газом. Но ужасно странно, что все пропавшие люди в ней оказались.
Дин сомневался.
– Тогда бы в одном месте оказалась здоровенная куча тел, так?
Оуэн кивнул.
– Ну, может, таких полостей несколько, но… – Он осекся, потом заговорил снова: – Боже, а что, если это все правда? Что, если истории не врут, девочки пошли туда и погибли, и все из-за того, что я посчитал эти рассказы глупыми сказками?
Братьям не приходил на ум честный ответ, поэтому они промолчали. Оуэн потер лицо ладонями.
– Я бы сам пошел искать. – Уныние сменилось досадой. – Но я совсем не знаю пещеру, а здесь, в библиотеке, нет ничего практически полезного. Я только один раз был на экскурсии, когда впервые сюда приехал. Если меня спрашивают о пещере, я рассказываю то, что вычитал в книгах и брошюрах, полученных от национального парка. А если не знаю, что ответить, то отправляю людей в туристический магазин на главной улице. Старика, который там работает, считают экспертом по пещере. Я уже упоминал, что был на экскурсии от национального парка, но говорят, что этот старик проводит собственные экскурсии. У него есть какая-то лицензия, и он знает пещеру лучше всех.
Сэм и Дин переглянулись.
– Полагаю, туда мы и направимся, – сказал Дин.
Глава 4
Оуэн выпроводил агентов за дверь и запер ее. Он почти уже отвернулся, но потом заметил, как подъехавшая машина шерифа перекрывает выезд их автомобилю. Он подошел к окну и стал наблюдать, как говорит шериф и отвечают агенты. Что-то подсказало ему, что шериф не согласится с ними работать, ведь они типичные чужаки, не посвященные в дела Браунсдейла и не понимающие, что происходит в головах жителей маленьких городков. Он подумывал, не присоединиться ли к разговору, но смысла в этом не видел, пусть даже знал, что они, скорее всего, разговаривают о Марли, Фэллон и нем самом. Все трое решат – Оуэн совершенно не понимал почему, – что это не его дело. Он уже сошелся с шерифом в словесном поединке и, хоть не проиграл, нельзя сказать, что победил, если считать за победу снятие подозрений. Он оставался подозреваемым и считал, что это вполне объяснимо.
Он терпеливо ждал, глядя из окна невидящими глазами. В мыслях проигрывалось последнее утро, когда девочки были с ним. Они все вместе сидели за маленьким столом, а перед ними стояла открытая коробка овсяных колечек. Фэллон наполнила свою тарелку доверху, потому что коробка почти опустела, и она сочла, что оставлять чуть-чуть на донышке глупо.
– Ты уверена, что всё это съешь? – спросил Оуэн.
– Абсолютно, – отозвалась Фэллон. – Чего добру пропадать.
Не успел Оуэн указать на избитость этой поговорки, как Фэллон пустилась в рассуждения об окружающей среде и корпоративной алчности, так что Оуэн поразился ее осведомленности. Будучи однояйцевыми близняшками, Марли и Фэллон были очень близки. Только достигнув подросткового возраста, они начали немного отличаться характерами, высказывать личные предпочтения в цветах и одежде, проявлять индивидуальность. Но отношения их оставались близкими и безоблачными, без того сарказма, который закрадывается в близнецов под давлением сверстников и телевидения. Оуэн надеялся, что их пылкий интерес к окружающему миру достаточно силен, чтобы помочь им пережить бурные подростковые годы.
Тем утром они втроем много шутили и смеялись, тыкали в экраны телефонов, которые вошли в жизнь каждого и, по мнению Оуэна, были электронной версией пандемии. У него и самого был телефон, но Оуэн отказывался заводить аккаунты в социальных сетях, отказывался привязываться к ним, как современные дети. Он помнил, хоть и смутно, жизнь до смартфонов, когда в школе ученики читали книги и смотрели на учителя, а не в маленький темный экран.
– Никаких телефонов за едой, – сказал Оуэн.
Они, разумеется, поворчали, но остались в хорошем настроении. Да ладно, Оуэн собирался на работу, и они при желании могли провести хоть весь день, обмениваясь сообщениями, зависая в «Фейсбуке» и играя в игры.
Но они занялись не этим.
Они отправились на улицу. Зачем?
Гулять, бродить по округе, дойти до центра и походить по магазинам? Нет. Шериф Томпсон сказал, что в день исчезновения их не видела ни одна душа. Он разослал по округе подручных, поднял тревогу, поместил происшествие на первую полосу газеты и даже развесил по городу плакаты. И ничего. Молчали и телефоны: не то девочки их отключили, не то – с большей вероятностью – сели батареи.
И что потом? Должно быть, Марли и Фэллон отправились бродить по тропам национального парка «Мамонтова Пещера». Если идти через поля, можно добраться до края парка… и никто слова не скажет. Но все тропы ухожены и четко помечены, если держаться их, в конце концов выйдешь к началу маршрутов и указателям, которые выведут туда, куда нужно.
Последний вопрос. Самый сложный.
Что, если они залезли в пещеры?
Желудок сжался, и к горлу подкатила тошнота. Сглотнув, Оуэн попытался избавиться от вкуса желчи во рту. В последний раз он ел вчера в обед – забыл поужинать, а сегодня позавтракать, потому что…
Потому что…
Господи, подумал он. Марли и Фэллон пропали. Они ПРОПАЛИ.
Жар хлынул вверх по шее и разлился по черепу. Комната посерела, и Оуэн, потеряв равновесие, рухнул на колени, даже не почувствовав боли. Пошатываясь, он осел на пятки и оперся ладонями о прохладный линолеум. Потом наклонился вперед, пока не лег ребрами на бедра, вытянул руки и ткнулся лбом в пол, словно изображал позу ребенка из йоги.
В голове наконец прояснилось. Оуэн поднялся и, не очень твердо держась на ногах, направился к кабинету. Но в последний момент он круто развернулся и возвратился в архив. Агенты оставили на столе россыпь книг и документов: как и в любой библиотеке, возвращать книги и материалы на полки разрешалось только библиотекарям. Зайти сюда не мог никто, кроме Оуэна, и он решил заняться этим позже.
Все встало на свои места.
Эти агенты, их расследования, вопросы… Они были не… нормальными. Нет, не то слово. Они не были обычными. Они казались странными, почти безумными с этими своими логическими выводами.